Под знаком судьбы - Максим Мамаев

был достаточно крепким и терпким. — Зашёл просто поговорить. А заодно обсудить, что нам стоит сделать дальше.

— Да? И о чём ты бы хотел поговорить? — спросил он не отвлекаясь от плаща, к моему сожалению, за его спиной, загородившей обзор, я не видел, что он там делает, но это определённо была магия, судя уже по вспышкам света, доносящимся от плаща.

— Ну…Честно сказать, я не знаю, — сказал я, немного подумав. — Вот скажи, например, какие у меня шансы найти способы вернуться в свой мир в столице.

— Ты ещё не оставил эту идею? — спросил в ответ Седой, отложил плащ, повернулся ко мне и сел на край стола с символами, скрестив руки на груди. — У тебя есть Лена, да и дела сейчас не так плохи. А Морозовы, даже если и прознают о том, кто ты, от тебя не откажутся, по многим причинам. Ты обрёл здесь друзей, в конце концов, но, при этом, ты всё ещё жаждешь вернуться назад. Зачем, всё-таки, тебе это?

— Я бы сказал, что всё сложно, — ответил я, достал портсигар, вынул папиросу и закурил, а после того как выдохнул дым, продолжил. — Если бы это было так. На деле, если опустить все подробности, у меня цель только одна — месть. Я хочу увидеть как дома тех, кто всё это допустил, горят в чёрном пламени.

— Догадывался, что ты так скажешь. — сказал Седой. — Но не могу понять, себе ты врёшь или мне. Одной жажды отомстить мало, чтобы столько времени продолжать рваться обратно, когда тебе дали второй шанс на жизнь. Мало, чтобы, зная все риски, и осознавая, что в игольное ушко проскочить будет проще, чем добиться успеха в том, что ты задумал, продолжать твёрдо стоять на своём.

Он прошёл в сторону бара.

— Ткани плаща всё равно надо дать остыть, закончу с ним позже. — громко сказал Седой оттуда, открывая ящики бара, где взял какую-то бутылку и пару стаканов, вернулся и уселся за столом напротив меня, открыв бутыль и разлив крепкое спиртное по бокалам.

— Что это? — спросил я.

— Виски, шотландский. — сказал Седой. — когда-то этого добра у меня было много, когда англичане помогали нам сражаться с тварями врат. Они рассчитывали прибрать власть в Российской Империи к своим рукам, но у них ничего не вышло из этой затеи, долгая история. В твоём мире такого нет?

— Есть. — ответил я. — просто твоя бутылка без бирок и каких-либо опознавательных надписей, мало ли, что это может быть.

— Ну ты же не думал, что зачарование на бумажках и сами бумажки будут как новенькие за столько-то лет? — сказал на это Седой. — Что ж, выпьем, потом я продолжу.

Я взял бокал, и опустошил его вслед за великаном. Виски так ударил в нос, что я и в рукав уткнулся и принялся поедать пирожные Седого, что стояли вместе с сервизом, чтобы перебить нахлынувшие ощущения.

— Да, забористый, зараза, — сказал он, скривив лицо. — Слишком долго простоял. — Седой выдержал паузу, затем продолжил — Знаешь, что я думаю насчёт твоей тяги назад? Каждый человек умирая, оставляет после себя немало незавершённых дел. И у тебя после твоей смерти также осталось немало таких дел, о которых ты не можешь не вспоминать, таково мышление мертвеца. И есть какие-то дела, которые ты непременно жаждешь закончить, но, либо-ты не осознаёшь этого, либо не желаешь об этом рассказывать. — Седой откинулся на спинку кресла, сложил руки за головой и поставил на стол свои сапожищи, отчего и кресло и стол характерно стали поскрипывать под его весом. — Я тут подумал, это весьма иронично: водяницами, теми самыми, из волос которых соткан этот плащ, становятся те, у кого остались вот такие важные незаконченные дела. Получается, несостоявшийся мертвец носит на себе волосы себе подобных, сестёр той же беды.

— Ну ладно, хватит, Седой. — сказал я. — Мне хватает уже того, как судьба изощрённо любит потешаться надо мной, а тут ты ещё на больное давишь. Да, ты прав. У меня есть такие дела. И месть — точно такое же незаконченное дело. Что до остального… Только умерев я понял, что забыл всё то, ради чего двигался вперёд. Жизнь у меня была такой сумбурной, что я погряз, растворился в мелочах, это и отодвинуло на второй план все мои юношеские мечты. К великому сожалению, то же самое со мной происходит и сейчас. На самом деле, мне не было дела до ситуации с сектантами. Но моя излишняя правильность вынудила влезть в это болото по самую макушку, наплевав на то, что у меня подвешены в воздухе иные задачи.

— Вот это уже больше похоже на правду. — сказал Седой, убрал ноги с края стола и потянулся за бутылкой, быстро разлил виски по бокалам и взял свой. — Мы часто теряем себя в потоке событий, и затем сетуем на то, что всё часто идёт не так, как мы того хотим. Я так тебе скажу: если ты не оставишь свою идею, какой бы невозможной она ни была, рано или поздно ты подберёшься достаточно близко к своей цели. А получится у тебя всё или нет — уже воля судьбы. И да, я с тобой согласен, лучше двигаться туда, куда ты хочешь, как бы тяжело ни было, чтобы остаться верным себе, чем забыть о том, куда ты шёл. Красиво звучит, да? И звучит просто. На деле, конечно, всё куда сложнее, чем звучит на словах.

Великан опрокинул залпом стакан и снова скривился, выдвинул ящик стола и достал оттуда целое блюдо копчёного мяса. Нет, даже спрашивать не стану, откуда он это взял, и что с его столом не так, только молча последовал его примеру, выдохнув выпив залпом жгучее содержимое стакана, а после тут же затолкал в рот несколько ломтей мяса.

— Ну а ты что? — спросил я. — Какие у тебя цели сидеть в Зоне в захолустном постоялом дворе?

Седой усмехнулся.

— У меня было много амбиций, — начал рассказывать Седой, вытерев руки о рулон ткани, который достал из того же чудо-ящика. — Возможно, даже побольше твоего. Но все эти амбиции затевались в кругу друзей, вместе с той, что я любил. Не так много из них продолжают топтать землю в нашем мире, а