Вадим Панов - Крест толкователей

Вместе со сквозняком в лицо Самохина дохнуло нечто еще — такое, отчего пересохла глотка, и быстро забилось в висках.

Самохин плотнее перехватил нож и медленно поднял глаза.

Ракитин посмотрел на отпечатки следов, которые были уже едва различимы на кафельном полу лестничной площадки. Затем взгляд капитана остановился на металлической лестнице, которая вела на чердак. Ракитин подошел ближе и присмотрелся к одной из перекладин — на ней он тоже различил едва заметный белый отпечаток.

Ракитин поднял голову и посмотрел вверх, на люк. Над головой капитана висел замок, который закрывал ход на чердак. Одна из петель, в которые он был продет, была прибита к проему, и из нее торчали ржавые шляпки гвоздей. Другая — прикручена к жестяной поверхности люка. Шурупы, на которых она держалась, оказались совершенно новыми. Они поблескивали латунными шляпками в свете подъездной лампы.

Когда Ракитин спустился с пятого этажа, он сразу понял, что что-то в квартире, где он оставил Самохина, что-то произошло.

Входная дверь стояла полуоткрытой. Однако Ракитин прекрасно помнил, что, когда он выходил наружу, то плотно прикрывал ее за собой.

Капитан толкнул дверь и прислушался. Полотно скрипнуло, медленно уходя внутрь. Кроме этого кратковременного скрипа звуков капитан не услышал никаких — в квартире стояла густая и осязаемая тишина.

Наконец, Ракитин толкнул ногою дверь и осторожно переступил порог. Он медленно прошел по коридору, не спуская глаз с яркого прямоугольника света, упавшего на пол у поворота на кухню.

Ракитин остановился за углом, прижался спиною к стене и достал пистолет. Несколько раз он беззвучно вздохнул и, задержав последний выдох, вывернул из-за угла, держа пистолет в обеих руках.

С первого же взгляда ему стало ясно, что Самохин мертв — окончательно и бесповоротно. Он лежал ничком на полу, прижав лицом край таза. Столовый нож угрожающе торчал из его все еще сжатого, навсегда побелевшего кулака. От веса головы Самохина таз встал под углом в сорок пять градусов. Такое положение не смогло сохранить налитую в него воду — часть ее вылилась и растеклась по полу, а оставшаяся — та, которая еще стояла в тазу — была густо окрашена кровью старшего лейтенанта.

Ракитин наклонился над трупом и убрал пистолет. В затылке Самохина зияло глубокое выходное отверстие — диаметром с крупное яблоко.

Несколько секунд Ракитин стоял неподвижно. Затем сделал над собою усилие, оторвал взгляд от дыры на затылке и достал из кармана носовой платок. Протер им бутылку из-под минеральной воды, дверные ручки — везде, где могли оставаться его отпечатки.

Когда Ракитин выезжал со двора, опять пошел дождь. Капитан включил дворники. Он ехал по прямой, не виляя. Колеса время от времени попадали в выбоины на асфальте — на какое-то время капитан забыл о подвеске, которая всегда была его головною болью. Машина подскакивала, и фары выхватывали из мрака не связанные между собою фрагменты ночной улицы.

На одном из перекрестков Ракитин вдруг остановился. У автобусной остановки, освещенной фонарем, висел под пластиковым козырьком таксофон.

Ракитин встал под козырек и опять вытащил из кармана носовой платок. Подхватил сквозь него трубку автомата. Ногтем, чтобы не оставлять на кнопках отпечатков, набрал на кнопках двухзначный номер.

Гудков не случилось — соединение с абонентом произошло почти мгновенно.

Ракитин услышал мужской голос:

— Отделение милиции. Дежурный слушает.

— Убийство, — устало сказал капитан. — Полчаса назад. Улица Нефтянников, восемнадцать. Квартира двадцать четыре. Входная дверь открыта.

Не дожидаясь ответной реакции абонента, Ракитин повесил телефонную трубку.

Глава 16

Зоя подошла к печке. На полатях был постелен тюфяк, заправленный чистой простыней. На нем, натянув одеяло до самого носа, спал Кеша.

Зоя поправила одеяло. Некоторое время она стояла неподвижно, внимательно смотря в лицо спящего мальчика. Затем отошла от печи, выключила свет и вышла из комнаты.

Лунин сидел на ступеньках крыльца, под козырьком. Накрапывал дождь. Небо было черным, мелкие капли часто моросили из темноты, однако козырек успешно принимал их беспрерывные атаки на себя — пространство под ним, в котором находился Лунин, было сухим.

За его спиною лейтенанта вдруг скрипнула дверь, однако Лунин не обернулся.

Вышла Зоя, молча опустилась рядом с ним на ступеньку. В губах ее уже была зажата сигарета. Зоя чиркнула зажигалкой, и пламя на секунду выхватило из темноты ее лицо.

Выпустив дым от первой затяжки, Зоя сказала:

— Мне было тогда всего шестнадцать… А тут — беременность. Внезапная, как несчастный случай. Впереди тогда еще вся жизнь была, понимаешь?

Лунин не повернул в ее сторону головы.

— Она у тебя и сейчас вся впереди… — хмуро ответил он. — Только мне-то зачем про все это знать?

Зоя затянулась еще раз.

— У него резунеофилия, — сказала она после паузы. — Это как в машине — двигатель действует до тех пор, пока не вырабатывается ресурс. А потом — стоп. У Кеши этого ресурса осталось еще на пару месяцев. Без инъекций он давно бы уже умер. Единственное, что сможет ему помочь — это пересадка стволовых клеток. Операцию могут сделать только в Швейцарии. Стоит она четверть миллиона долларов.

Лунин покосился на нее:

— Откуда у тебя столько денег?

— Я работаю крупье в казино. Вернее, работала… — усмехнулась она. — Оттуда и деньги.

— Так вот отчего за тобой мужики хвостом бегают… — догадался Лунин. — А что ж ты о сыне своем раньше-то не вспоминала?

Зоя некрасиво, скомкав, затушила недокуренную сигарету в консервной банке, стоящей на завалинке.

— Знаешь, раньше все некогда как-то было… — задумчиво сказала она.

— А сейчас? — спросил Лунин.

Зоя вдруг повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Мать из меня никакая, Лунин, я знаю. Но в матери я и не набиваюсь. А вот помочь ему, кроме меня, не сможет никто, понятно? Ты-то ведь ему не поможешь?

Лунин не ответил. Он отвел глаза в сторону и не спеша поднялся с крыльца.

— Ты куда это? — спросила Зоя. — Уже уходишь?

— Спать хочу… — ответил Лунин, тщательно отряхивая задние карманы своих джинсов.

Лунин молча лежал на одной из кроватей. Он не спал, глаза его были раскрыты и неподвижно устремлены в потолок. На соседней кровати ворочалась Зоя. Ей тоже не спалось. Наконец Зоя подняла голову, взяла с подоконника сигареты и зажигалку, высекла пламя и прикурила.

Зоя посмотрела в темноту.

— Лунин, ты не спишь?

— Пока нет, — настороженно ответил лейтенант после некоторой паузы. — А что?

Зоя вздохнула.

— Я тоже не сплю… — сказала она. Потом неожиданно добавила: — Мне нужен мужчина, Николай.

Лунин вздрогнул. Некоторое время он пролежал, не шевелясь, ощущая частые удары сердца, вдруг застучавшего у него в ушах. Зоя какое-то время внимательно вслушивалась в темноту, не опуская головы.

— Чего затаился? — настойчиво спросила она — Слышишь меня или нет?

Лунин выдохнул, скрипнул пружинами и решительно отвернулся лицом к стене.

— Не могу я так… — глухо сказал он. — Тут же ребенок.

Губы Зои вздрогнули. Она беззвучно улыбнулась.

— Дурак ты, Лунин Николай… И мысли у тебя дурацкие — все об одном, как у всех мужиков. Слушай… В рюкзаке у меня больше полумиллиона. Нам нужно добраться до Москвы. Там мне помогут. Паспорта, визы, билеты — все будет за пару дней. Только вот без тебя мне, боюсь, будет не справиться. Если поможешь нам с Кешей — сто тысяч твои. Согласен?

Лунин перевернулся под одеялом на другой бок. Пружины его кровати опять отчаянно заскрипели.

Лунин сказал:

— А если я сейчас встану и придушу тебя подушкой? И уйду отсюда с рюкзаком?

Зоя усмехнулась — теперь так, чтобы Лунин отчетливо услышал ее смешок.

— Не придушишь, Николай… Я же в казино работала… Людей насквозь вижу. А тебя — тем более. Ты же простой, как таблица умножения. Так согласен ты или нет?

— Утром скажу, — ответил после некоторого раздумья лейтенант. — Ты умножай пока. А спать буду.

Зоя приподнялась на локте и потушила сигарету. Лунин опять перевернулся с боку на бок и снова оказался лицом к стене. Какое-то время он лежал без движения, затем вдруг повернул голову и спросил:

— Не спишь?

— Пока нет, — ответила Зоя.

Лунин вздохнул.

— Я ведь тоже детдомовский, знаешь?…

Глава 17

Ракитин добрался до дома около полуночи. Он набрал кодовый замок и открыл подъездную дверь. Лестничные площадки освещали тусклые лампы по сорок свечей. Ракитин поднялся на четвертый этаж и вставил ключ в замок своей двери.