"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

– Попытайся понять, – мягко произнес он. – Трудно воспринимать врага, которого ты не видишь как главную угрозу.

Рин фыркнула:

– Если они так считают, то не заслуживают остаться в живых.

Этого ей говорить не следовало. Рин поняла это, как только слова слетели с языка. Она говорила так не от злости, а из-за панического страха, от которого все внутри переворачивалось.

Все вокруг разваливалось на глазах.

Тикани должен был стать бастионом сопротивления, базой, откуда Рин начнет последнюю атаку на Запад. Тикани и его жители символически и географически были ее городом и ее народом. Рин выросла на этой земле. Она вернулась и освободила свой родной город. Защищала его сначала от мугенцев, а потом от республиканцев. А теперь, когда она больше всего нуждалась в поддержке, Тикани взбунтовался.

«Либо тебя боятся, либо любят, – когда-то сказала ей Дацзы. – Но не позволяй им выказывать неуважение. Тогда ты ничего не добьешься. Тогда ты проиграла».

Нет. Нет. Рин прижала ладонь к виску, пытаясь успокоить дыхание. Это лишь временное препятствие, она еще не проиграла. Рин напомнила себе о том, что у нее еще есть Муг, опиумные поля и резервисты по всей империи, даже если их придется обучать. Она обладала финансовыми ресурсами всей страны, нужно лишь их извлечь. И в конце концов, у нее есть бог, самый могущественный бог в Никане.

Так почему же ей кажется, что она стоит на грани поражения?

Войска голодают, народ в Тикани ее ненавидит, в армии засели шпионы, которых она не может вычислить, а Нэчжа издевается над ней при каждом удобном случае, вонзая нож туда, где больнее. Ее власть, хрупкое сооружение, которое она построила в Арлонге, трескалась со всех сторон, и у Рин не хватало сил ее удержать.

Она резко развернулась:

– В чем дело?

Адъютант в ужасе смотрел на нее. Он пожевал губами, но не издал ни звука.

– Давай уже, говори! – рявкнула Рин.

Он поморгал. Его кадык дернулся. А когда он наконец заговорил, раздался хриплый шепот, и Рин пришлось заставить его повторить, чтобы расслышать.

– Поля, генерал. Они горят.

Лишь через несколько долгих секунд Рин убедилась, что это ей не снится, и красные тучи на горизонте, настолько яркие на фоне безлунного неба, что казались игрой воображения, на самом деле существуют.

Опиумные поля горели.

Огонь распространялся с ужасающей скоростью. Он поглотил все поля за считаные секунды. Рин могла только таращиться на него, пытаясь осознать, что лишилась своего единственного козыря.

Она смутно слышала, как Катай призывает эвакуировать жителей ближайших к полям хижин. Краем глаза она видела суету вокруг, когда войска пришли в движение и выстроились в цепочку к колодцу, передавая ведра с водой к полям. Она не могла пошевелиться. Ноги словно приросли к земле. И даже если могла бы, какой смысл? От лишнего ведра с водой все равно никакого толка. Даже от всех ведер Тикани. Пожар сожрал уже половину полей, и вода не помогала, сразу же превращаясь в пар, который вливался в клубы дыма, стелившиеся над горизонтом.

Она не могла призвать бога на помощь, чтобы это остановить. Феникс умел лишь поджигать, а не тушить.

Рин прекрасно понимала, что пожар – не случайность. Нет, случайные пожары начинаются из одного источника, а не из нескольких сразу – огонь занялся как минимум в трех местах.

Это наверняка сделал Нэчжа.

Участники диверсии давно сбежали, растворившись в темноте.

«Ты сама их сюда впустила, – сказал Алтан. – Привезла их в своем обозе, потому что не искоренила шпионов, и сама показала, куда следует нанести удар».

Отчаяние было таким глубоким, что Рин даже хотелось засмеяться. Потому что, конечно же, дойдя почти до самого конца и поставив все на единственную карту, Рин потеряла и ее. Ничего удивительного – это лишь результат вереницы неудач, начавшихся в тот момент, когда она оккупировала Арлонг. Они накапливались, а Рин не замечала, что удача вдруг повернулась к ней спиной и прошлась катком.

Это невозможно остановить. Невозможно исправить.

Она могла лишь смотреть. И в глубине души ей отчаянно, до тошноты хотелось смотреть. Рин находила какую-то извращенную радость, глядя, как цветы съеживаются и рассыпаются в пепел. Ей хотелось познать беспомощность до дна, так приятно было избавиться от всех надежд, сгорающих в дыму.

* * *

– Ты должна начать переговоры с Республикой, – сказал Катай.

Они сидели вдвоем в кабинете, прогнав всех адъютантов и охрану подальше, чтобы не подслушали. Все требовали ответов, приказов и уверений, но Рин нечего было им дать. Сгоревшие поля стали последним ударом. Теперь у Рин не было ни плана, ни ресурсов, ей нечего было предложить людям. Им с Катаем предстояло справиться с этой проблемой, и они не собирались покидать комнату, пока не найдут решение.

Но, к удивлению Рин, первым делом Катай предложил ей сдаться.

Его тон намекал, что он давно уже пришел к такому выводу. Как будто уже много месяцев назад знал, что так и будет, но только теперь решился ей признаться.

– Нет, – сказала Рин.

– Да брось, Рин…

– Только этого они и ждут.

– Конечно, они этого ждут! Нэчжа предлагал помочь с продовольствием. Предлагал с самого начала. Нам придется согласиться.

– Ты что, с ним заодно? – потребовала ответа Рин.

Катай весь съежился:

– Нет… да что ты такое…

– Я знала. Знала, мать твою! – Это все объясняло. Зачем он изматывал ее бессмысленными, изнурительными задачами в Арлонге, почему постоянно отвлекал от войны и игнорировал явные угрозы в письмах от Нэчжи. – Сначала Венка, а теперь ты? Вот оно как?

– Рин, это…

– Не смей говорить, что я сошла с ума.

– Ты сходишь с ума, – огрызнулся он. – Ведешь себя как безумная. Заткнись на минутку и посмотри в лицо фактам. – Рин уже открыла рот, чтобы ответить, но Катай заорал, размахивая руками как на расшалившегося ребенка: – В стране голод, причем не из-за неурожая или плохой погоды, самый страшный голод в истории. Во всей стране не осталось ни зернышка, потому что Дацзы отравила половину юга, а в центре люди спасались от наводнения, за этим последовала очень холодная и сухая зима, и урожай не вызрел, ухудшив и без того плачевное положение.

Он тяжело дышал, выплескивая слова с такой дикой скоростью, что Рин едва их понимала.

– Никто не занимался ирригацией, никто не отводил воду. Никто не присматривал за амбарами, и если там еще сохранялось какое-то зерно, то его давно разграбили. У нас нет никаких рычагов, ни запасного плана, ни денег – ничего.

– Значит, мы все отвоюем. Мы их победим и заберем все