Прах - Элизабет Бир

не понимает и не знала, насколько опасно она подошла к ереси возвращенцев.

– Им помогли, – ответила Персеваль. – До того как умер Метатрон, Камаэль и биоинженеры успели дать нескольким колониям особую программу. Она осуществляет направленную мутацию. Не людей, конечно…

– Забавно, что ты упомянула Метатрона, – сказала Риан, пока перелезала через препятствие, рыча от натуги. Сейчас, когда его покрывал слой рубчатых побегов, сложно было сказать, чем оно было раньше, однако число граней у него явно прибавилось. – Мэллори тоже о нем говорил.

– Твой мозг оптимизирован для распознавания последовательностей, – заметил Гэвин. – И для болтовни.

Персеваль не знала, имел ли василиск в виду ее или нет, но все равно рассмеялась. А чуть позже, совсем не обидевшись, рассмеялась и Риан. Чтобы похвалить сестру, Персеваль похлопала ее по лодыжке, но Риан удивила ее, быстро отдернув ногу. Возможно, ей было щекотно.

– А кем ты был в старые времена? – спросила Риан. Вопрос явно был адресован Гэвину, потому что Персеваль тогда еще не родилась. – Сварочным аппаратом?

– Лазерным резаком, – ответил Гэвин и, замахав крыльями, то ли перескочил, то ли перелетел на следующее препятствие. – А вот и середина пути, прекрасные девы.

Персеваль застонала.

– Гэвин, не подумай, что я жалуюсь, но зачем мы идем в эту сторону?

– Затем, что некромант поручил мне завести вас в глушь, утомить и обглодать ваши кости, – ответил он, спрыгивая вниз по другую сторону выступа, на котором только что сидел. – К сожалению, у меня есть только клюв, и обгладывать кости им сложно, поэтому я пытаюсь зацарапать вас до смерти и при этом трачу энергию на то, чтобы освещать вам путь. А ты как думаешь, почему мы идем в эту сторону?

– Потому что это самый короткий путь, – тут же отозвалась Риан.

– И еще из-за каннибалов, – сказал Гэвин. – Да, это социально безответственное поведение, ну да так уж вышло. Это лучший способ обойти их этажи, и, насколько мне известно, на протяжении всего маршрута тут есть и гравитация, и кислород.

– Я бы предпочла, чтобы гравитации было поменьше, – сказала Риан.

Персеваль снова рассмеялась и почувствовала себя лучше. По крайней мере, из них троих ныла не только она.

На этот раз Риан постаралась ее пнуть.

К тому моменту когда Гэвин открыл люк хитроумным движением клюва и вывел их, моргающих от яркого света, из душной и затхлой трубы, Персеваль и Риан уже пришли к выводу, что на разговоры лучше время не тратить. Они с благодарностью вылезли в маленький отсек, и Персеваль провела несколько минут, пытаясь размять закостеневший позвоночник. Скрипя зубами, она позволила Крылу медленно развернуться, и это помогло ее измученным мышцам плеч больше, чем все наклоны и повороты, которые она выполнила.

Никакой справедливости.

– И что теперь? – спросила Риан, пока Персеваль искала на своем экране следующий поворот на карте, которую загрузил Мэллори.

– Теперь – двадцатиминутный перерыв на обед. Слава Заккиэлю, Ангелу электричества, – сказал Гэвин и подключился к розетке в стене.

Риан не могла понять, радуется она или огорчается тому, что Мэллори не положил в их мешок фрукты из своего сада. Правда, в кармане жилета, который дал ей Мэллори, по-прежнему лежала та слива; Риан засунула пальцы в карман и потрогала ее, нагретую теплом тела. После случая с персиком Риан уже не знала, попробует ли она сливу или та сгниет раньше. Да, Мэллори сказал, что мертвецы росли только на одном дереве, но это неважно.

Слива создавала ощущение уюта; Риан представила себе, что аромат сливы, как и запах Мэллори, остается на ее коже. Она вытащила руку из кармана и взяла хлеб, соевый сыр и луковый мармелад, которые предложила ей Персеваль.

Пока они ели, а Гэвин подзаряжался, Риан просматривала карты в своей голове. Ей показалось, что их цель недалеко – всего в нескольких километрах, если они не будут ползти по разным закоулкам и норам, а выйдут на мостики.

– Вечером мы могли бы уже быть на месте, – сказала она.

Персеваль удивленно посмотрела на нее.

– Откуда ты знаешь? – спросила она, жуя хлеб.

– Посмотри на карту, – сказала Риан. – Кажется, раньше тут был боковой коридор.

– На карте ничего нет, – возразила Персеваль и повернулась к ней. – Риан, откуда тебе вообще известно, где раньше были коридоры?

Но Риан прижала ладонь к голове, чувствуя, как волосы проскальзывают сквозь пальцы.

– Ынг знал, – ответила она.

Персеваль уставилась на нее; вполне возможно, что на нее, не открывая глаз, смотрел и Гэвин.

Риан осторожно положила хлеб на пол рядом с собой и уткнулась лицом в колени. Она закрыла рот руками, но не могла успокоить дыхание и даже не могла объяснить – почему.

Персеваль положила руку ей на плечо.

– Риан, что случилось?

«Он просто хотел умереть, – хотела сказать Риан. – Он просто хотел умереть, а теперь он во мне, и Мэллори не дает ему умереть». Это могло произойти с кем угодно.

С кем угодно? Или только с возвышенным? Возможно, это сделал симбионт.

Она пожевала скопившиеся во рту сопли, засунула в рот кулак и еще сильнее сжалась в комок. «Прекрати», – приказали ей оставшиеся у нее рациональные желания. Никто не заставит ее плакать – ни Мэллори, ни какой-то мертвый инженер. Она впилась зубами в кулак и заставила себя успокоиться.

– Сиротки воображают себя принцессами, – сказала она.

Должно быть, Персеваль ее не расслышала, потому что она издала невнятный, но одобрительный звук и принялась массировать плечи Риан. После небольшой паузы Риан сумела поднять голову и повторить свои слова:

– Сиротки. Воображают себя принцессами.

Твердые большие пальцы Персеваль описывали круги на мышцах Риан.

– И что? – спросила она. – Ты и есть принцесса.

На Риан нахлынуло какое-то особое чувство. Она была в ярости – не конкретно на Персеваль, но по касательной это чувство задевало и ее тоже. Но вместе с тем Риан не хотела, чтобы Персеваль перестала к ней прикасаться.

Орать на человека, который тебя обнимает, казалось Риан несправедливым, поэтому она проглотила обиду и сказала:

– Ну да, я принцесса, которая наелась червяков, у которой сестра явилась неизвестно откуда, принцесса с мертвецом в голове.

Она хлюпнула носом и обхватила руками колени, но не заплакала. После того как началась вся эта драма, Гэвин ни разу не пошевелился; с тем же успехом он мог быть статуей василиска. Риан на него не смотрела.

– Пока я не встретила тебя, у меня этих проблем не было.

Ее слова заставили Персеваль рассмеяться.

– Ешь, – сказала Персеваль, протягивая ей выброшенный хлеб. – Не трать еду зря. Рано или поздно она тебе пригодится.

«Пожалуй, она права», – подумала Риан. Если Персеваль могла есть, пока