Куница Том 5 - Вадим Александрович Оришин

ещё более неподходящей партией.

Слава удивилась.

— Что? Но ты же сам говоришь…

— Слава, — Григорий постарался сделать свой голос мягким. — Ты знаешь, что наш род кровью связан с императорским домом. Мы давно и верно служим императорской семье. Не скажу, что мы вхожи в Зимний дворец, но я лично знаком и могу назвать друзьями нескольких Романовых из младших ветвей.

С каждым словом отца Слава становилась всё мрачнее.

— И? — спросила она, когда он замолчал. — Что дальше? Что ты хочешь сказать?

Григорий поднял руки на стол и нервно сцепил пальцы.

— Романовы никогда напрямую не выказывают положительного или отрицательного мнения о тех или иных персонах, или о целых семействах. Должностные лица, вроде принцессы Анастасии, да, могут наказывать и миловать, но младшие члены императорского рода обычно нейтральны.

— Чтобы всякие умники не подлизывались к тому, кому Романовы благоволят, и не пытались наброситься на тех, кто вызвал немилость. Я знаю, отец.

Григорий кивнул.

— Да, всё верно. Но также есть и другой случай. Отдельные фигуры, задействованные в интригах правящего дома. Дмитрий их таких, Слава. Я могу только гадать, какую роль уготовили для Мартена, но очевидно, что это будут… — мужчина сбился, вздохнул. — Это вряд ли будет что-то хорошее и приятное. Слава, Дмитрия преследует опасность…

Слава отвернулась и выглядела так, будто и не слушает отца.

— Слава, — позвала Виктория.

— Да, я слышу, — отозвалась девушка. — И не сказала бы, что его преследует опасность. Скорее наоборот, он сам…

Славяна замолчала.

— Тем более, — продолжил Григорий. — Слава, милая. Мы за тебя очень переживаем. Брат и сестра Дмитрия не первые, кто погибает в его окружении. И точно не последние.

— Я знаю, — согласилась Слава. — И что теперь? Порвать с ним? Оборвать все связи? Забыть всё, что он для меня сделал, и сделать вид, что мы вообще незнакомы?

Родители переглянулись. Григорий кивнул жене, и та заговорила.

— Слава, ты ушла из Лицея…

— И ни разу не пожалела. Благодаря развитию узлов я их программу проглотила за месяц. Немного практики для закрепления — и я сама смогу в этом лицее преподавать, получше половины тех, кто там работает.

— Отлично. Ты едешь в Рязань, — постановил Григорий.

Слава с удивлением посмотрела на отца.

— Что?

— Как бы ты сама к этому ни относилась, Слава, ты наша наследница. И управление Рязанской Оружейной Мануфактурой перейдёт тебе, — ответил отец. — Чем раньше ты начнёшь вникать в дела — тем лучше.

— Сколько себя помню, на заводе всегда присутствовал управляющий, — со скепсисом ответила Слава.

— Конечно. Но ты должна знать достаточно, чтобы контролировать его работу. А раз сейчас ты маешься…

— Если ты всё равно не находишь себе места — займись делом, — перехватила Виктория, пока муж не сказал лишнего. — Вникнешь в дела, может быть, что-то придумаешь, посмотришь свежим взглядом.

Слава с подозрением посмотрела на родителей, положив руки на стол и начав машинально теребить скатерть.

— Вы хотите убрать меня подальше от столицы.

— И это тоже, — не стал скрывать отец. — Мы хотим, чтобы ты некоторое время…

Григорий сбился с мысли. Слава прищурилась.

— Что? Держала дистанцию? Постояла в стороне, наблюдая, вляпается Дима в очередную историю или нет? Так он уже вляпался. О том, что в ближайшее время будет происходить на Кюсю, я уверена, будет судачить весь свет. Ты правильно сказал, папа. Дима теперь под руку с опасностью ходит. И со смертью под другую руку.

Мужчина резко встал из-за стола и отошёл, массируя виски. Виктория наклонилась вперёд и протянула руку к ладони Славы. Девушка одёрнула руку.

— Слава, милая. Мы очень за тебя переживаем. Тебя пока опасность не касалась напрямую…

— Почему же? — криво улыбнулась Славяна. — Касалась, ещё как. Вы думаете, Дима в нас столько сил вкладывал только для того, чтобы выступить на играх? Нет, совсем нет.

Григорий обернулся и резко вернулся к столу, но не сел. Уперев руки в столешницу, он навис над дочерью.

— В чём ты участвовала?

Слава вновь сложила руки в замок, откинувшись на спинку стула.

— Ничего я не скажу.

— Слава! — повысила голос Виктория.

— Что?

— Ты должна отвечать на вопросы родителей! — надавил отец.

Слава выразительно подняла руку и начала рассматривать свои ногти.

— Я подумаю над этим.

— Ты кого-нибудь убивала? — прямо спросил Григорий.

— Гриша! — возмутилась Виктория.

— Отвечай! — потребовал отец.

Слава посмотрела ему прямо в глаза.

— Да. Десятка два человек убила точно. Но я послушала опытных людей и даже не пыталась считать. Дурная привычка, как говорят.

У матери расширились зрачки. Женщина прикрыла ладонями рот, не ожидав такого ответа. Григорий воспринял ответ спокойнее.

— Ясно. Ты отправляешься в Рязань.

— А если… — начала было Слава.

— Не спорь! — повысил голос Григорий. — Если ты хочешь связать свою жизнь с Дмитрием, то должна понимать, что он заводом заниматься не будет.

Виктория перевела удивлённый взгляд с дочери на мужа. Да и Славяна удивилась.

— Если ты уже зашла ради него так далеко, наши уговоры тебя не остановят, — вздохнул мужчина.

— Я… Спасибо, папа.

Глава 17

Грузия. Замок Патарабагхи

Январь 1984 года

Ночь выдалась безлунной и потому непроглядно тёмной. Только белые шапки гор выделялись на фоне чёрной пустоты. Ольга переступила с ноги на ногу, под ступнями заскрипел мокрый снег. Девушка повернула взгляд в ту сторону, где должна быть дорога.

— Это точно единственный путь сюда? — спросила Тихомирова.

— Точно, — подтвердила Кэтино. — Вокруг горы. Без снаряжения только какой-нибудь высший маг и пройдёт.

— Дороги я всё равно не вижу.

— Если поедет машина — ты увидишь фары, — ответила грузинка.

Ольга посмотрела в небо, но не увидела ничего. Облака скрыли звёзды и луну.

— Расскажи об этом месте, — попросила Тихомирова.

— Зачем?

— Скучно. Хочу скоротать время.

Ответила Кочакидзе не сразу, молчав почти пять минут.

— Хорошо. Этот замок построил мой предок, воевода Петрэ, под старость захотел пожить спокойной жизнью. Построил этот замок, развёл сад. Здесь он мог заниматься хозяйством и не отвлекаться на придворные дела. Правда, деревья в саду давно одичали.

Ольга широко улыбнулась.

— Ага, отличная история.