"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

– Не думай об этом, – тихо сказала Рин. – Просто получай удовольствие.

Некоторое время он ел молча. И наконец поставил пустую миску на пол и вздохнул, прижав руки к животу. Потом повернулся к Рин:

– Зачем ты пришла?

– Узнать от тебя, что произошло.

Мальчик как будто съежился.

– В смысле, когда…

– Да. Расскажи все, что помнишь. Как сумеешь.

– Зачем?

– Потому что я должна это услышать.

Дулин долго молчал, уставившись в пространство.

– Я думал, что умру, – наконец произнес он. – Когда меня ударили, было так больно, что перед глазами почернело, и я решил, что это и есть смерть. Помню, как обрадовался, что все кончено. Больше не нужно бояться. Но потом я…

Он осекся, дрожа всем телом.

– Можешь остановиться, – сказала Рин, внезапно устыдившись. – Прости, мне не следовало тебя заставлять.

Но Дулин покачал головой и продолжил:

– А потом я очнулся в поле, и на меня светило солнце, тогда я понял, что выжил. Но они набросали на меня другие тела, и я не хотел показывать, что жив. И поэтому лежал не шевелясь. Они все складывали и складывали тела, одно на другое, и я уже с трудом мог дышать. А потом закидали сверху землей.

В руке Рин стрельнула боль, и лишь тогда она поняла, как глубоко вонзила в ладонь ногти. Она расслабила пальцы, чтобы не пошла кровь.

– И тебя так и не заметили? – спросила она.

– Они и не смотрели. Ни на что не обращали внимания. Им было плевать. Они просто хотели поскорей с этим покончить.

В воздухе повисло невысказанное предположение, что кроме Дулина могли быть и другие. Скорее всего, были и другие жертвы, раненые, но не мертвые, которые медленно задыхались под слоем земли и трупами, похороненные заживо.

Рин медленно выдохнула.

Где-то в глубинах ее разума возник Алтан. Вот и ответ. Вот оправдание всему, что она сделала. Это лицо врага.

И пусть Катай разглагольствует об этике. Ей плевать. Она должна отомстить. Ей нужна армия.

Плечи Дулина затряслись. Он рыдал.

Рин неуклюже похлопала его по плечу:

– Ну будет, будет, успокойся.

– Не могу. Я ведь наверняка был не один такой, лучше бы мне умереть…

– Не говори так.

Черты его лица исказились.

– Но почему я?

– Раньше я тоже ненавидела себя за то, что жива, – призналась Рин. – Мне казалось несправедливым, что выжила именно я. Что вместо меня погибли другие.

– Это несправедливо, – прошептал Дулин. – Я должен лежать в земле вместе с ними.

– У тебя будут такие дни, когда ты станешь желать этого больше всего на свете. – Рин не понимала, отчего испытывает такое желание утешить незнакомого мальчика, может, потому, что ей никто такого не сказал несколько месяцев назад. – Все это никуда не денется. Никогда. Но когда воспоминания начнут тебя терзать, прогони их. Жить гораздо труднее, чем умереть. Это не значит, что ты не заслуживаешь того, чтобы выжить. Это значит, ты должен быть смелым.

* * *

В тот вечер в Тикани вернулась жизнь.

Рин рано ушла в генеральскую штаб-квартиру, рассчитывая заснуть, как только голова коснется матраса. Но потом в дверь постучали, она открыла и обнаружила на пороге не часового или посыльного, как можно было бы ожидать, а группу робко понуривших головы женщин. Каждая подталкивала локтем другую, боясь заговорить первой.

– В чем дело? – настороженно спросила Рин.

– Пойдем с нами, – сказала женщина, стоящая впереди.

Рин озадаченно прищурилась:

– Куда?

На лице женщины появилась улыбка:

– На танцы.

И тут Рин вспомнила, что это все-таки день освобождения, а значит, его нужно отпраздновать.

Она пошла за женщинами в центр города, где уже собралась толпа в несколько сот человек, люди освещали безлунную ночь бамбуковыми факелами и бумажными фонарями. Неустанно били барабаны, сопровождая распевные мелодии флейт, которые, казалось, доносились отовсюду, и каждые несколько секунд потрескивали фейерверки, словно отстукивая музыкальный ритм.

В центре площади кружились несколько десятков танцоров, в основном девушки. Они двигались без какого-либо порядка и правил. Все это не было отрепетировано. Да и как иначе? Каждый танцор двигался по памяти, складывая вместе фрагменты из прежних представлений, наполняя танец радостью от того, что они живы и свободны.

Это должно было выглядеть полной неразберихой. Но Рин никогда не видела ничего прекраснее.

Женщины упрашивали Рин присоединиться. Но она отказалась, предпочитая сидеть на перевернутой бочке и наблюдать. Живя в Тикани, она никогда не участвовала в танцах. Танцы – для богатых и веселых девушек, которые празднуют замужество, а не страшатся его. Танцы не для сироты войны. Рин всегда только смотрела. Сейчас ей отчаянно хотелось танцевать, но она боялась, что не сумеет двигаться правильно.

Ритм барабанов ускорился. Танцоры превратились в гипнотическое видение, ноги и руки двигались все быстрее и быстрее, пока не расплылись в туман на фоне огней, и пульс Рин бился в том же темпе. Она прищурилась и на мгновение увидела другой танец, услышала другую песню. Увидела темнокожие фигуры, танцующие у костра и поющие слова, услышанные давным-давно, на языке, на котором она не умела говорить, но почти понимала.

Впервые Рин увидела этот образ, когда повстречалась с Фениксом. И она знала, что кончится все смертью.

Но на этот раз танцующие фигуры не превратились в скелеты, решительно и яростно остались живыми. «Это мы, – говорили они. – Смотри, сколько в нас сил. Мы убежали от прошлого, и за нами будущее».

– Привет.

Рин моргнула, и видение исчезло. Рядом стоял Суцзы с двумя чашками бражки из проса. Одну он протянул Рин.

– Не возражаешь, если я сяду?

Она подвинулась, освобождая место. Они чокнулись и выпили. Рин посмаковала бражку на языке – опьяняющий кисловатый вкус, который ни с чем не спутаешь.

– Удивительно, что ты до сих пор не скрылся в переулке с одной из них. – Рин кивнула на танцующих девушек.

Женщины слетались к Суцзы, как мотыльки на свет, – с тех пор как армия покинула Рюйцзинь, Рин видела, как он исчезает в шатре по меньшей мере с восемью разными девушками.

– Еще не выбрал, – отозвался Суцзы. – А где же твоя лучшая половинка?

– Точно не знаю. – Она выискивала в толпе Катая с тех пор, как пришла, но так и не обнаружила его. – Спит, наверное.

Рин не стала рассказывать Суцзы о том, что они повздорили. Они с Катаем – всегда команда, противостоящая всему миру, никто не должен знать об их ссорах.

– Он все пропустил.

Суцзы откинулся назад, с радостным прищуром глядя на танцоров. Рин поняла, что он уже пьян – его движения были медлительными и неточными,