Барон Дубов 10 - Михаил Капелькин

Приложив ключ к барьеру, заставил его исчезнуть и вошёл внутрь. Голова Василисы покоилась на подушке, сама она лежала, свернувшись калачиком, и выглядела ужасно мило. Если не считать, что её тут заперли, как в тюрьме.

Аж снова кулаки зачесались. А главное — зачем её сюда упекли?

Словно почувствовав мой взгляд, Василиса заворочалась и открыла глаза.

— Коля! — улыбнулась она, перевернулась на спину и вскинула вверх руки, словно хотела обнять большую трубу. — На ручки!

С лёгким вздохом наклонился и позволил её рукам обвить мою шею, после чего выпрямился.

— Мне такой сон приснился… А кстати, где мы? Я вроде была в центре метели.

Что ж, похоже, она ничего не помнит. Точнее, помнит, но думает, что это было сном. Я вкратце пересказал ей, что случилось.

— Понятно… — протянула девушка и ткнула кончиком пальца меня в нос. — Хорошо, что ты не стал ничего делать с той женщиной. То есть с моим Инсектом. Она ведь и правда лишь хотела меня защитить, просто… по-своему.

— Благими целями, Василиса, благими целями… — отвечал я. — Гиперопека до добра не доводит. Или тебе мало твоего отца? Тебе ведь пришлось как следует потрудиться, чтобы получить право самой распоряжаться своей жизнью. Выиграть турнир Кикиморы, заплатить откупную своему роду…

— Помню я, помню. Но ведь всё хорошо закончилось! К тому же Деникин ведь не побеждён? Мятеж не подавлен.

Я мотнул головой.

— Тогда пошли найдём остальных. Я уже достаточно отдохнула, чтобы устроить им новый холодапокалипсис!

Василиса просто лучилась энтузиазмом, а её щёки зарумянились. И это меня удивило. Я чувствовал на своих руках не ледышку, как это обычно с ней бывало, а абсолютно нормальную тёплую девушку. О чём ей тут же сообщил. А вместо ответа она радостно взвизгнула и поцеловала меня.

Неужели её проблема с холодом решена навсегда? Что ж, похоже на то!

Мы так и пошли на выход из пещеры: я шёл, а княжна нежилась у меня на руках.

Но дорогу нам преградили с десяток дружинников с оружием. Первым стоял высокий и худой мужчина с серебристыми волосами, которые струились по крупным чёрным наплечникам бронекостюма. Из волос торчали острые кончики ушей, а само лицо казалось утончённым и больше подходило какому-нибудь художнику, а не воину.

Аллардов. А я-то думал, чего это фамилия у десятника какая-то эльфийская. Полукровка.

— Я бы не стал этого делать, господин Дубов, — велеречиво заявил он. — Сия госпожа представляет опасность, её стоит держать под контролем до момента, когда появится необходимость в её способностях.

— Опасность? — рыкнул я. — По-твоему, это она здесь опасность?

Княжна вдруг ловко спрыгнула с моих рук.

— Всё в порядке, Коля, — улыбнулась она мне, преградив путь и положив свои прохладные ладони на мои сжатые кулаки.

Я чувствовал, что их наполняет свинцовая тяжесть. Очень хотелось опустить их на одну серебристую голову.

— Не в порядке, — отвечал я княжне.

— Нет, правда. Просто эти люди боятся… — Её улыбка вдруг из милой превратилась в зловещую. Она обернулась к отряду дружинников и в одно мгновение трансформировалась в ледяную фурию. Мороз тут же пополз по коже, а на стенах выпал иней. — Что я снова стану такой.

Её голос громыхнул под земляными сводами, а большая часть дружинников попятилась, роняя оружие и падая друг на друга. Только Аллардов остался стоять, но стал белее снега.

— Я же говорил: она опасна, господин Дубов! Она чуть не убила несколько наших! Даже вас! Все это видели! Счастье, что никто не погиб!

Василиса превратилась обратно в девушку с короткими голубыми волосами и произнесла тихим голосом:

— Простите, я не хотела никого ранить и тем более убить. Это была… случайность, но, благодаря барону Дубову, я полностью контролирую себя, и вам больше нечего бояться.

Послышался нестройный хор голосов:

— Да что вы, госпожа! Да мы… да вы… да мы за вас кого хочешь сами заморозим, ей-богу!

Дружинников впечатлило, что перед ними чувствует себя виноватой и просит прощения целая княжна. Вот только Аллардов так и остался молча стоять, преграждая тоннель. Его же бойцы начали на него недобро коситься, но эльф оставался непреклонен.

— И всё же я считаю, что дар госпожи Онежской слишком опасен, чтобы она могла свободно ходить среди нас. Где гарантии, что оплошность не повторится?

Я положил руку на плечо Василисы, и девушка оглянулась на меня. Она явно была обескуражена реакцией десятника.

— Значит, вам не достаточно слова княжны? — зловеще произнёс я, выходя вперёд. Аллардов был высок. Его глаза упирались мне в подбородок. — А моего слова вам будет достаточно, десятник Аллардов⁈

Вдруг сбоку от десятника возник Верещагин без своей маски. Вид его обожжённой половины лица заставил Аллардова подпрыгнуть от испуга и вжаться в стену.

Верещагин прошипел, ухмыляясь и превращая кончики пальцев в тонкие лезвия:

— Если ему недостаточно слова княжны, то куда уж там барону…

От ухмылки шрамы Алексея натянулись, а лезвиями он водил возле лица десятника. Зрелище устрашающее. Словно монстр из ночного кошмара появился наяву. Короче, как Аллардов ещё не обделался, я решительно не понимал. И чего он вообще к княжне привязался?

— Боюсь, что этому человеку будет недостаточно и слова царевича! — зычно произнёс Павел, появляясь с другой стороны тоннеля. Он встал за моей спиной, сияя белой начищенной императорской бронёй.

— Ваше Высочество… — тонкие губы Аллардова дрогнули.

— Подите вон, десятник. И не забудьте рассказать вашему князю, что вы посмели оскорбить недоверием его друзей.

— Вы не понимаете, Ваше Высочество. Все вы — не понимаете. Она опасна! Все они опасны! Обладают такой силой, но не могут её контролировать… А вдруг в следующий раз ещё кто-то из них сойдёт с ума? Да будь моя воля, я бы всех друзей барона Дубова и его самого запер под землей навсегда!

Я молчал. Лишь с прищуром посмотрел на этого чересчур исполнительного хлыща.

— Что здесь происходит? — растолкав своих собственных бойцов, явился лично князь Мечников. Его маленькая бородка встопорщилась, а глаза покраснели от недосыпа. — Аллардов? Ты что здесь устроил?

В тоннеле стало очень и очень тесно.

— Он и его люди заперли Василису… — отвечал Павел, стоя рядом со мной, — то есть княжну Онежскую, в пещере.

— Мы действовали