Эпоха Опустошителя. Том III - Вел Павлов

убегал. — Прошу тебя, не надо продолжать. Не усугубляй. Не губи себя этими словами. Просто вспомни, что я носитель глифа. Вспомни приказ своей госпожи. Вспомни своё задание. Вспомни, что ты обязана меня ненавидеть. Ты должна…

— Так вот оно что! — расплылась девушка в заботливой улыбке, вновь одарив меня страстным поцелуем. — Вот почему ты такой. А я всё ломала голову. Теперь я понимаю, почему ты так ведешь себя. Теперь я догадалась, почему ты столь груб и нелюдим с окружающими. Ты боишься привязываться к кому-то. Ты боишься… терять близких.

Мириада сраных бед! Она слишком проницательна.

— Возможно, — нехотя изрёк я.

— Вспомни, что ты мне сказал, — чуть шире улыбнулась она, а затем пальчиком начала мягко указывать на свежие раны, от костяных копий Лиярта. — Неужели забыл?

На миг воцарилось молчание, но чем дольше я размышлял над услышанным, тем необъяснимей становилось на душе. Эти слова накладывали огромную ответственность. Ответственность, которую в нынешних реалиях я попросту не потяну, но сказать их было необходимо.

— Я здесь. Я с тобой. И больше никуда не уйду.

— Именно, — прошептала она, вновь целуя меня. — Тебе не нужно об этом волноваться.

— Я переживаю не за себя, Дурёха, а за тебя, — грустно усмехнулся я, тыльной стороной ладони касаясь очаровательного личика валькирии. — Ты же не ведаешь, что говоришь. У тебя никогда не было мужчин. Сейчас в тебе говорит благодарность ко мне. Только и всего. Пройдет время, и ты поймешь, что совершила непоправимую ошибку. Эмоции угаснут. Ты же ведь отдала свой первый раз мне. А вместе с ним лишилась и части своей силы.

— Ушедшие со службы сёстры мне рассказывали, — вдруг начала тихо шептать девушка мне на ухо, — что после первой ночи с мужчиной они чувствовали себя разбитыми, опустошенными и измученными, но я чувствую себя… замечательно. Сестры не стали бы лгать, а значит всё дело в тебе.

— Что ты сделала со мной? — решил поинтересоваться я, пытаясь перевести беседу в иное русло, потому как оборона валькирии сейчас оказалась непробиваема. — Как ты спасла меня?

— Ты сам спас себя, — огорошила меня Фьётра. — Я лишь немного помогла. Во время первого соития валькирии и её избранника выделяется слишком много энергии. Это энергия, которую поглощают мужчины во время первой брачной ночи. Ты перенаправил мою силу на своё исцеление. Твоя безумная регенерация и твой черный туман сделали всё сами. К тому же у нас был необычный секс. Это называется ритуал Единения и Гармонии. Таким способом валькирии могли оживить мёртвых на поле боя, которые им сильно приглянулись. Но сделать они могут это только единожды и только с тем, кто им по душе. Во время этого обряда, образуется эйфория, которая и соединяет тела и души.

— Фьётра, я носитель глифа. Неужели ты готова променять свою силу на странного мужика, которого знаешь всего ничего? Неужели станешь лгать своему оберегу?

— Это уже моя проблема, — улыбнулась тепло она, а после коснулась пальчиками моей культи, словно абсолютно меня не слышала. — Как видишь восстановить руку не удалось. Я боюсь, что король нежити может что-то предпринять. Как-то повлиять на тебя или же проклясть. Кровь очень ценный ресурс. Не приведи Фрея с тобой что-то случится, то в таком случае я…

Однако на все заявления девушки я попросту тихо рассмеялся, не дав ей довести речь до конца.

— Августу не понравится итог. Поверь мне. Удачи ему в этом. Пусть проклинает сколько захочет. Хуже того, что происходит со мной сейчас уже не будет. Фьётра, ты не ответила на мой вопрос.

— Я не стану лгать. Я расскажу обо всём честно. Я…

Проклятье! Вот же дурёха! Несносная дурёха. Но почему так приятно на душе? Почему я не чувствую какого-либо негатива к этой глупышке?

Тем не менее я не дал договорить валькирии до конца и попросту накрыл её губы своими, потому как план самопроизвольно сформировался в голове.

— Три года, Дурёха, — тихо изрёк я. — Дай мне три года. Обещаю тебе, что через три года всё измениться. Тебе не придётся лгать. Просто скажи, что не нашла носителя глифа. Через три года я обещаю, что сам признаюсь во всём. Признаюсь во всеуслышанье, а до тех пор молчи. Молчи и цени свою жизнь. Утаи то, что отдала свой первый раз. Договорились?

В мерцающих розово-голубых глазах валькирии я отчетливо видел сомнения, но пару мгновений погодя сомнения обратились надеждой, и та в четвертый раз с любовью припала к моим губам, но не прошло и секунды, как я стал медленно падать во тьму, а во тьме отчего-то раздался тихий голос Фьётры:

— Ты мой первый и последний избранник. Помни об этом. Я сделаю всё как ты просишь. Но сделаю по-своему. А теперь спи…

* * *

Аххеский пантеон.

Твердыня доминирующего дома Хаззак. Мергара.

Три с половиной недели спустя после собрания Знающих и Созвездий.

— Имания, ты уверена? — раздался из магической проекции голос Дэймона. — Всё обдумала?

— Более чем уверена, — отрезала холодно целительница. — Другие дома Аххеса вмешиваться не станут. Для них мальчик никто, но не для нас. Я дала им время, но эти крылатые вертихвостки ничего не предприняли. Ну раз так, то пусть пеняют на себя. Видимо, они забыли на что я способна. Скорее всего, эти девки стали забывать моё прозвище.

— Тогда дождись меня! — стоял на своём деспот. — Тебе не нужно встревать в это дело. Моего присутствия будет более чем достаточно. Ты Знающая нашего дома. Я сам всё сделаю! Начну с их рейтинга Неукротимых.

— Не нужно. Боюсь, тогда я погорячилась. К тому же ты один из тех, кто состоит в Небесном рейтинге. Наш дом начнут поносить, если такой как ты начнет вырезать их лучших эйнехериев, гармов и валькирий, — отрицательно покачала головой женщина. — Хватит и…

Впрочем, довести свою речь до конца Имания не успела, потому как в дверь её личных покоев кто-то вздумал постучаться в самой бесцеремонной и наглой манере.

— Кому-то там жить надоело⁈ — рявкнула рассерженно Знающая, резко оборачиваясь к дверям. — Я ЗАНЯТА!!!

— М-моя г-госпожа… — со страхом в голосе и жутко запинаясь быстро заговорил один из дворецких дома сквозь дверь. — Я-я тысячу раз прошу прощения, но… но к вратам твердыни прибыл