Семинарист - Ян Анатольевич Бадевский

примёрз к полу, не в силах пошевелиться от страха.

— А теперь слушай и запоминай, — я закинул ногу на ногу и стал перечислять: — Порция «Владивостока», две «Тайги», одна «Карелия» и «Алтай-маки». Глубокая суповая тарелочка и бутылка соевого соуса. Нет, лучше две бутылки.

— Соус входит в наборы, — растерянно произнёс официант.

— И что? Мой котик его любит. Выполняй.

Вжух отрастил крылья, перемахнул на спинку одного из соседних стульев и тут же превратился в обычного кота. Хама-официанта как ветром сдуло. Туристы за одним из столиков разразились аплодисментами, но я их проигнорировал. Не прошло и четверти часа, как тот же тип с максимально почтительным выражением на лице принёс то, что я заказывал. Подача была классическая, на деревянных досках. Помимо соуса в наборы входили крохотные мисочки с васаби и маринованным имбирём.

Три порции я сразу придвинул Вжуху, который оседлал спинку стула напротив. Зверь жадными глазами смотрел на заморское блюдо, не в силах поверить своему счастью.

— Учись есть, как человек, — заявил я, разламывая деревянные палочки. — А то вечно под столом сидишь.

На результат я практически не рассчитывал, но Вжух мяукнул, облизнулся и внимательно посмотрел на то, как я подцепил первый «Владивосток» палочками, окунул в соусницу и отправил в рот. Вслед за роллом отправился маленький кусочек васаби. На языке вспыхнул огонь.

Котоморф очумел от такого бездарного, по его мнению, расхода соуса.

— А это тебе, — я вскрыл бутылку и вылил её содержимое в суповую тарелку. — Ни в чём себе не отказывай.

К моему удивлению, Вжух не набросился на лакомство, а решил поступить сообразно своему котоморфскому этикету. Удлинил лапу, вырастил два острых изогнутых когтя, вонзил их в «тайгу» и стащил ролл с доски. Не успел я опомниться от изумления, как зверь уже потянулся за вторым роллом.

— Жжёшь, — похвалил я.

Мурлыка довольно заурчал.

Должен признать, он справлялся с задачей ничуть не хуже меня, при этом даже не уронил ничего на столешницу. Пока мы ели, я рассматривал интерьер заведения. «Радость гайдзина» выглядела как типичный японский ресторан — вытянутый, минималистичный, с плоскими лампами под потолком, иероглифами на стенах. На кухню вели раздвижные сёдзи. В одном из дальних углов росло деревце, подозрительно напоминавшее вишню.

Представление не закончилось.

Котоморф хрустнул суставами, укоротил хватательную лапу, а затем удлинил шею. Туристы уже не ели, а кто-то пытался украдкой нас фотографировать.

Вжух распахнул пасть, выпростал язык и начал лакать из тарелки, но столкнулся с моим укоризненным взглядом и перестроил язык в некое подобие хобота. Погрузив хобот в тарелку, стал всасывать жидкость с хлюпающими звуками.

Я с трудом подавил улыбку.

Животное старается.

Оно не виновато, что в Пустоши нет японских ресторанов.

Пока мы ели, в зале появилась девушка с неестественно увеличенными губами, которую вышли поприветствовать сразу четверо официантов и су-шеф в чёрном колпаке. Отморозки хором запели:

— Посмотрите на шалаву! В ресторан к нам прибежала! Уходи, давалка, прочь — заведенье не порочь!!! Хо-хо-хо, хо-хо-хо, жить шалавам нелегко!!!

Пели эти ребята отвратительно, но к разномастному хору присоединились посетители и вышло примерно так, как если бы в таверне орали пьяные пираты.

Девушка покраснела, но стоически выдержала атаку.

Знала, куда идёт.

А мне нравится это место! Есть в нём какая-то изюминка. Готовят хорошо, заказ приносят быстро, поднимают настроение.

Бодрит.

Расплатившись, я отправился на парковку с довольным питомцем, который больше не посматривал с аппетитом на каждого голубя или мелкую собачонку. Впрочем, он и на крупных собачонок посматривал, а также на людей. Я вообще не понимаю, как эта тварюшка ухитряется регулировать массу тела и молниеносно принимать любой облик. В Бестиарии сплошные гипотезы, конкретики ноль.

«Таврия» за полтора часа домчала меня до родовой усадьбы, где воздух был значительно чище, а сентябрьская жара переносилась легче.

У озера ошивались какие-то люди.

Я отправил туда Вжуха, и вскоре питомец начал сбрасывать образы. Длинноволосый очкарик, прыщавая девушка, другие знакомые персонажи. В лучах заходящего солнца экоманьяки делали свою чёрную работу: набирали воду в пробирки, тыкали в песок лопаточками, измеряли что-то пикающим приборчиком. Ну да, я же сам их и запустил на свою землю в обмен на отзыв судебного иска. Который, к слову, был отозван, если верить моему стряпчему.

Вопрос в другом.

Как долго эти упыри будут мне надоедать?

И что они хотят в этом озере обнаружить?

Теперь, когда мне известно, что затаилось под землёй… Очевидно, проблемы не закончатся. Врата не исчезнут, я буду добывать и продавать крем, а прыщавые ушлёпки рано или поздно догадаются о причинах аномалии. Надо бы их спровадить. Самый простой вариант — скормить Вжуху…

Вот только экологи — обычные люди. Они не пришли меня убивать или грабить. Они вообще ничего плохого не делают, кроме того, что следуют своим дурацким принципам.

Придётся искать другое решение.

Сняв печать с двери, я вошёл в усадьбу.

И первым, кто меня встретил, был Грут.

— Рад приветствовать вас дома, хозяин.

— Здорово, брат. Как оно?

— За время вашего отсутствия никаких зловредных человеков не обнаружено. У озера наблюдается подозрительная активность, но инструкций по этому поводу у меня нет.

— Убивать никого не надо, — поспешно предупредил я.

— Как вам будет угодно, — прогудел голем.

— Пока расслабься, — я хлопнул существо по плечу и едва не отбил себе пальцы. — Я ненадолго.

В планах на сегодня у меня значилось посещение подземного царства, сбор вещей и звонок Бенедиктову. Начать я решил с последнего, чтобы не будить человека ночью.

Телефон исправно работал, и я уже начал верить, что мои злоключения подходят к концу. Кем бы ни были неведомые противники, засевшие в Москве, они взяли паузу. Объяснение лежит на поверхности: я нахожусь под покровительством инквизиторов и ношу белую рясу. При таком раскладе десять раз подумаешь, надо ли связываться с неудобным аристократом или проще отступить.

Бенедиктов пребывал в дурном расположении духа.

Всю неделю стряпчий собирал данные про ганзейский банк «Транскапитал», в котором застряли деньги моего отца. Задача была непростой — обойти завещание Володкевича-старшего и получить доступ к заблокированным счетам.

— Как продвигается наше дело? — невинно поинтересовался я у своего юриста.

— Никак, — честно признался Бенедиктов. — К ним не подкопаться.

— Разве они не нарушают законы империи?

— Нарушают, — с лёгкостью согласился стряпчий. — Вот только им позволяют это делать.

— Не понимаю. Обычный иностранный банк.

— Вовсе