Куница. Том 4 - Вадим Александрович Оришин

мне казалось, я успешно выбрался, миновав границу одной колонии и въехав в следующую. Всё бы хорошо, но перед самым городом стоял армейский блокпост, направленный в обе стороны, как наружу, так и внутрь. Мешки с песком, пулемёты, несколько бронетранспортёров, три десятка солдат в полной экипировке и при оружии, мрачный офицер. В другой ситуации я бы удивился и задался вопросом — что происходит, но сейчас всё было очевидно.

Не знаю, прорыв демонов в городе, или просто одержимые буйствуют. А может, и нет одержимых, но неожиданная смерть многих людей вызвала панику и подозрение на какую-нибудь эпидемию, а за этим и карантин. Мне же причина беспорядка была очевидна. Осталось решить — что с этим делать.

Пробка у поста скопилась не слишком большая, всего полсотни машин, настоящее столпотворение начнётся позже. Кто-то разворачивался и уезжал, но большинство людей толпились у поста и убеждали офицера, как им очень нужно в город, потому что там семья, дети, работа и прочее подобное. Моё появление, всё же, я среди местных выделялся, офицера нисколько не взбодрило, наоборот. Так. Кажется, это тот случай, когда лучше воспользоваться ксивой. Применяю заклинания и, растолкав других и не слушая возмущённых выкриков, демонстрирую удостоверение.

— Наркоконтроль? — удивился офицер. — Да ещё Московский отдел. Занесло тебя, конечно.

— Да, бывает. Рабочая командировка. Впустишь?

Офицер поморщился, но не от моей просьбы, а из-за непростого решения. Приказ у командира наверняка был категорическим, типа: «никого не впускать и не выпускать». Однако все понимают, что есть разумная инициатива и адекватное реагирование на обстоятельства.

— Проходи.

Естественно, такой жест вызвал волну возмущения среди гражданских, но здесь, увы, ничего не поделаешь. Офицер передал меня унтеру, который, в свою очередь, провёл в полевой лагерь вояк. С дороги не было видно, но колониалы оцепили весь город. Дороги перекрыли, а между блокпостами курсируют частые патрули. Гляжу я на это и понимаю — на пропавший поезд всем пока плевать, не до него. Унтер привёл меня в палатку, где офицер в полевой форме быстро заполнял какие-то бланки.

— Господин майор, поручик Трофимов…

Майор поднял взгляд, увидел меня и разразился заковыристой матерной тирадой с общим посылом: «кто это такой, какого его пропустили и зачем привели сюда». Унтер слегка растерялся, а я продемонстрировал документы. Майор немного успокоился.

— Далеко тебя занесло от Москвы, сынок. И больно уж ты молод для коллежского асессора, Ваше Высокоблагородие, — обратился он соответственно моему классу.

А ведь мы, по моим документам, были равны, в одном классе по табели.

— Господин майор, я пользуюсь особым правом на время этой командировки. Исключительно для упрощения выполнения поставленной передо мной задачи. И, смею предположить, ваш текущий кризис связан с моей миссией.

Майор подобрел. Я не пытался качать права и строить начальника, наоборот, сразу обозначил, что реальной мой чин несколько пониже. Да и на готовность оказывать помощь всеми имеющимися возможностями намекнул.

— Вот как. Ну слушай, коллежский асессор. Происходит у нас здесь следующее…

И майор в свойственной людям сугубо военным манере, то есть в максимально матерной и непечатной форме, изложил, какие беды обрушились на вверенный его заботам город. Примерно неделю назад закрылась ткацкая фабрика, вроде как из-за эпидемии. Два дня назад с этой фабрики вывалила целая толпа одержимых. Предположительно половина персонала фабрики, а это тысяч шесть человек. Пусть одержимые были слабенькими, магией почти не пользовались, но большая толпа — это большая толпа. И бросились одержимые не убивать, грабить и насиловать, о чём майор сегодня уже сожалел, а накачивать какой-то зелёной дрянью всех встречных, из-за чего половина быстро и в муках погибала, а другая половина ловила демона и присоединялась ко всеобщей вакханалии. Вчера колониалы пытались удержать позиции в границах фабрики и окружавших её районов (где и жили бедняки-рабочие), но не вышло. Ночью, силами подошедших с окружающих баз войск, генерал-майор Обухов, военный губернатор колонии, приказал оцепить город, что к утру и было выполнено.

Выслушав всё это и воочию представив, на что сейчас похож город, уже я в непечатной манере выразил свои мысли по этому поводу. Мой ответ вызвал у Майора улыбку.

— А ты, я смотрю, из наших. Очень, знаешь ли, обороты знакомые.

— Да, в каком-то смысле. Та зелёная дрянь — наркотик. Именно он вызывает смерть или одержимость. Правда, чаще должен вызывать смерть, а одержимость так — в редких случаях. Например, если есть какой-то внешний фактор. Это раз.

Майор вздохнул.

— Два мне не понравится?

Киваю:

— Ещё как. Одержимые, особенно такие слабые, сами по себе неспособны организоваться и действовать слаженно. Могут, но получится цирк и брожение. А у вас здесь всё очень организованно. Что наводит на нехорошие мысли.

— Есть командир, отдающий приказы, — ответил майор.

Сказал он намного больше, но в своей манере.

— Слушай, коллежский асессор. Не моего это рыла дело. Давай я тебя к своему командиру отправлю. Генерал Засохин у нас здесь на месте командует, у него адъютант — майор Савельева, ей поручено разобраться в причинах происходящего. Вот с ней и поделишься своими соображениями.

Причин отказываться у меня не было, поэтому уже через десяток минут я трясся в армейском внедорожнике. Уставший водитель изо всех сил старался внимательно следить за дорогой, поэтому пустой болтовнёй я мужика не отвлекал. Привезли меня к группе командирских кунгов, стоявших рядом с развёрнутыми станциями связи. Между кунгами порой бегали посыльные, но в целом ощущения аврала не было. Похоже, позиции колониалов со стороны города никто не штурмовал. Савельева нашлась в одном из кунгов, где беззаботно дрыхла, прикрыв лицо кепкой.

— Госпожа Савельева?

Майор подняла кепку и посмотрела на меня. А она относительно молода для майора, хотя чья бы корова. Пару секунд пыталась сообразить, кто я и что могу здесь делать. Не найдя ответа, спросила:

— С кем имею честь?

Демонстрирую документы, уже зная, что услышу.

— Далеко тебя занесло, барон. Чин настоящий?

Сажусь на другой диванчик. Рабочий стол сложен, видимо, не с чем работать.

— Нет, временный. У меня есть объяснение происходящему, так что давайте я, майор, вам всё расскажу…

— Просто Ира, — отмахнулась Савельева. — Ты по другому ведомству, а я не настолько военная.

Соглашаюсь.

— Хорошо, Дмитрий. Так вот, я тебе расскажу, что происходит, ты выразишь свои эмоции, и мы попробуем придумать, что со всем этим делать.

— Действуй, — одобрила план Ира.

Я пересказал ей то, что уже рассказывал майору,