Безудержный ураган - Данта Игнис

Она сморщилась и отмахнулась.

— Правильно говорить чародейка. Нет, я не владею магией.

— А что же это тогда было?

— Просто… Один фокус, — ответила Криза и подошла к Элерии. — Что с тобой? Чего ты дрожишь? Все позади.

— Ничего. Все в порядке. Мне нужно побыть одной, — талийка поднялась и быстро ушла.

Глава 11. Ночные визитеры

Элерия юркнула под лестницу и толкнула тяжелую дверь подвала, проскользнула в едва приоткрывшуюся щелочку. Привалилась спиной к двери и в полной темноте на ощупь задвинула засов. Талийка медленно сползла вниз и запрокинула голову. Кругом так темно, что она не могла с точностью сказать, открыты у нее глаза или нет.

Мрак безжалостно разрывали яркие картинки воспоминаний. Вот перед ней просторный зал таверны, мать в белоснежном переднике за стойкой. На лице женщины страх. Отец стоит посреди зала и пытается успокоить разбушевавшихся гостей. На дворе ночь и эти гости вовсе не гости, а опасный пьяный сброд. Они кричат и машут руками. А спустя мгновение бьют отца. Перепуганная мама вдруг оказывается рядом, трясет ее и кричит, чтобы убегала. Толкает. Маленькая девчушка с двумя косичками бежит к черному выходу. У двери оборачивается: отец лежит на полу, его избивают ногами четверо. Двое прижали мать к стене. Девочка выскакивает на улицу — на дворе зима. Маленькие ножки бегут по снегу. Долго. Слишком медленно.

Она, конечно, добежала и позвала на помощь соседей. Но когда мужчины примчались в таверну, то нашли только мертвые тела ее родителей. Эта сцена намертво впечаталась в память. Болезненно яркая, четкая: изломанное тело отца и алая кровь на материнском переднике.

Элерия глубоко вздохнула. В дверь постучали. Талийка сделала вид, что не слышит. Стук повторился, более настойчиво, и она услышала голос Кризы.

— Открывай, я знаю ты там. И не уйду, пока не удостоверюсь, что ты в порядке.

Элерия сморщила нос и нехотя открыла дверь. Криза вошла и зажгла светильник.

— Сидишь здесь в темноте?

— Просто хотела побыть одна.

— Не просто. Что случилось? — бесцеремонно потребовала ответа травница.

— Тогда сначала расскажи, как получилось, что ты применила магию?

— Я уже говорила — это не магия, обычный фокус.

— Криза, я тебя умоляю, я родилась и выросла в Талии. Неужели ты думаешь, я не могу отличить мощную магию от дешевых фокусов.

— Это не магия, — упорно повторила старуха.

— Вот и у меня все в порядке, — сказала Элерия и выскользнула из подвала.

Криза не пошла за ней. Вышла во двор, осмотрелась. Кругом тихо и пустынно. Травница достала из складок платья склянку с прозрачной жидкостью, повертела в руках. В памяти мелькнула мутная картинка воспоминаний. Перед ней на постели лежит умирающий мужчина. Он весь покрыт безобразными язвами и наростами, лицо вытянулось, кожа плотно обтянула череп. Он держит Кризу за руку и его ладони дрожат.

— Прости меня, прости меня, если сможешь, — бормочет он. — Я сотворил такую ошибку, я такое сотворил.

Криза вымученно улыбается и гладит его по редким, почти полностью выпавшим, волосам, успокаивает.

— Я не смог исправить, я хотел, я пытался…

— Тише, папа, успокойся. Ты должен беречь силы.

— Дочка, ты должна… Ты должна все исправить. Крозалия, обещай мне, что исправишь мою ошибку…

Элерия вернулась в общий зал. Анели крутилась возле Дарена. Он смеялся и отшучивался в ответ на беспокойство окружающих.

— В этом новом мире побои стали для меня чем-то совершенно обычным, как стакан молока перед сном. Так что не стоит беспокоиться, правда, со мной все в порядке.

Элерия все же осмотрела его и отправила в постель, отдохнуть и отлежаться.

Лежать в мягкой и чистой кровати приятно, но скучно, и Дарен попросил Анели:

— Принеси мне, пожалуйста, ту книжку про фаурренов и еще там есть такая, здоровая, энциклопедия про чудовищ.

Анели кивнула и убежала. Через несколько минут вернулась с нужными книгами. Сгрузила Дарену на грудь огроменную книгу про чудовищ. И забралась к нему в постель со второй книжкой в руках.

— А ты видел когда-нибудь живого фауррена? — спросила Анели, листая книгу и ища картинки.

— Не то, чтобы видел. Точнее видел, но издалека. После войны нескольких проводили по улицам Азирона и я видел, — ответил плотник.

— И как они выглядели? Мальчишки в школе рассказывали, что они похожи на больших ящериц с глазами, как у пауков и…

— Стой, стой, — перебил ее Дарен. — Все это сказки. Фауррены похожи на людей, те же две руки, две ноги, два глаза. Только кожа у них серая, бывает посветлей, бывает потемнее. И это из-за нее они могут становиться почти невидимыми и магия их не берет.

Анели откинулась на подушку и надолго задумалась. Девочка смутно припоминала, что война началась вскоре после смерти отца. Но не была уверена. Ощущение времени в детстве такое зыбкое. Брат ушел на войну сразу же после ее начала. Анели помнила, как мать плакала, провожая его, и все держала за руку, гладя и судорожно сжимая. Будто хотела вцепиться и не отпустить. Анели тогда смутно понимала, что значит война, но, по поведению Лорити, догадывалась — брату грозит нечто очень плохое. Потом долгие военные годы, которые их семье дались нелегко. В военное время жизнь в тылу не только тяжела, но и ужасно скучна. Все замедляется, замирает, и остается только тяжелый труд и постоянный страх. А единственным развлечением становятся разговоры о войне.

В те времена Анели часто подслушивала взрослых, а по вечерам все выспрашивала у деда. Ее живо волновала каждая новость с фронта, ведь где-то там воевал любимый брат. Агрессоры фауррены представлялись ее детскому воображению мифическими чудовищами, вознамерившимися захватить власть над всем миром. В планы фаурренов, и правда, входил захват всего мира, но чудовищами они, конечно же, не были. Таковыми их делала человеческая фантазия, буйно расцветшая на том, что противники не люди.

Фауррены действовали планомерно и сначала захватили всю Левию. Очень быстро, за несколько недель, подчинили Хистрию — государство магов, на юго-восточном материке. Могучие волшебники оказались беззащитны перед фаурренами, как дети. Ни одно, даже самое изощренное заклинание, не причиняло им прямого вреда, а невидимость позволяла без труда приблизиться к чародею. Тут дело решали острые кинжалы, которыми неизменно пользовались фауррены.

После Хистрии завоеватели явились на Шантах — последний оплот человечества. Сами по себе опаснейшие воины, они явились не одни. Быстро капитулировавшие маги примкнули к их рядам, впрочем, не по своей воле. Шантахцы оказались в тяжелом положении. Они терпели поражение за поражением и враги быстро