Драго Том 1 (СИ) - Извольский Сергей

В высотку, после того как Войцех срисовал зоны слежения камер, мы забрались по стене на общий балкон второго этажа, через который зашли на грязную и разрисованную черную лестницу. Когда двигались к стене здания, кстати, я снова отметил, что оставшееся от Олега чутье меня провело бы и без сканирования пространства на предмет наблюдения. Я как-то интуитивно продолжал видеть свободные зоны. Впрочем, как Войцех обмолвился тут всего три работающих камеры на весь двор, так что не показатель — может это и не чутье совсем, а просто глаз наметанный.

После того как оказались в здании, долго и осторожно поднимались на двадцать третий этаж — туда, где располагалась квартира Барбосы. Не пентхаус, конечно, но весьма и весьма серьезное жилище. Серьезное для Джанктауна, конечно же.

Через выбитое окно черной лестницы был виден пустой и длинный коридор. Чистый, но довольно пошарпанный, он вел в общий холл в самом центре этажа. Там находилась и лифтовая шахта. В коридоре было… ну, бедненько, но аккуратно. Даже почтовый ящик одной из квартир, сбитый со стены, стоял на полу прислоненный к стене рядышком с дверью.

Подождали полминуты. На всем этаже было пусто и тихо. Неудивительно — время позднее, а в доме обитает действительный средний класс, с положительным социальным рейтингом. И после двадцати двух ноль-ноль из своих квартир никто здесь старается не выходить без ну очень крайней нужды. Не говоря уже о том, чтобы появиться на улице. Да и лифты после двадцати двух ноль-ноль в этих домах отключаются, так что чтобы из собственного дома-крепости выйти, нужна действительно веская причина.

«Стой!» — жестом остановил я Войцеха, который уже достал сканер и начал заранее присоединять к нему длинную и гибкую трубку объектива.

«Что?» — взглядом спросил он.

«Подожди» — прошептал я, сжав его руку.

И прислушался к ощущениям. Потому что грудь у меня стянуло очень и очень знакомое чувство. Предчувствие даже.

«Предчувствие у меня плохое» — одними губами произнес я, глядя поляку в глаза.

«Уходим?» — также беззвучно произнес он, показывая вниз, в сторону спуска с лестницы.

Спрашивал Войцех абсолютно серьезно — в этом мире намного более серьезное отношение к такому понятию, как шестое чувство. И предчувствие здесь дело такое, что пренебрегать им не принято.

Я задумался, анализируя ощущение опасности.

«Да ты просто боишься» — подсказал внутренний голос.

Может быть, — легко согласился я. Пфф — как будто бояться это что-то плохое.

Может быть это действительно страх? — спросил сам себя, как на духу. Нет, не это именно предчувствие, а не страх — абсолютно честно дал сам себе ответ.

Страх есть, да. Но я на него уже не обращаю внимания, давно привык. Да и это вполне естественное чувство, я ощущаю его чуть по-иному. Сейчас же меня гложет чувство… грядущей не беды, нет. И не столько опасности, сколько… как будто…

«Как будто это блудняк какой-то» — вовремя подсказал внутренний голос.

Именно. И похоже, что запас «удачных парковок» на сегодня мы исчерпали.

То, как мы только что вынесли ломбард — это плановая, даже дежурная операция. Пусть рискованная, даже немного опасная, но все же плановая рутина. А вот то, что ждет нас впереди… За рамки планирования это точно выходит. Превращаясь уже в импровизацию.

По крайней мере, я примерно так оценивал свои ощущения предчувствия.

«Пошли», — показал взглядом в сторону коридора, и добавил также беззвучно, шевеля одними губами: «Внимательнее»

Кивнув, Войцех перехватил пистолет. Ясно, что слова о моем плохом предчувствии он воспринял более чем серьезно. Кожа его побледнела, скулы заострились — явно снова активировал разгон организма и боевые импланты.

Глядя на поляка, я вдруг подумал, что если удлинить его тронутые сединой волосы, он станет удивительно похож на каноничного Геральта, когда тот зельями токсично обгашен. Усиливая впечатления, у Войцеха на ставшей молочно-белой коже еще ярче, чем во время утреннего покушения проступила сетка темных вен. Все, к бою на предельных скоростях Войцех точно теперь подготовлен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Готов?» — беззвучно, одними губами, произнес он.

«Готов» — кивнул я, окончательно принимая решение.

Войцех просунул гибкую трубку объектива в выбитое окно входа с черной лестницы, сканируя коридор. В доме такого уровня централизованное видеонаблюдение отсутствует, но может быть у кого в квартирах здесь есть.

Но здесь, в этой части коридора, видеонаблюдения ни у кого не оказалось.

Проскользнув в приоткрытую дверь, мы вышли в общий холл и двинулись к лифту. Здесь никого не было, у стен стояло несколько продавленных диванов, валялась парочка укатанных детских велосипедов.

У поворота, ведущему к квартире Барбосы, мы остановились. Видеонаблюдение у него наверняка имеется. Так, что он узнает обо всех появившихся в его луче коридора гостях. А если сам не дома, то любое фото движения в коридоре наверняка приходит ему на почту, или даже оповещением в дополненной реальности.

Судя по закушенной губе Войцеха, который изучал показания сканера, так оно и было. Но смутило поляка несколько иное.

«Полицейская глушилка стоит» — одними губами произнес он.

Полицейская глушилка — это девайс, который локально вырубает всю электронику на выборочно ограниченном и настраиваемом пространстве. Такие используют полицейские штурмовые группы, что довольно актуально в условиях плотно заселенных человейников.

Только присутствия штурмовых групп здесь на этаже незаметно, как и самой даже вполне обычной полиции, а вот глушилка есть. А это значит, что перед нашим здесь появлением какие-то люди уже пришли в гости к Барбосе. Причем люди серьезные, с немалыми ресурсами.

«Олег?» — внимательно посмотрел на меня Войцех.

«А что сразу Олег?» — едва не огрызнулся я, находясь в полном в расстройстве.

Прекрасно понимая, что в любом другом месте, в любое другое время было бы благоразумным сейчас развернуться и уйти. Но в моих ушах, словно вживую, зазвучали слова Астерота:

«И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевал против дракона. Дракон и ангелы его воевали, но не устояли, и не нашлось им места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змей, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, а с ним и ангелы его были сброшены».

Это были слова Астерота, который таким образом рассказал эпилог истории борьбы за власть в моем прошлом мире.

Война за судьбу этого мира только началась.

Интересно, насколько удивились бы те, кто узнал, что судьба планеты сейчас в руках Артура Волкова, который выходит на свое очередное поле битвы — в серой бетонной коробке человейника, разрисованной небрежными граффити?

А еще интересно, когда Моисей Яковлевич придумывал имя моей новой личности, кто ему нашептывал, и в какое интересно ухо, побуждая дать моей новой маске имя Драго Младич?

Потому что, если интерпретировать на русский, мое новое имя вполне может звучать как «Молодой Дракон».

Да, в любом другом месте, в любое другое время было бы благоразумней развернуться и уйти. Но не здесь и не сейчас; не для меня. Потому что мне сейчас нужно буквально грудью, как пули, ловить любые пролетающие мимо возможности. И, похоже, на том кресте, который предстоит нести мне в этой командировке, места для разумия и благоразумия просто не предусмотрено.

«Олег?» — еще раз переспросил бледный как сама смерть Войцех.

Я несколько раз глубоко, до гипервентиляции легких, вздохнул. После, машинально, несколько раз коснулся индикатора наличия патрона в патроннике.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Работаем», — произнес я, глядя в глаза Войцеху, и вышел из-за угла.

Держа наготове оружие, быстро миновали весь коридор и подошли к торцевой последней двери — квартире Барбосы. Я закрыл рукой обычный — вполне стандартный глазок, Войцех в этот момент присел рядом с замком. Вставив универсальный ключ, он с усилием, но медленно — чтобы без шума, вставил его в замочную скважину. И полностью загнав, с усилием попытался повернуть.