Владимир Венгловский - Шпаги и шестеренки (сборник)

– А еще мы, кажется, снижаемся… – Егоров отложил в сторону книгу. – Во всяком случае, дифферентные цистерны задействованы, не находите?

Словно в подтверждение его слов, карандаш, оставленный Алисой на столе, покатился и остановился только упершись в приподнятую закраину стола. Корабль снижался, наклонившись на нос.

– Если сейчас начнет пыхтеть главный охладитель…

Конвей не успел договорить – в трубопроводе, проходившем под потолком салона, зашумела перегоняемая вода. Ухнули поршни вспомогательной пневматической машины, зачастил механизм сброса пара, выхлопы стали громче и чаще, постепенно слились в быстрое бормотание.

«Борей» снижался, это было понятно, причем снижался быстро, гораздо быстрее, чем при обычной посадке.

– Но здесь же нет причальной башни, – Дежон встал с дивана и посмотрел в иллюминатор. – Буш и буш. Гладкий, как стол.

– Вы никогда не видели, как воздушные корабли садятся на неподготовленном месте? – Егоров встал с кресла. – Это очень интересное зрелище. Предлагаю выйти на палубу. Или даже на смотровую площадку…

Полированные поручни, окружавшие площадку, были почти раскалены – солнце нагрело их, Егоров чуть тронул блестящий металл пальцами и убрал руку.

– Здравствуйте, мистер Ретиф, – сказал Дежон, выйдя на площадку, но бур даже не оглянулся в его сторону, все так же сидел на раскладном стуле. Свое жуткое длинноствольное ружье он держал на коленях.

– Я тоже рад вас видеть, – сказал француз. – Итак, куда мы должны смотреть?

– Носовая техническая площадка, – Конвей указал рукой вперед. – Видите вон тот забавный механизм?

Два матроса быстро сняли брезентовый чехол с механизма, похожего на странное сочетание пушки и лебедки. Вот если бы кто-то собрался охотиться на Левиафана, то именно так должно было выглядеть орудие, способное поразить библейское чудовище.

Действиями матросов командовал лейтенант Макги, когда механизм был расчехлен, один из матросов стал к рычагам управления, второй у гальванического пульта.

Лейтенант оглянулся на рубку управления и поднял руку, докладывая о готовности.

– Однако, – присвистнул Конвей, тоже взглянув на рубку. – Наша милая барышня не теряет времени…

Алиса стояла рядом с капитаном Севилом Найтменом за ослепительно сиявшими на солнце стеклами рубки.

– Вы снова завидуете, – засмеялся Дежон, и отсалютовал Алисе тростью, с которой никогда не расставался. – Вас не позвали, а ее…

– Если бы мне было двадцать лет, а не пятьдесят три, я был бы одет в юбку, а не в брюки и, наконец, если бы я был девушкой, а не…

– В сторону! Залп! – скомандовал Макги.

Установка вздрогнула, оглушительно ухнула, громадная, футов в двадцать длиной стрела вылетела из жерла, направленного вниз, и врезалась в землю, выбросив вверх фонтан комьев сухого грунта. Несколько кусков ударились в дно носовой технической площадки, несмотря на то, что до поверхности земли было никак не меньше девяноста ярдов. Стрела вошла в сухую землю полностью. Трос, который она увлекла за собой, напрягся и заныл, как гигантская басовая струна. Тонкая струя пара со свистом вырвалась из якорного механизма и устремилась вверх.

– Есть! – выкрикнул лейтенант и махнул рукой. – Лебедка!

Барабан начал медленно вращаться, наматывая трос.

Вся громада «Борея» вздрогнула, нос наклонился, Конвей инстинктивно схватился за поручень, обжегся, отдернул руку и выругался, с опаской покосившись на стекла рубки, будто Алиса могла услышать его божбу и снова устроить скандал. Корабль медленно развернулся против небольшого ветра, дувшего с востока.

– Кто-то сегодня будет иметь веселый разговор с капитаном, – пробормотал Конвей. – И я подозреваю, что это будет бедняга Макги.

От кормы донесся грохот выстрела. Через несколько секунд наклон корабля исчез – кормовая установка тоже начала работать, притягивая корабль к земле, и выровняла дифферент.

– Он так хотел продемонстрировать лихость прекрасной даме! – Дежон постучал тростью по поручню и крикнул, наклонившись вперед: – Браво, лейтенант!

Макги сделал вид, что не услышал. Паровая машина установки напряженно пыхтела, мерно стучал механизм, отсчитывающий обороты барабана лебедки – весь этот шум давал возможность бедняге-лейтенанту прикинуться глухим.

– То есть, эти штуки врезаются в землю и там раскрываются? – спросил Дежон, указывая рукой вниз. – Как в обычном китобойном гарпуне?

– Приблизительно. Там есть еще несколько механизмов, позволяющих без надрыва извлечь якорь из грунта. – Конвей достал из кармана кисет и принялся сворачивать самокрутку. – Но зачем мы здесь остановились, вот в чем вопрос. Я не вижу ничего интересного…

Американец осекся и замолчал – Егоров молча указал рукой вправо-вниз, на рельсы, тянущиеся с востока на запад. Или с запада на восток. В общем, поперек Африканского материка.

Рельсы дотянулись до самого горизонта, Конвей оглянулся, присел, пытаясь рассмотреть рельсы, уходящие под корму корабля.

– Там что-то есть, – сказал Конвей. – Убей меня бог, там что-то на рельсах. Неужели поезд? Какого черта тут поезд? Кто-нибудь из вас слышал, чтобы местная железная дорога работала в последнее время?

– Движение закрыто уже два года, – Дежон тоже присел, так, чтобы корпус, рубки и медленно вращающиеся винты не закрывали обзора. – Но что еще, по-вашему, может стоять на рельсах?

– «Бродяжка Салли», – прозвучало у него за спиной.

Голос быль хриплым и словно неживым, сделанным из мертвого дерева.

Ян Ретиф сидел все так же неподвижно, глядя перед собой. И голос мог, подумал Дежон, принадлежать и буру и его ружью. Наполненный по самую завязку злобой голос.

«Бродяжка Салли», повторил мысленно Дежон. Черт, кому могло взбрести в голову отправить бронепоезд в самое сердце буша? И зачем? Прорваться в Трансвааль? Или кто-то из генералов просто решил избавиться от бронепоезда и его экипажа? Сколько там было человек? Ведь каждому понятно, что смысла в этом нет никакого. Два года, два чертовых года прошло с тех пор, как в последний раз пришла телеграмма из Йоханнесбурга и того, что еще недавно было Южно-Африканской республикой.

Корабль прекратил опускаться, когда от технических площадок до земли осталось футов сто, не больше. На этот раз лейтенант не сводил взгляда с рубки, подал команду «Стоп!» напряженным голосом, и «Борей» замер сразу, не покачнувшись, обе установки, носовая и кормовая, выключились синхронно.

– И что мы делаем дальше? – ни к кому персонально не обращаясь, спросил Конвей. – Ведь понятно же, что не просто так мы тут опустились. Так ведь?

– И расчеты не просто так заняли свои места у пушек, – Дежон крутанул трость между пальцев. – Похоже, кто-то будет осматривать бронепоезд… Тогда у меня вопрос…

– А почему не мы? – закончил фразу за него Егоров. – И это правильный вопрос. Мы здесь по приглашению Адмиралтейства, нам гарантирован полный доступ к информации. Ни каких тайн, джентльмены, никаких тайн! Так, кажется, высказался Лорд-Адмирал?

Мимо журналистов пробежали трое матросов, перепрыгнули через поручни на площадку с пулеметом, быстро расчехлили оружие. Звякнули друг о друга патроны в матерчатой ленте. Наводчик сел на металлический стульчик, несколько раз повернул пулемет из стороны в сторону, словно проверяя установку на прочность.

Два «гатлинга» на открытом техническом мостике также пришли в движение, как бы вынюхивая потенциальную цель.

Ян Ретиф молча встал со своего стульчика и ушел с площадки, держа «Гнев Господень» под мышкой.

– Да разрази меня гром! – воскликнул Конвей и двинулся следом.

Француз и русский пошли за ним. И прибыли как раз вовремя, чтобы услышать решительное «Нет, нет и нет!» капитана Найтмена.

– И слушать не желаю, – сказал капитан. Егоров решил, что это относится к ним всем, но потом понял, что отказ получила несравненная Алиса.

– Но позвольте, капитан! – повысила голос девушка. – Вы обязаны предоставить мне возможность получить всю – я подчеркиваю – всю возможную информацию. Это было мне обещано…

– Вообще-то, это было обещано всем нам, – сказал Конвей, впервые согласившись с англичанкой. – Нам было обещано…

Капитан второго ранга Флота Ее Величества молча посмотрел в глаза американца, потом медленно перевел взгляд по очереди на всех журналистов, включая мисс Стенли. Он умел держать себя в руках, только желваки перекатывались под его ухоженными бакенбардами.

– Лифт «Борея» может поднять пять человек одновременно, – сказал, наконец, капитан. – Я собирался отправить группу морпехов для разведки и осмотра с тем, чтобы в случае необходимости эвакуировать всех их одной ходкой лифта. Если я соглашусь с вашим требованием…

– И мнением Лорда-Адмирала, – вставил Конвей поспешно. – И его обещанием.

– Мне придется лифт опускать и поднимать дважды. Так? Первым рейсом, естественно, спасем вас, а вторым – тех, кто к тому моменту уцелеет?