Егор Чекрыгин - Тайна врат

Увы. В Фааркооне, Ренки ждало печальное известие. – Караван, с которым должен был прибыть Дрисун Ваксай, подвергся нападению пиратов. Целая эскадра хищных фрегатов разбила строй из двух десятков торговых судов, заставив их спасаться по одиночке. А потом начала планомерный захват разбросанных по всему морю корабликов. Из двадцати – вернуться смогли только четыре. А судьба остальных, и конечно же – их экипажей и пассажиров, скорее всего была весьма печальной.

Услышав об этом, Ренки счел своим долгом немедленно навестить ставшую владелицей Торгового Дома, Одивию Ваксай. Высказать ей слова соболезнования, и предложил любую помощь и защиту, которую вся их банда только сможет оказать. Включая финансы.

Соболезнования Одивия приняла. А в ответ на предложение о помощи лишь гордо выпрямила спину – словно истинная оу, и холодно поблагодарила, добавив что ни в чем не нуждается.

Однако Ренки, то ли что-то почувствовав, то ли заметив следы недавних слез на глазах гордячки, весьма настойчиво, на грани допустимы приличий, продолжал настаивать, пока не удостоился кивка и короткого «хорошо», в котором было куда больше искренности, чем во всех речах, что произносила Одивия до этих пор.

– Только не пожалейте потом о своих словах. – Бросила Одивия вслед Ренки, тем самым испортив все впечатление.

А колхоз, тем временем заметно преобразился. – Везде кипела жизнь, что-то двигалось, крутилось и вертелось.

Дом в поместье Ренки, уже не походил на прохудившуюся развалину, а выглядел вполне себе крепким и нарядным жилищем. Да и внутри появилась новая мебель, стало заметно чище, а на кухне пахло не тленом и плесенью, а очень даже аппетитной снедью.

– Нормально… – Ответил Готор на вопрос «Как дела?». – Помаленьку крутимся. Если все пойдет и дальше в таком же темпе – считай через год будут стоять и мосты и дорога!

…Вот как?! – Весьма печально. – Прокомментировал он известие о утрате, которую понес Дом Ваксай. – Надеюсь ты предложил Одивии нашу помощь?

– Конечно. – Недовольно буркнул Ренки. – Не надо думать будто я совсем уж… Но она… Ей бы только какую-нибудь гадость сказать!

– Ох и дурак же ты дружище Ренки. – Спокойно ответил на это Готор, выслушав претензии приятеля к Одивии Ваксай. – Такая девушка замечательная… А ты к ней бука-букой, а ведь чудная бы из вас пара получилась!

– Ты Готор, видно перегрелся тут на солнышке! – Искренне удивился услышанному Ренки. – Даже если бы я и мог заинтересоваться подобной особой… Разве ты не знаешь что она невеста, нашего боевого товарища оу Заршии? Как можно поступать подобным образом с однополчанином?

– …И все равно дурак. – Вопреки всякой логике, подытожил Готор. – А нашему Зарше, зуб даю, тут ничего не светит… А вот тебе…

– Да она же… – Возмутился Ренки. – От нее любезного слова не дождешься, только разные насмешки и уколы. И к тому же, – не забывай – что она не из благородных, а всего лишь купчиха.

– Да. Не дергал ты девочек за косички в детстве. – Задумчиво пробормотал Готор. – И мало, видать, тебя жизнь лупила, коли так и не осознал… Впрочем ладно. – Что такого интересного ты мне привез? Признаться – те двое жрецов-головорезов, изрядно интригуют!

– Тут копии всех летописей из Храмов, относящихся к временам Империи. – Ответил Ренки. – Вернее – копии копий… Риишлее почему-то особо велел это подчеркнуть.

А вот те два жреца, привезли тебе свиток, по легенде написанный рукой самого Манаун'дака!

Только Верховный Жрец, особо предупредил, что это величайшая ценность Королевства. Свиток этот прибыл сюда еще вместе с королем Даагерииком I. На его изучение, тебе отводится ровно месяц, и сам понимаешь, никакого урона реликвии не должно быть нанесено. …Иначе, даже страшно представить что будет!

Текст там говорят очень сложный, читается тяжело. Так что ты не откладывай это дело в долгий ящик.

– Да уж можешь не сомневаться! – С большим энтузиазмом, откликнулся Готор. – Прямо сейчас и пойду смотреть…. Надеюсь только, что поститься и читать молитвы, перед этим, меня не заставят… А то ваши молитвы, меня несколько… э-э-э… удивляют.

С этого дня, Готор гораздо меньше стал уделять времени хозяйственным делам, больше отдавая его изучению присланных документов. …А Ренки – вынужден был стать при нем нянькой.

С одной стороны, от долгого чтения у Готора начинала болеть и кружиться голова. А с другой – даже несмотря на недомогание, он упорно продолжал работать, забывая про сон и еду, и выгнать его из-за стола с бумагами, можно было только с большим скандалом.

Все это закончилось тем, что Ренки сам стал читать ему большинство документов вслух, делая выписки по его указаниям, а заодно уж и следить чтобы Вождь вовремя ел, гулял, тренировался, и ложился спать.

Их день, обычно начинался с инспекции строительных работ, занимавшей часа два. Причем Готор с Ренки шли пешком, а следом за ними ехала небольшая коляска, на случай если Готор опять переоценит свои силы, (такие случаи бывали).

Потом завтрак, работа с документами, занятия фехтованием, обед, послеобеденный отдых, (на чем особо настаивали лекари), опять работа, небольшая прогулка перед ужином, работа, сон. И так день за днем, неделю за неделей.

…Зато Ренки стал неплохо разбираться в истории собственного мира, слушая комментарии и пояснения Готора к текстам. В отличии от бубнежки жреца в Университете, слушать Готора оказалось даже интереснее чем читать героические романы или баллады.

А еще, в процессе обсуждения событий древности, разговор частенько переходил к миру Готора. Но тоже, как правило, в привязке к миру Ренки.

…На свиток, написанный языком, который с трудом разбирали даже жрецы и самые опытные ученые, и который ему следовало бы изучать несколько недель – Готор потратил не больше получаса.

– Ну вот. – Сказал он, удивленно смотрящему на него Ренки, откладывая свиток в сторону. – Ничего особо интересного, обычный рассказ про какой-то мелкий грабительско-разведывательный поход на запад. Хвалится что сожгли какую-то крепость. Но теперь я точно убедился, что этот ваш Манаун'дак, был человеком из моего мира. …Более того – судя по всему он даже был из моей страны. А по некоторым оборотам речи и используемым мемам – могу также предположить, что родился он лет на десять-двадцать раньше меня. Да, думаю не больше двадцати…Это очень многое объясняет!

– Что именно? – Спросил заинтригованный Ренки.

– Ну… ваш алфавит – сильно измененная копия нашего. Арабские цифры, слова, топонимы… Ну и конечно то, что у вас этот Манаун'дак, считается чуть ли не Отцом всех знаний. – Естественно, что человек пришедший из моей эпохи в век, когда еще и железа не знали, считался тут великим мудрецом! Он дал сильный толчок вашему развитию.

– А что еще за «арабские цифры»? – удивился Ренки, зацепившись за незнакомое слово.

– Ну… это уже недоразумение из моего мира… – Не слишком понятно пояснил Готор. – Вообще-то их придумали в Индии… – Это такая…ну вроде страна в моем мире. Но в Европу… это недалеко от моих земель, они пришли через арабов… – народ такой. В общем, Манаун'дак, принес их вам, вообще в другой мир, и теперь вы их считаете своими. – Неплохое путешествие!

– А какие слова пришли к нам от вас? – Опять поинтересовался Ренки. – Я как-то слабо представляю, чтобы в нашем языке были слова из другого мира.

– Да потому что употребляется они уже несколько тысяч лет… – Вы их, в большинстве случаев, так под свой язык исковеркали, что узнать стало непросто. Но многие научные термины и понятия – явно взятые из моего языка, остались почти без изменений.

Взять хотя бы само слово «университет» – оно точно наше. Еще, например, в вашей математике «delenie», «slozhenie», и прочие термины обозначающие действия производимые с цифрами – нигде кроме как в математике не употребляются. И как мне пояснили в Университете Фааркоона, в древности считались магическими заклинаниями. А в моем языке, их употребляют и в произвольной речи… Вроде «сложить вещи», или «поделить добычу».

Еще слова вроде «порох», «мушкет» и «shtyk» – тоже явно из моего мира – у нас они означают те же самые вещи, следовательно их «извлекли» из записей, которые оставил Манаун'дак.

Мооскаа. – это наша столица – Москва… Кстати, в своих записях этот ваш… именно так это слово и пишет. …Вообще, судя по всему, он и сам был родом из Москвы… они там народец… своеобразный – даже в писаном пурпурными чернилами на пергаменте из телячьей кожи тексте, проступает некоторая столичная говнистость. – Дважды за короткий текст западных аиотееков «замкадышами» обозвал. …Это… короче – долго объяснять.

Много разных слов. – Некоторые сразу и не узнаешь, как я говорил, вы их изменили почти до не узнаваемости, подгоняя под свои языки. В большинстве «повседневных» слов – только корни и угадываются. А те что в научном или жреческом обиходе употребляются – те сохранились получше…