"Фантастика 2025-140". Компиляция. Книги 1-30 - Алекса Корр

— Ты не в том положении, чтобы что-то требовать от меня, девочка! — осклабиться он, явно занервничав.

— Я не прошу многого, лишь возможность взять свои вещи, — кивнула в сторону пакетов, — и вещи покойной Мари.

Опекун покойной девушки заметно выдохнул, и я его решила добить одной единственной фразой, прочтенной мной в романе в жанре любовного фэнтэзи.

— Я требую клятву на крови, что вы ни делом, ни словом больше не будете вмешиваться в мою жизнь. Думаю, в связи со сложившимися обстоятельствами я имею на это право. Вдруг вам, не приведи Господь, захочется еще раз меня перепродать?! Как тогда быть мне? Что-то не хочется всю жизнь быть разменной монетой в ваших руках.

Старик скрипнул зубами, но возразить или отказать не посмел. Видимо его положение было более удручающим, чем мое. С моим отказом прервется и его жизнь. Как бы то ни было, но сейчас я сильно рисковала, ведь меня вырвали из технического мира, где совсем нет магии.

Старик кивнул и встал со своего кресла. Я отзеркалила его движения, понимая ответственность момента. Данная клятва не даст ему больше руководствоваться своими принципами и желаниями относительно моего будущего, хоть с этой стороны я смогу себя уберечь.

Клятва, судя по всему, была стандартной и заученной. Ничего нового из того, что я просила. Только полная неприкосновенность в случае моего замужества и при приобретении статуса вдовы. Едва стариком было произнесено последнее слово, как воздух в кабинете сгустился и яркая вспышка озарила пространство голубым сиянием.

Я довольно кивнула, понимая, что только что выиграла первый тур в непонятной пока для меня игре. Я смогла обезопасить себя от столь сомнительного родства, но тем самым и отрезала себе путь к отступлению.

— Слуги проводят тебя в комнату Мари и помогут переодеться в подвенечное платье. Твои вещи будут ждать тебя в карете. И поспеши! У нас осталось всего сорок минут до начала бракосочетания.

Переодеться мне предложили в соседней комнате. Испуганная, молчаливая и забитая служанка помогла переодеться в простенькое, очень скромное платьице без излишеств в виде корсета, пышного подола и необъятной длины воланов. Оно было старым, застиранным, едва сохранившим свой цвет.

Я не стала акцентировать на нем свое внимание. Раз предложили его — значит это самое лучшее платье, которое было в наличии у покойной девушки. А когда меня усадили возле зеркала и принялись расчесывать волосы, я невольно охнула от увиденного.

Это одновременно была я и не я. В отражение зеркала на меня смотрело мое прошлое. Так я выглядела лет в пятнадцать, но никак не в двадцать шесть! Детские черты лица, наивные глаза, россыпь едва заметных веснушек на белоснежной коже без изъянов в виде акне и черных точек, которыми в свое время изобиловала мое лицо.

Опустила глаза и уставилась на свои руки. Если чуть раньше я не обратила на них внимание, то теперь стало любопытно. И действительно перед моими глазами предстали худенькие пальчики с коротко стриженными ногтями. Больше не было натруженных мозолей, прозрачного лака и тоненького колечка, которое подарил мне Славик делая предложение.

Неужели переход в иной мир поспособствовал моему омоложению? Если это так, то мне будет очень сложно добиться желаемого, ведь я хочу не просто выжить в этом мире, не просто существовать, как в недавном прошлом, а испытать всю радость от жизни в целом.

Я вновь удрученно посмотрела на свое отражение в зеркале. Да уж, дитя дитем, а все туда же — замуж.

Наконец с волосами было покончено. На голову нацепили единственную новую вещь из всего наряда в виде тонкой вуали и опустили ее на лицо.

— Все готово, госпожа, — произнесла служанка и отступила на пару шагов.

Я хмыкнула ее учтивости. Приказав собрать мои вещи и отнести их в карету, поспешила к выходу. Из тех сорока минут, что остались у нас после разговора, ушло уже порядком больше половины. А это значит, что мне стоит поторопиться, чтобы не дай бог, не испытать на себе гнев будущего супруга.

Дядюшка стоял возле открытой коляски, запряженной гнедой кобылкой и нетерпеливо постукивал кожаными перчатками по раскрытой ладони. Едва его взгляд заметил меня, выходящую из дома, как его выдержка пошла по швам, открывая его истинную суть.

— Сколько можно тебя ждать, бестолочь! Живо в карету!

Несмотря на пожилой возраст, старик обладал не дюжей силой. Он буквально втолкнул меня в коляску, отчего я запнулась о длинный подол и растянулась на полу. Не дожидаясь, пока я сяду на скамейку, дядюшка стегнул кнутом бедную лошадку, и та резко начала движение.

Глава 3

Гнедая лошадка неслась по проселочной дороге на пределе своих сил и возможностей. Карету то и дело потряхивало на камнях и ухабах, и мне казалось, что к концу пути я не смогу собрать все свои косточки воедино. От тряски к горлу подступила тошнота и если бы не вынужденная голодовка, то меня бы точно вывернуло прямо под ноги.

Мы опаздывали и, судя по нервным движениям и окрикам дядюшки, очень сильно. Благо путь наш не занял много времени. Не прошло и десяти минут, как старик натянул поводья, заставляя лошадку истошно заржать и остановиться. Спрыгнув с козел, он резко стянул меня на землю и чуть ли не волоком потащил к каменному строению с распахнутыми настежь дверями. Рывок и я уже внутри.

Храм встретил нас своей мрачностью. Полутемное помещение едва освещалось несколькими зажженными факелами, которые к тому же нещадно коптили. Вонь благовоний едва не сбивала с ног, благо мой опекун крепко держал меня за руку, не давая оступиться.

В полной тишине мы шли к алтарю, где со скучающим видом стоял мой будущий муж. Это я так думала, пока не поравнялась с ним, а пузатый священник не поинтересовался у присутствующих здесь мужчин о том, кто будет представлять интересы графа Бинор.

— Я, Ваше Святейшество. Вот письмо императора о назначении меня его наместником, — протянул он свиток служителю.

Священник быстро пробежал глазами по свитку и согласно кивнул. В зале воцаряется гробовая тишина, которую как по указке нарушает хоровое пение младших жриц.

Я словно сомнамбуле наблюдаю за происходящим вокруг меня. Речитатив священника переплетается с пением жриц, непонятные слова и жесты, клятва верности и любви и как кульминация всего происходящего — резкая боль от пореза