Молот Пограничья - Валерий Пылаев

сначала наковальню, за ней верстак с инструментами и чуть дальше — горн.

— Кузница, — пояснил дядя. — Тут уже лет двадцать никто не работает.

Этого он мог бы и не говорить: судя по слою пыли на полу и подоконнике, помещением давным-давно не пользовались. Однако сохранилось оно отлично: и кувалда, и молотки, и клещи выглядели разве что слегка заржавевшими — но вполне исправными.

Настолько, что их прямо-таки хотелось взять в руки. Хотя куда больше меня заинтересовало само место, которое явно годилось не только для развлечений с железными болванками, но и я для кое-чего другого.

Подойдя к горну, я присел на корточки и заглянул внутрь.

Сыро. И тесновато… Но, пожалуй, сойдет.

— Слушай, — Я повернулся к дяде, — я, пожалуй, тут задержусь. Экскурсия ведь подождет?

— Да куда денется. Там и смотреть-то уже, считай, нечего. Как поленница с гаражом выглядят, ты, полагаю, и так знаешь, — усмехнулся дядя. И вдруг нахмурился, прищуриваясь. — А тебе зачем?..

— Да так. — Я махнул рукой. — Еще в кадетском в кузне баловались. Может, и тут чего получится.

— А-а-а… Ну давай, давай. Дело хорошее. Мастер нам пригодится. — Дядя одобрительно закивал. — Сейчас Жихаря тебе в помощь пришлю — пусть свои повинности отрабатывает.

Я вполне мог бы натаскать дров и сам, однако отказываться, конечно же, не стал. И пока мой товарищ по несчастью носился туда-сюда со здоровенными поленьями, отыскал на одной из полок масленку и кое-как привел в порядок кузнечные меха. Скрипучие, рассохшиеся, но все же вполне пригодные к работе.

— Чего это ваше сиятельство задумали? — осторожно поинтересовался Жихарь, сбрасывая на пол охапку дров. — Ковать собираетесь?

— Вроде того… Но потом, — улыбнулся я. — Пока разжечь надо. И оставить на пару дней — пусть пропечет тут все как следует.

— На два дня? — Жихарь нагнулся и с явным сомнением заглянул в очаг горна. — Так потухнет ведь…

— Не переживай, — усмехнулся я. — У меня — не потухнет.

Я вполне мог поискать спички, но из чистого упрямства воспользовался магией. Вышло не сразу, и все же куда легче, чем вчера со свечкой: крохотный язычок пламени с едва слышным щелчком появился на моей ладони и скользнул по коже, спеша поскорее добраться до бересты. Она с шипением загорелась, а когда я добавил еще маны, вспыхнули и дрова — все разом, будто их облили бензином.

— Ловко вы. Раз — и готово. — Жихарь цокнул языком. — А дальше что?

— А дальше — берись за меха, — ответил я. — И поддай как следует.

Я не собирался развлекаться со стальными заготовками — во всяком случае, пока. Но и для моей задумки нужны были угли, как следует прогоревшие и раскаленные до предела. Жихарь явно не понимал, что именно я затеял, однако больше вопросов задавать не собирался: сбросил куртку, закатал рукава рубашки по локоть, взялся за меха…

И поддал. Да так, что и без того горячее пламя тут же загудело, вырываясь в трубу. Через пару минут я собрался было его сменить, но Жихарь только помотал головой, вытер ладонью пот со лба и принялся раздувать дальше, пока все кирпичное нутро горна не превратилось в один сплошной жар.

— Спасибо. — Я кивнул. — Дальше я сам.

Жихарь немного помялся на пороге кузницы, но уже скоро смотреть на меня, сидящего скрестив ноги прямо напротив огня, ему надоело. Оставшись один, я еще несколько мгновений вглядывался в языки пламени, а потом потянулся к нему.

Сначала магией, а потом и обеими руками. И жар, способный расплавить железо, показался лишь теплом. Мягким и согревающим, не способным причинить никакого вреда.

Пламя признало своего господина.

Но моя работа только начиналась. Стащив через голову насквозь мокрую от пота рубаху, я снова сконцентрировал поток, собирая всю доступную мне мощь в одной точке. Резерва хватило ненадолго, и где-то через полминуты в глазах начало стремительно темнеть.

— Давай… — прошептал я. — Еще немножко…

Виски запульсировали болью, но я все равно держался — уже без всякой маны, на чистом упрямстве выжимая силы из души и тела. И все-таки справился: на моей ладони снова появилось пламя. Но не обычное, а ослепительно-белое. И настолько яркое, что в кузнице вдруг стало так светло, что я без труда смог бы рассмотреть даже крохотную паутину в углу под потолком.

Будь у меня желание заниматься подобной ерундой. Первородное пламя невозможно задуть, однако крохотная его искра почти не обладает собственной силой — а мои и так уже были на пределе. Я осторожно наклонил ладонь, и горячий кусочек света упал на раскаленные угли, как зернышко падает в благодатную почву.

И всходы появились сразу же, без промедления. Языки огня в горне почтительно расступились перед старшим братом, но уже через несколько мгновений обняли его, сливаясь воедино и меняя цвет.

Есть!

Я только сейчас понял, что даже не надеялся сделать подобное с первой попытки — однако сила Стража не подвела, и обычное пламя в очаге сменилось тем, что я носил в себе столетиями.

Первородный огонь. Друг, защитник и оружие. Воитель и лекарь. Тепло и мощь, способные позаботиться о дяде, Катюшке, Полине и Анне Федоровне — даже когда меня не будет рядом. Пожалуй, камин в доме тоже был бы для него неплохим местом, но кузница все-таки лучше: больше жара, металл, оружие по соседству…

А остальное можно поправить и вручную.

Прикрыв глаза, я снова потянулся к Основе. И она тут же отозвалась раскручивая вокруг меня почти осязаемые отражения аспектов. Может, опытные маги и умели видеть их в иной проекции, но я лишь усилием воли смог отделить Огонь от Жизни. И заметил, что искрящихся алых ниточек стало больше — тридцать четыре вместо тридцати двух. Сила подстреленного на охоте оленя не просто наполнила резерв, но и соединилась с моей.

Отлично. Так даже лучше. Собрав нити в тугой пучок, я оставил один его конец в очаге горна, а вторым потянулся из кузницы к дому. Прямо сквозь бревна стены — теперь это уже не имело никакого значения. Прямо сквозь толщу земли и пропитанные магией древние камни в подземелье — туда, где скрывался раненый жив-камень родового алтаря.

Теперь я видел его перед собой, буквально касался руками — и без труда соединил невидимые огненные нити с гладкой поверхностью. Снова вытянул на себя —