Битва Света и Тьмы - Данил Сергеевич Кузнецов

— Только один вопрос, — отсмеявшись, сказал я, — зачем тебе это? Зачем ты угоняешь чужой транспорт? Просто покататься?..

— А что, если и так? — набычился Сева. — Мне было скучно всё лето сидеть тут и тупить в экран с безлимитным Интернетом — и я угнал БТР с полигона, чтобы подкрасить свою жизнь. К тому же, стрелялки — это ведь круто?..

— Ну, не всегда… — попробовал было возразить я, но он продолжал:

— У родителей нет машины, потому что они долго копили на этот домище и всё равно лишь недавно закончили выплачивать рассрочку; поэтому нам приходится ездить сюда и отсюда в город на такси. Мне нравились гонки, но я мог разве что играть в них на планшете. Что я ещё мог сделать, когда подвернулась такая нереальная возможность?.. Но БТР я потерял в лесу, «Феррари» угнали уже у меня, и я опять остался без всего. Теперь на очереди был самолёт, раз уж я полюбил летать. Маленький, чтобы я мог вести его один и посадить на небольшое свободное пространство… Да он всё равно никому не нужен был! — добавил брат в ответ на мой укоризненный взгляд. — Я на том аэродроме каждый месяц бываю, а тот старенький «Ан-2» стоит без пользы, ржавеет… Ну, я за несколько раз натаскал к стоянке канистры с керосином и тайком заправил самолёт. А сегодня я специально выбрал момент, когда на ВПП никого не было, и слинял оттуда на «Ане»… Но всё равно быстрее дракона разогнаться не получилось…

— Ты назвал лишь внешние обстоятельства, — сказал я, — но не ответил на мой вопрос. Что внутри тебя самого есть такое, что заставляет тебя пускаться в авантюры? Над этим ты когда-нибудь задумывался?

— Ну, не знаю… — почесал затылок Сева. — Мне это как-то неинтересно было… Наверное, это какая-то тяга к приключениям, недовольство всей этой долбаной скучной жизнью… ну и просто я ненавижу все эти тупые правила и законы. Вот для кого они написаны? Что плохого в том, чтобы немного поразвлечься? Если всё равно самолёт был никому не нужен, а машина прям сама в руки пришла?!

— А тут уже когда как. Сева, драконники как раз и отличаются от таких детей, как ты, тем, что умеют определять, в каких случаях и насколько сильно следует игнорировать существующие правила. А для этого нужно знать всю ситуацию — или хотя бы столько, чтобы решение было обоснованным. Что, если тот самолёт тайно к чему-то готовили, а ты нарушил все планы? А если его всё-таки использовали — но в те дни, когда тебя на аэродроме не было? Пойми: чтобы решить что-нибудь сделать, надо быть уверенным в том, что негативные последствия будут наименьшими. Но и это не всё. Какова моральная сторона вопроса? Можешь ли ты быть уверен в том, что никто от твоего поступка не пострадал? — Я помолчал, глядя на задумавшегося брата, и закончил: — Будь взрослее. Мысли масштабнее. Ведь у тебя же IQ должен быть примерно такой же, как у меня…

Сева ничего не ответил. Он просто поднял голову и посмотрел мне в глаза.

В этом взгляде было то, чего я от брата ну никак не мог ожидать. То ли надежда, то ли мольба. И я понял, чего именно хочет Сева. Того, о чём, кроме меня, в ближайшие годы никому не сможет рассказать.

Я наклонился к нему и положил руку ему на плечо. Сказал своим самым доверительным тоном:

— Ты станешь драконником. Но не прямо сейчас. В твоём возрасте я был более ответственным и рассудительным. Безбашенным, да, я мог становиться — но только в том случае, если этого требовали обстоятельства. От тебя они такого пока не требуют. Сейчас наша главная сила — это я. Ты сможешь стать таким немного позже. Если захочешь — и если победишь в себе это неуёмное детство.

3

Наступил поздний вечер. Стемнело, и спальня на втором этаже моего лесного домика со стенами кремового цвета, в которой горел свет и на кровати сидел я с ноутбуком на коленях и драконофоном в руке, казалась мне единственным островком жизни в бескрайнем мире черноты.

И где-то в этой черноте — или даже за ней, где заканчивался или же начинался день, — происходило то, что я сейчас мониторил через Сеть. Как будто шевелились щупальца далёкого чудовища, с которым мне предстояло сразиться, и я должен был знать, как чудище их расположит перед началом битвы.

С драконофона я сидел в «Dragether'е» и читал то, что писали другие драконники, а на ноутбуке было открыто несколько обычных новостных сайтов, где я искал всё, что могло быть как-то связано с творящимся сейчас в нашей обособленной реальности.

Коммьюнити Федерации драконников было в коллапсе мыслительных процессов. Две смерти правителей за один день — это надо же! Первый случай за всю историю криптогосударств! Был забыт утренний пост с открытым письмом на имя трагически погибшего Иштвана Дапчезу; Штинку писать вообще не порывался никто. Заседание Совета Федерации, судя по всему, ещё шло: не было упоминания о том, что избран врио президента.

И мне становилось всё яснее, что сегодня уже ничего не решится. Всё шло к тому, чтобы постепенно копящееся напряжение прорвалось завтра.

В «обычном» же мире всё пока находилось в пределах многолетних отклонений от нормы.

В Европе шли жаркие споры насчёт того, что вызвало пуск венгерской ракеты по цели внутри страны. Власти Венгрии предполагали сбой в одном из управляющих компьютеров системы ПРО; большинство других государств считало, что пуск ракеты связан с какой-то нарушающей международное право спецоперацией.

Спор был совершенно бесплоден, потому что эта диверсия «Бхаггара» (а в том, что это диверсия — и именно данной террор-группы, я был уверен), скорее всего, останется не расследованной компетентными органами Венгрии. Попытки если и будут, то к результатам не приведут, так что до организаторов добраться точно не удастся…

Подумав об этом, я стиснул зубы и сжал кулаки.

Полиции с тамошней безопасностью, может, и не удастся — но не мне. Ведь я драконник, а значит, должен приструнить тех, кто нарушил наш главный неписаный закон о том, чтобы не мешать никому из нас жить так, как этот человек считает нужным. Например, мне — или моим друзьям, или самому президенту Федерации, царствие ему космическое.

Приструнить так, чтобы раз и навсегда. Хватит с меня переворотов, убийств и угроз. Хочется жить в своё удовольствие и не париться ни о чём глобальном.

Однако