Оборона Дурацкого замка. Том 4 - Макар Ютин

время оба молчали, собирались с мыслями, а затем И Шенг покачал головой и задумчиво произнес:

— Все же я был неправ, племянник. Успел уже подзабыть, что такое интересные люди. Вечно сюда приходят одни отбросы…

"Эм-м, и что это значит, старпер ты кровожадный? Ты убьешь меня? Спасешь? Возьмешь к себе учеником? Сделаешь эдаким Алкивиадом для себя-Сократа? Не томи, блин. Что за манера говорить загадками? А. Ну да, не мне об этом говорить. Но я и не решаю чужие судьбы, тысячу зеков в твой Беломорканал, гребаный старикан!"

— Он не врет и не пытается увиливать, — Ксин устало потер виски, однако на его лице застыла непривычная Саргону гримаса: нечто вроде высокомерного и покровительственного, но признания. Не то из-за его выданных на-гора мыслей, не то, скорее всего, по совокупности заслуг.

— Так а в чем он соврал? Они все же звали Богиню Чанъэ или дело в соратниках?

— Да, что-то связанное с Лунной хозяйкой, — Подтвердил гвардеец, затем повернулся к своему подчиненному, — Ты же слышал: я чую ложь. Что ты пытаешься скрыть? Даю тебе последний шанс. Соврешь еще один раз — умрешь вне зависимости от характера сокрытых сведений. Наш Форт — нерушимый оплот против демонических орд, интриг Высших Сущностей и гнили самого Желтого Источника. Манипуляция фактами в деле защиты Империи недопустима, — Припечатал он.

— Эм-м, дело в том, — Старательно замямлил Саргон, — Как бы сказать… Мы наносили символы светлой Богини не только на оружие и расходники.

— И расходники? — Воскликнул Ксин, — Ты что, стрелы им маркировал?

— Да…

Куратор не сумел удержаться ни от ругательства, ни от крепкого подзатыльника виновнику своей реакции.

— Каждый раз, когда я решаю, что ты все же умнее мартышек ежемесячного призыва, в твоей чахлой душонке рождается такая чушь, от которой мне хочется выбросить тебя в центральный водопровод, к мокрицам, крысам, ответственному за водоснабжение и другим твоим братьям по разуму!

— Думаю, это еще далеко не самая интересная часть, — Прокомментировал И Шенг. В отличие от своего племянника, тот не скрывал смешков или ухмылок. Происходящее определенно его забавляло.

"Окей, лучше выставить себя клоуном, чем непредсказуемым ублюдком, ведомым рукой Богини Скверны и Волшебства. Давай Саргон, жги этих деспотов глаголом! Жаль, не бурым калом, но такую ответочку на их каламбуры мне не простят".

— Можно я скажу шепотом? Хосо-хосо-хосо. Хосо-хосо-хосо…

— То есть ты просто взял и начал клепать их, как кузнец — гвозди? Да еще и лепил везде, куда дотянулся?! — И Шенг жизнерадостно заржал.

— На ночные горшки, причем доверху залитые водой, — Ксин определенно впал в ступор. Он неверяще пялился на своего подчиненного пустыми, совершенно утратившими пронзительность и внушаемый страх глазами. Однако попаданец прекрасно понимал: из этого тихого омута вскоре вылезут такие обитатели, что сам Миша Черт из "Уралмаша" покажется им на один зуб.

Еще спустя четверть часа объяснений, двух попыток с гарантией прибить подчиненного, кое-как остановленных трясущимся от смеха врачом, а также подробного рассказа Саргона, в том числе про дублирование стрел, опасная тема оказалась пройдена.

От Нингаль отстали, посчитали ее просто случайной попыткой хватавшегося за все подряд мальчишки. По сравнению с кувшинами для справления нужды, благословлёнными знаком Чанъэ, попытка вызова Аркадской Богини казалась не более чем милым баловством. Чего он и добивался, пусть и немного другим путем.

— Честно говоря, мне даже не хочется больше допрашивать этого малолетнего богохульника. Подумать страшно, каких еще высот в охаивании святынь он способен достичь за свою будущую жизнь… — Проворчал куратор.

— Надо еще выяснить, какой конкретно Темной Богини эта метка. Что ты вообще можешь о ней сказать, пацан?

— Эм, я знаю о метке точно меньше вас лао Шенг. Простите этого необразованного…

— Ладно, не суетись, малец, — Махнул рукой врач после нескольких переглядываний с племянником, — Ты соврал нам только один раз. И пусть меня отоварит горшком сам Апладад, у тебя были на то основания. Хорошо, за ложь мы тебя оправдаем. Правда, ты как-то подозрительно обходишь тему перекрестка теней. Ну, хоть трофеи нам показал.

— Эм, я не могу рассказать, как выбрался, клятва. Но могу пересказать первую часть!

В этот раз Саргон выложился на полную. Поведал в подробностях о своем первом измерении, затем также долго и велеречиво рассказывал об ощущениях полета и конечной точке назначения, а свое "перенаправление" описал лишь до момента выхода. Причем подал все так, словно измерение разрушенного храма вместе с Нингаль вовсе не появлялось. Только первые два, одно из которых он видел мельком.

Дескать, почувствовал перенаправление, потерял сознание, очнулся уже на земле, а какие-то подробности перехода не может рассказать из-за давящего чувства опасности. Последнее, кстати, тоже являлось безусловной правдой: он точно чувствовал, что в праве, а что не в праве разбалтывать. Так работала клятва Темной Богини.

В этот раз попаданец чувствовал себя в ударе. После удачного съезда с темы Нингаль, он уже точно ощущал, в каком стиле подавать информацию, чтобы у собеседников создалось нужное ему впечатление. Не совсем манипуляция, скорее просто небольшое смещение акцентов, вот только их прошлый разговор, вместе с раскрытыми поведенческими шаблонами, позволил ему знать примерную реакцию. Поэтому Саргон все же сумел поведать о своих приключениях без опасных вопросов и летального недовольства уровнем честности.

— Подводя итоги, — Задумчиво огладил бороду врач, — Ты, конечно, хитрый и не по годам развитый, но все равно отмороженный молодой человек. Головой в детстве не били, нет? Дергать тигра за усы, справлять нужду на пчелиный улей, намазать медведю задницу смесью перца с крапивой… Не стесняйся, предлагай свои варианты невинных занятий, которые и на десятую долю не так опасны, как снабжение ночного горшка благословением Лунной Богини.

Ты как, не ощущаешь в себе еще каких-то потребностей? — И Шенг вел разговор мягко, будто с тяжелобольным, — Может, символ неистового (он побоялся произнести имя Митры всуе) набьешь себе иглой… где-нибудь? Я даже не могу подобрать каких-нибудь других, еще более безумных способов. Ох, как же я тебе сочувствую, милый мой племянник, — Ехидно закончил Шенг.

Вопреки обыкновению, Ксин не вызверился на него или на до сих пор парализованного подчиненного. Лишь покачал головой да тяжело вздохнул. Потом помолчал пару минут и добавил глухим голосом:

— Ты забываешь одну вещь: весь отряд невыразимых кретинов без особых вопросов выполнил безумства мальчишки. Я даже не знаю,