Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

пятнадцати областей РСФСР. Причем товарищ Макаров особо подчеркнул важность сохранения сложившейся команды и наработанного опыта.

Лаптев попытался перехватить инициативу:

— Но чем крупнее проект, тем важнее правильная организация управления…

— Николай Павлович, — мягко перебил я, — а вы докладывали товарищу Макарову о своих сомнениях в целесообразности проекта?

Вопрос был точным ударом. Лаптев не мог признать, что критиковал проект перед заместителем министра, но и отрицать свою позицию было глупо.

— Я не критиковал проект, — осторожно ответил он. — Я предлагал улучшить систему управления.

— Понятно, — кивнул я и повернулся к Хрущеву. — Степан Григорьевич, а как в районе относятся к перспективе размещения центра союзного значения в вашем подчинении?

Хрущев задумчиво затянулся папиросой:

— Ну… если министерство одобряет… Конечно, это большая честь для района.

Атмосфера в столовой заметно изменилась. Механизаторы за соседними столами переглядывались, обсуждая услышанное. Зинаида Петровна стояла с подносом в руках, забыв про свои обязанности.

— А еще министерство планирует создание экспериментального КБ по модернизации сельхозтехники, — добавил я. — С возможностью патентования изобретений и получения авторских вознаграждений.

Володя удивленно посмотрел на меня. Я действительно несколько приукрасил планы министерства, но в рамках разумного.

— КБ… — задумчиво произнес Хрущев. — А кто будет руководить?

— Технически компетентные специалисты, — ответил я, бросив взгляд на Лаптева. — Люди, которые могут не только управлять, но и создавать.

Намек был прозрачным. Лаптев поджал губы, но промолчал.

— Ладно, товарищи, — сказал Хрущев, потушил папиросу в стеклянной пепельнице. — Вопросы серьезные. Нужно все как следует обдумать. А пока продолжим осмотр. Хочу еще раз посмотреть на результаты работы этих машин.

Обед заканчивался, но я понимал, что самое интересное впереди.

После обеда мы направились в МТМ, где Хрущев хотел «пообщаться с людьми». Я заметил, как главный механик района умело отделился от нашей группы и начал методично обходить рабочие места, останавливаясь для разговоров с механизаторами.

Лаптев тоже нашел предлог отойти в сторону, сославшись на необходимость «ознакомиться с документацией». На самом деле он следил за реакцией людей на беседы Хрущева.

Первым под обработку попал Колька, который работал у сварочного поста ТД-500. Молодой парень лет двадцати в синем рабочем комбинезоне и защитной маске сваривал треснувшую раму культиватора. Искры летели яркими звездочками, освещая сосредоточенное лицо сварщика.

— Сынок, — подошел к нему Хрущев, когда Колька выключил аппарат, — как дела? Работается?

— Да вроде нормально, Степан Григорьевич, — ответил парень, поднимая защитную маску и обнажая молодое лицо с честными глазами. — Работы много, интересной.

— А ты не боишься на этой заморской технике работать? — доверительно спросил Хрущев, присаживаясь на ящик с электродами рядом с рабочим местом. — Машины сложные, непривычные…

Колька замялся, вытирая руки тряпкой, пропитанной машинным маслом:

— Да вроде нормально… Мне хорошо объяснили, как правильно обслуживать. Инструкции есть, схемы…

— Объяснили… — задумчиво протянул Хрущев, доставая пачку «Беломорканала». — А если что случится с этими машинами? Если сломается что-то серьезное? Кто отвечать будет, ты или он?

Вопрос был поставлен так, что заставил молодого рабочего задуматься. Я видел, как на лице Кольки появилась тревога.

— Ну… наверное, я буду отвечать, — неуверенно ответил парень. — За свою работу каждый отвечает.

— То-то и оно, — кивнул Хрущев, прикуривая папиросу. — А машина-то стоит сто тысяч рублей. Если по твоей вине сломается, как думаешь, что будет?

Колька побледнел. Сто тысяч рублей для простого рабочего сумма астрономическая.

— Но ведь… ведь не по моей же вине… — пробормотал он.

— А кто разберет? — вздохнул Хрущев. — Комиссия приедет, станет выяснять. Машина импортная, документация на немецком языке, специалистов у нас таких нет… Легко на простого рабочего все свалить.

Я стоял поодаль, наблюдая за этой обработкой. Хрущев действовал профессионально, не прямыми угрозами, а созданием атмосферы неуверенности и страха.

— Степан Григорьевич, — робко спросил Колька, — а что мне делать? Отказываться от работы?

— Да нет, сынок, — мягко ответил Хрущев, — работать надо. Только осторожнее. И если что, сразу к старшим обращайся. К тем, кто за все отвечает.

Следующей жертвой стал Михаил Степанович Кротов, опытный слесарь лет пятидесяти, который работал у токарного станка 1К62. Мужчина с седеющими висками и мозолистыми руками обтачивал какую-то деталь, время от времени проверяя размеры штангенциркулем ШЦ-1.

— Михаил Степанович! — окликнул его Хрущев. — Как дела, старина?

Слесарь остановил станок и повернулся к гостю:

— Да нормально, Степан Григорьевич. Работаем помаленьку.

— Сколько лет в совхозе? — поинтересовался Хрущев, опираясь на станину станка.

— Двадцать три года будет в июне, — с гордостью ответил Кротов. — Еще с Михаилом Михайловичем начинал, когда он молодым специалистом сюда приехал.

— Ого, стаж серьезный, — одобрительно кивнул Хрущев. — Значит, все изменения в хозяйстве видел. И как тебе эти новшества? Импортная техника, заморские методы?

Кротов задумчиво почесал затылок под рабочей кепкой:

— Ну… интересно, конечно. Техника мощная, производительная. Но…

— Но? — подбодрил Хрущев.

— А мы же и на старой технике неплохо работали, — осторожно сказал слесарь. — ДТ-75, МТЗ-80, К-700… Машины проверенные, надежные. Запчасти найти можно, ремонт знаешь как делать.

— То-то и оно, — согласился Хрущев, затягиваясь папиросой. — Зачем ломать то, что работает? Наши деды и отцы страну поднимали на отечественной технике. И неплохо поднимали.

— Это точно, — воодушевился Кротов. — Мой отец на ДТ-54 всю войну пахал. Машина простая, но надежная. Сломается — кувалдой стукнешь, и дальше работает.

— А эти импортные штучки? — Хрущев кивнул в сторону склада с запчастями. — Сломается что, к немцам за помощью обращаться?

— Да уж… — неуверенно согласился слесарь. — Сложные они больно. Электроника всякая, автоматика…

Я видел, как Хрущев постепенно склоняет опытного рабочего на свою сторону. Никаких прямых обвинений или приказов, только наводящие вопросы и апелляция к привычному, понятному.

— Михаил Степанович, — доверительно сказал Хрущев, понизив голос, — ты человек опытный, авторитетный. Люди к твоему мнению прислушиваются. Как думаешь, правильно ли так резко менять привычные методы?

Кротов замялся. Чувствовалось, что он разрывается между лояльностью к руководству совхоза и сомнениями, которые умело подогревал Хрущев.

— Ну… не знаю, Степан Григорьевич. Руководство лучше знает, что делать. Не мне судить.

— Конечно, конечно, — согласился Хрущев. — Руководство решает. Только вот руководство-то молодое, неопытное. А расплачиваться за ошибки придется простым рабочим.

Неподалеку работал