Говорящие кости - Кен Лю

Сатаари оторвала лицо от липкой грязи и сплюнула попавшую в рот мутную жижу. Лягушонок, радуясь, что не был раздавлен внезапно попадавшими на него гигантами, спрыгнул с ее подбородка и весело квакнул. Лягушки по всему болоту тут же заквакали в ответ.

– Я вовсе не имела в виду, что вам следует тупо повторять все, что я делаю, – буркнула Сатаари, утирая лицо.

А вот Танто ничуть не огорчился: он так смеялся, что никак не мог встать.

– Слишком легко слепо идти по стопам тех, кто прошел перед нами… – Сами смолкла, не договорив.

– Эй, что стряслось? – спросил Танто. – Сами, тебе нужно подняться, чтобы я тоже смог встать.

У нее округлились глаза. Не говоря ни слова, она вскочила на ноги и, даже не пытаясь стряхнуть облепившую ее грязь, кинулась бежать.

– Эй, Сами, вернись! Ты куда? Ягодная поляна в другой стороне! Ты разве не хочешь…

Но Сами не слушала. Она спешила обратно в лагерь, где ее ждала машина арукуро токуа, способная создавать живые духовные портреты.

Глава 42

Битва за Пан

Часть II

Пан, одиннадцатый месяц одиннадцатого года правления Сезона Бурь и правления Дерзновенной Свободы

– Донесение от адмирала Темурури, – доложил гонец. – Нападение с запада – всего лишь отвлекающий маневр!

Пол Большого зала для приемов словно бы ушел из-под ног Айи Мадзоти. Лишь с огромным трудом девушке удалось не упасть.

Ее карта оказалась бита. Она попыталась идти по стопам прославленной матери, но молодой император переиграл ее.

– Что ж, это вполне ожидаемо, – заметил Кого Йелу. – Откуда мог Фиро добыть средства, чтобы втайне построить целую флотилию воздушных кораблей? Если мы просто укрепим ворота…

Он не закончил, так как в зал ворвался «предусмотрительный», оставляя на плитах пола мокрые следы.

– Ренга, срочное послание из Тиро-Козо! – вскричал он, упав на одно колено. – Все наши гаринафины пропали!

При этой новости Джиа утратила невозмутимость.

– Как пропали? – спросила она, побледнев.

– Сегодня после полудня мятежники предприняли внезапное нападение на лагерь. Они освободили Офлуро и госпожу Соку и забрали всех гаринафинов. А уходя, уничтожили в Тиро-Козо посыльные воздушные корабли и почтовых голубей, – вот почему новости достигли Пана так поздно.

Айя Мадзоти бессильно рухнула на пол, от потрясения у нее перехватило дыхание. Как только Фиро исчез, Джиа поместила всех, кто состоял в Тиро-Козо при гаринафинах, – и тех, кто обучал огнедышащих скакунов, и обслуживающий персонал – под стражу, не веря в лояльность этих людей. А теперь вон как все обернулось: гаринафины полностью оказались в руках мятежного императора, а в Пане не имелось ни единого воздушного корабля для обороны столицы.

Джиа сурово посмотрела на Кого Йелу:

– Фиро определенно не было нужды создавать свои воздушные силы. Вполне достаточно было украсть наши.

– Ренга, нам следует незамедлительно отозвать корабли адмирала Темурури! – Айя наконец снова обрела дар речи.

Джиа печально рассмеялась:

– Даже будь у нас достаточно времени, это бесполезно. Как, по-твоему, смогут они противостоять гаринафинам?

У Айи отлила от лица кровь. Императрица права: обычный воздушный корабль не имел шансов против гаринафина. Так было десятилетие назад, когда пэкьу Тенрьо вторгся в Дара; так оставалось и поныне.

Теперь ужас закрался даже в голос Кого Йелу.

– Честно говоря, я не допускал мысли, что император решится осуществить столь отчаянный, просто кошмарный план. Обрушить ярость гаринафинов на обитателей Пана! Даже кровожадные льуку…

Усилием воли Айя стряхнула с себя оцепенение. Она – дочь Гин Мадзоти и Луана Цзиаджи. Ее поставили во главе обороны столицы. Она просто обязана сделать что-нибудь.

– Даже я просчиталась, – призналась Джиа. – Я и представить себе не могла… Когда ты играешь с огнем…

«Когда ты играешь с огнем…» – Айя повторила про себя слова императрицы.

Взгляд ее скользил по шелкокрапинным лампам, установленным в скобы по всему периметру Большого зала. Эти предназначенные для факелов держатели были изваяны в форме богов: те, что располагались на восточной стене, за спиной у гражданских министров, имели лик Луто, бога прорицателей и ученых; а на западной, за спинами у военных, – лик Фитовэо, бога войны и интуиции…

– Ренга! – выпалила Айя. – Еще не все потеряно! Пусть гаринафины страшны, но они не могут действовать вслепую, им необходимо видеть!

И она изложила свой план.

Джиа и Кого Йелу переглянулись. Мгновение спустя императрица одобрительно кивнула.

– Немедленно ввести в Пане комендантский час! – Айя развила бурную деятельность, рассылая гонцов. – Потушить все огни! Мы окутаем город тьмой, чтобы гаринафины не видели, куда им лететь!

Все, что сейчас требовалось, – это пережить ночь. Айя знала, что усталые гаринафины не способны оставаться в небе. Как только поутру они приземлятся, она снарядит воздушные корабли шелкокрапинными копьями и пошлет их в бой. А до той поры она еще что-нибудь придумает…

Джиа обратилась к остальным министрам и генералам:

– Отправляйтесь по домам и забаррикадируйте двери своих особняков. Ждите, когда неразбериха закончится. Я тоже укроюсь в потайном месте во дворце. Да помогут боги Дара в эту ненастную ночь.

Городские ворота были закрыты. Даже решетки над сточными канавами, выходящими в ров, были заперты на три замка. Дозорные вглядывались во мглу со сторожевых башен. Никто не мог попасть сегодня в столицу – ну, если только какой-нибудь силач проломит себе путь через укрепления.

По всему Пану бежали под проливным дождем солдаты, оглашая полученный из дворца приказ: все огни выключить, все факелы затушить, а очаги погасить.

Вскоре город полностью погрузился в чернильную тьму.

Но в этой темноте группа мужчин и женщин в черном тайком пробиралась по лабиринту улочек к академическому кварталу.

Группа эта состояла из обедневших отставных солдат, воров, девиц из домов индиго, расхитителей гробниц, адюанских бандитов и других обитателей теневой стороны Пана. Всех их объединяла вера в императора Монадэту, отважного законного наследника пустующего Трона Одуванчика. Фиро не желал, чтобы месть женщине, убившей его мать, вылилась в гражданскую войну и повлекла за собой множество невинных жертв, но не мог отказаться от помощи своих дорогих друзей: членов Цветочной банды, вдовы Васу и в первую очередь Дзен-Кары. Все они не меньше его самого были разъярены вероломством Джиа.

Рекрутов для императорской вендетты вербовала Цветочная банда. Мстители эти не принадлежали к ученым-моралистам, которые стали бы приводить доводы, что общепринятые нормы морали не распространяются на великих властителей. Не были они и чиновниками-воспламенистами, способными оправдать убийство во имя высшей цели. Они просто знали, что сын обязан отомстить за мать, и к тому же все как один были из той породы людей,