"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Но Рин нечего было противопоставить. У Муг были корабли и солдаты, и она могла диктовать условия. А Рин лишь умела убивать, и никто, кроме Муг, не собирался платить за это умение.

У нее нет другого выхода. Рин загнали в угол, а как выбраться из этого положения, она не придумала.

Но знала, кто способен придумать.

– Мне нужно кое-что еще, – сказала она. – Адрес Катая.

– Катая? – прищурилась Муг. Рин прямо-таки видела, как крутятся мысли в голове королевы пиратов, которая пытается решить, согласиться ли ей, стоит ли игра свеч.

– Мы друзья, – сказала Рин как можно спокойнее. – Учились вместе. Он мне дорог. Вот и все.

– А почему ты спрашиваешь о нем только сейчас?

– Мы не собираемся сбежать из города, если тебя волнует именно это.

– О, это у тебя вряд ли получится. – Муг бросила на нее презрительный взгляд. – Но он просил не говорить тебе, где его можно найти.

Конечно, не стоило этому удивляться. Но Рин все равно было больно.

– И тем не менее, мне нужен адрес, – сказала она.

– Я дала ему слово, что сохраню адрес в тайне.

– Твое слово ничего не стоит, старая ведьма, – не сумела подавить нетерпение Рин. – Сейчас ты болтаешь только ради удовольствия меня помучить.

– И то верно, – засмеялась Муг. – Он в бывшем иностранном квартале. Скрывается в доме в самом конце мостков. На двери ты увидишь эмблему флота «Красной джонки». Я поставила там часовых, но велю им тебя пропустить. Намекнуть ему о твоем приходе?

– Не нужно, – сказала Рин. – Хочу сделать ему сюрприз.

В бывшем иностранном квартале стояла тишина, это был редкий оазис спокойствия в неумолчной какофонии Анхилууна. Половина домов пустовала, никто не жил здесь после ухода гесперианцев, а здания использовали под склады. Здесь не горели яркие огни, как по всему Анхилууну. Квартал находился слишком далеко от центральной площади, куда легко было проникнуть охране Муг.

Рин это не нравилось.

Но Катай был здесь в безопасности. Вряд ли кто-нибудь решился бы его убить. Он же настоящий кладезь знаний, читал все на свете и ничего не забывает. Лучше держать его живым как заложника, Муг наверняка это поняла, посадив его под домашний арест.

Одинокий дом в конце дороги плавал чуть в стороне от остальной качающейся на волнах улицы и держался лишь на двух цепях, соединенных с плавучими мостками из плохо пригнанных досок.

Рин с опаской прошла по доскам и постучала в деревянную дверь. Никто не ответил.

Она дернула за ручку. Дверь даже не запиралась – в ней не было замочной скважины. Катай не мог отказаться принимать посетителей.

Она распахнула дверь.

В глаза сразу бросился беспорядок – везде валялись книги с пожелтевшими страницами, карты и увесистые гроссбухи. Рин прищурилась в сумрачном свете лампы и наконец различила Катая, сидящего в углу с толстым томом на коленях, его почти скрывали из вида стопки книг в кожаных обложках.

– Я уже поел, – сказал он, не понимая головы. – Приходите утром.

Рин откашлялась.

– Катай.

Он поднял голову и вытаращил глаза.

– Привет, – сказала она.

Катай медленно отложил книгу в сторону.

– Я могу войти? – спросила Рин.

Катай смотрел на нее долгое мгновение, прежде чем жестом пригласил внутрь.

– Ладно.

Рин закрыла за собой дверь. Катай и не подумал встать, так что она пробралась между раскиданными бумагами, стараясь на них не наступать. Катай всегда ненавидел, когда кто-нибудь нарушал его тщательно организованный беспорядок. Во время экзаменов в Синегарде он устраивал гневные припадки, если кто-нибудь сдвигал его чернильницу.

Комната была так забита книгами, что остался лишь маленький свободный пятачок на полу рядом с Катаем. Осторожно, стараясь его не задеть, Рин села, скрестив ноги, и положила руки на колени.

Несколько секунд они просто молча смотрели друг на друга.

Рин отчаянно хотелось прикоснуться к его лицу. Он выглядел ослабевшим, слишком худым. После Голин-Нииса он немного поправился, но ключицы все равно торчали, а запястья выглядели такими хрупкими, словно их можно переломить движением руки. Катай отрастил волосы и собирал длинную кудрявую массу в пучок на затылке, так что скулы выпирали еще сильнее на открытом лице.

Он и отдаленно не напоминал того мальчика, которого Рин встретила в Синегарде.

Главная разница была во взгляде. Раньше в его глазах горело лихорадочное стремление познать мир. Теперь они были безжизненны и пусты.

– Я могу остаться? – спросила она.

– Я ведь тебя впустил, правда?

– Ты просил Муг не давать мне адрес.

– Ах да… – Он прищурился – Да. Именно так.

Он не смотрел ей в глаза. Рин знала его слишком хорошо и понимала, что это значит – Катай на нее злится, но по прошествии стольких месяцев она так толком и не знала причину.

Хотя нет – знала, просто не хотела себе в этом признаваться. В тот единственный раз, когда они поспорили, горячо поспорили, Катай хлопнул дверью и больше не заговаривал с Рин, пока они не добрались до берега.

С тех пор Рин не позволяла себе об этом думать, иначе в голове снова разверзалась та пропасть, которая, как и все другие воспоминания, вызывала желание потянуться к трубке.

– Как у тебя дела? – спросила она.

– Я под домашним арестом. Как, по-твоему, у меня дела?

Рин оглядела разбросанные по столу и по полу бумаги, прижатые чернильницами, чтобы не разлетелись.

Ее взгляд задержался на счетной книге, в которой писал Катай.

– Тебе не дают заскучать, да?

– Скучать – неверное слово. – Катай захлопнул гроссбух. – Я работаю на самую разыскиваемую преступницу империи, она велела мне заниматься налогами.

– Анхилуун не платит налоги.

– Налогами не империи, а Муг. – Катай покрутил в пальцах кисть для письма. – Муг возглавляет огромную преступную клику, и налоги у них так же запутаны, как и при любой бюрократии. Но система записи, которую они используют… – Он помахал в воздухе рукой. – Тот, кто ее разработал, явно умел работать с цифрами.

Какой блестящий ход со стороны Муг, решила Рин. Катай обладает интеллектом двадцати ученых мужей вместе взятых. Он в мгновение ока складывает огромные цифры, а его стратегический ум может соперничать со способностями наставника Ирцзаха. Пусть он и ворчит на домашний арест, но не мог противиться искушению разгадать эту загадку. Для него гроссбухи – как новая игрушка.

– С тобой хорошо обращаются? – спросила она.

– Прилично. Кормят два раза в день. Иногда и чаще, если я хорошо себя веду.

– Ты такой худой.

– Кормежка паршивая.

Катай по-прежнему