Великие Спящие. Эпилог. Том 1. Тот, кто никогда не сдаётся - Виталий Валерьевич Зыков

— Бу — голова, чтоб я сдох!! — простонал он и в ту же секунду замер от звучания собственного голоса.

Что-то определённо было не так. От новизны происходящего даже отступила тошнота, а под черепной коробкой перестали неистовствовать те мелкие ублюдки, что доселе с такой яростью долбили молотками в височные кости.

Бу разлепил слипшиеся из-за какой-то дряни глаза и подозрительно уставился на дно полуразвалившейся телеги, служившей крышей для его «дома».

— Какой ещё, к хфургу, Бу?!! — медленно проговорил он, и с каждый сказанным словом, его голос менялся всё сильнее, а эмоции становились ярче. — Айрунг, сын трахнутой хаффом шуши, тебе что было поручено сделать⁈ Ты куда меня засунул?!!

Бу — точнее уже явно не Бу, но кто именно пока не удавалось вспомнить — попробовал встать, однако с координацией возникли определённые сложности. Он со всего маху бахнулся головой о гнилые доски, вскрикнул и снова рухнул обратно на спину.

— Да чтоб тебя!!! — выругался Бу, пытаясь волевым усилием унять мельтешение жёлтых точек перед глазами.

Как ни странно, попытка увенчалась успехом. Мало того, с возвращением нормального зрения начала отступать ещё и головная боль, так что уже через минуту-другу «Бу» уже мог достаточно ясно соображать и адекватно воспринимать реальность… к большому своему сожалению.

— И почему здесь так воняет??? — прохрипел теперь уже окончательно чужим голосом Бу и медленно провёл ладонью по странно незнакомому лицу.

Появилось ощущение чего-то липкого и противного. «Порченный» медленно поднёс руку глазам и… увидел размазанные по коже зелёные сопли.

— А-ааа!! Айрунг, ненавижу!!! — простонал он, спешно переворачиваясь на бок и всё-таки выплёскивая наружу содержимое желудка.

Впрочем приступ продолжался недолго. Уже через несколько минут спазмы закончились, и «Бу», с отвращением вытерев ладонь о пучок соломы, принялся приводить в порядок лицо.

— Бу — голова! — сложились сами собой чудные слова. И в тот же миг «Порченный» взорвался. — Тьфу!!! Какой ещё к мархузу Бу⁈ Я… я… — Он натужно пытался вспомнить своё имя. И хотя каждая попытка достучаться до находившейся в хаосе памяти отдавалась болью не то что в голове, а во всём теле, «Бу» продолжал стараться. Причём делал это настолько упорно, что не мог не добиться успеха. — Я — льер Бримс! Сильнейший маг своего поколения, Архимаг Нолда и… и…

Последняя мысль почему-то постоянно от него ускользала. Бримс попробовал сосредоточиться, веря, что и на сей раз покорит бунтующий разум, что вот-вот вспомнит нечто очень важное, однако вместо ответа на волнующий его вопрос ощутил удар, вспышку боли и гогот мальчишек, швырнувших в городского дурачка гнилым орехом.

— Глядите-ка, парни! Наш Бу опять в своё логово забрался. Совсем обленился Порченный! — прокричал самый горластый из них, а его в один голос поддержали ещё двое или трое. — Бу! Бу!! Вылазь, Бу! Время плясать и нас веселить!!!

Под телегу снова полетели орехи, огрызки друлов, а один из малолетних гадёнышей и вовсе принялся тыкать в «Бу» тонкой, видно недавно срезанной, веткой ясеня. Что, собственно, и стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Бримса. Поймав очищенный от коры прут рукой, он резким рывком отнял его у малолетнего хулигана и выкатился из-под телеги.

— А-ааа! Он мне руку оцарапал! — заорал лишившийся оружия сопляк, дуя на покрасневшую ладонь.

Затем озлился и, уже не думая о последствиях, попытался ударить «Порченного» ногой в лицо. Да не просто ударить, а так, чтобы попасть носком ботинка по зубам.

Вот только перед ним был уже совсем не Бу…

Бримс пусть до конца так и не освоившийся в новом теле, всё равно оставался Бримсом — волевым и опытным бойцом, всегда и везде готовым сражаться с любыми врагами. И тот факт, что здесь и сейчас таковыми для него были уличные хулиганы, дела не меняли.

Простым наклоном убрав голову с траектории движения чужой ноги, он заставил любителя поиздеваться над убогими промахнуться и потерять равновесие. Пацан даже охнуть не успел, как его закрутило вокруг своей оси — вложился в удар он от всей своей уже начавшей гнить душонки, — а последовавший вслед за этим пинок по опорной ноге и вовсе вынудил крайне неудачно грохнуться на брусчатку.

— А-аа!!! — теперь уже завизжал он, видимо как-то повредив левую руку.

Однако подробности Бримса не интересовали. Враг, пусть даже пока ещё мелкий и щуплый, выведен из строя, а остальное неважно. Гораздо больше его волновала реакция товарищей невезучего щенка. Ну как одумаются, поймут, что добыча показывает зубы, и отступят?

Увы, не отступили. Ругаясь и богохульствуя, периодически посылая Бу к Владыке, они сжали кулаки и ринулись «на слишком много взявшего на себе дурака». На счёт дальнейшей участи Порченного можно было не сомневаться — привыкшие к безнаказанности сопляки вряд ли стали бы сдерживать удары, а распробовав кровь, точно не смогли бы остановиться.

— И почему мне кажется, что я в вашем возрасте был умнее? — пробормотал себе под нос Бримс, быстро поднимаясь на ноги и перехватывая прут поудобнее.

Судя по росту, а также по некоторым внутренним ощущениям, Бу был значительно взрослее своих противников. И общая скудность ума ничуть не мешала ему иметь впечатляющую силу — согласно доставшейся Бримсу памяти, Порченный не раз и не два работал в порту грузчиком. А туда слабаков не брали.

И вот эта вот дурная сила теперь досталась ему по-наследству.

— Бу — умный! — через силу и ненавидя себя за эти слова, процедил Бримс и встретил первого же мальчишку пинком в грудь.

Того отбросило как после удара тараном, а новый владелец тела Порченного уже взялся за следующего. Подножка, две затрещины, снова подножка — и вот уже «бой» закончен. Пятёрка противников стонет на камнях, а Бримс ходит между ними и, мстительно улыбаясь, хлещет прутом.

— Бу, сиськи Кали, голова! — сообщил им Бримс, удовлетворив тягу к воспитанию чересчур распоясавшейся молодёжи и попутно удивившись той лёгкости, с которой он бросался теперь ругательствами.

Раньше он себе такого точно не позволял! Хотя с другой стороны, раньше он и не умирал ведь, правильно?

— Я Бу, я… — опять помимо своей воли начал было Бримс, но вовремя пресёк так и рвущуюся наружу фразу. — Тьфу, дети Кали! Да сколько можно⁈ — прорычал он и, высморкавшись в кепку одного из плачущих щенков, торопливо зашагал по направлению к порту.

Впереди его ждала хфургова уйма дел, и он истово желал разобраться с ними