Лекарь в мире ЗОМБИ 2 - Сергей Леонидович Орлов

В дальнем конце платформы «Приморской» я заметил неприметную техническую дверь с потрескавшейся табличкой «Только для персонала». Вот он — шанс. Я вскочил на ноги и рванул туда, петляя между колоннами и стараясь не нагружать раненый бок.

Мертвяки бросились в погоню. Их рычание эхом разносилось по станции, превращаясь в жуткий вой, от которого волосы вставали дыбом. Я почти физически чувствовал на спине их дыхание — холодное, с запахом гнили и разложения.

Добежав до служебной двери, я дёрнул ручку — заперто. Отчаянным движением врезал прикладом по замку, но металлический механизм оказался на удивление прочным. Потребовалось еще несколько мощных ударов, прежде чем дверь наконец поддалась с протяжным скрежетом. Я буквально ввалился внутрь и тут же захлопнул за собой тяжелую металлическую дверь.

Быстро огляделся. Комната диспетчера — пыльные мониторы, пульт управления, куча бумаг. В дальнем углу обнаружил массивный металлический шкаф с инструментами. Навалился на него всем весом, сдвинул с места и с грохотом подпёр дверь. Едва успел — мертвяки уже бились снаружи, пытаясь пробиться внутрь. К счастью, комбинация крепкой служебной двери и тяжелого шкафа должна была сдержать их хотя бы на время.

— Сука, как же больно, — выдохнул я, наконец обращая внимание на рану.

Края разорванного тактического костюма пропитались кровью. Я осторожно приподнял ткань, оценивая повреждения. Штырь вошёл между рёбрами, разорвав мышцы и задев, судя по всему, край лёгкого. Дышать становилось всё труднее.

«Энергия: 47/120», — показывал интерфейс. Маловато, но выбора не было. Я приложил ладонь к ране и активировал способность Лекаря. Голубоватое свечение окутало бок, проникая внутрь. Я чувствовал, как рваные края плоти срастаются и кровотечение останавливается.

После лечения осталась лишь тупая ноющая боль и потеря энергии до 34 единиц. Не критично, но и не густо.

Мертвяки продолжали ломиться в дверь. Шкаф ходил ходуном, но пока держался. Я лихорадочно осматривал комнату в поисках выхода. Техническое помещение было заставлено инструментами, запчастями и щитками электроснабжения. В дальнем углу заметил еще одну дверь с надписью «Служебный коридор». Это мог быть путь к вспомогательным помещениям метрополитена и, возможно, к одному из технических выходов.

На столе диспетчера обнаружил последнюю запись в журнале, сделанную дрожащей рукой: «Они прорвались на станцию. Эвакуации нет. Связи нет. Мы все тут сдохнем». Рядом тёмная лужа засохшей крови и отпечаток ладони.

В углу комнаты заметил тело в форме работника метрополитена — голова была размозжена тяжелым гаечным ключом, который до сих пор лежал рядом. Похоже, кто-то из коллег оказал несчастному последнюю услугу…

Не теряя ни секунды, бросился к двери служебного коридора. Замок оказался проще предыдущего — стандартная ручка без особой защиты. Дверь поддалась, и я протиснулся в тускло освещенный аварийными лампами коридор. Лампы мерцали, создавая жуткую игру теней на бетонных стенах.

Позади раздался грохот — мертвяки наконец опрокинули шкаф и прорвались в диспетчерскую. Долбанные Отожранные!

Я захлопнул за собой дверь и осмотрелся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы её заблокировать. Рядом у стены валялась металлическая монтировка — я быстро схватил её и просунул через дверную ручку, упёрв другой конец в пол. Получилась грубая, но эффективная блокировка — дверь не откроется, пока монтировка не сломается.

Выиграв некоторое время, двинулся вперед по коридору, который уходил вглубь служебных помещений метрополитена.

Коридор петлял, ответвлялся и снова сходился, превращаясь в настоящий лабиринт. На стенах висели рабочие схемы и таблички с надписями «Вентиляционная камера», «Щитовая», «Насосная». Я старался двигаться в направлении, которое могло бы вывести наверх, к поверхности.

Внезапно из-за очередного поворота донесся тихий, монотонный голос. Кто-то бормотал без остановки, повторяя одни и те же фразы. Я замедлил шаг, сжимая автомат наготове, и осторожно заглянул за угол.

В маленькой комнате с табличкой «Дежурный персонал» в тусклом свете аварийного освещения сидел мужчина средних лет в изорванной форме метрополитена. Он покачивался из стороны в сторону, не переставая что-то бормотать. На полу перед ним лежало тело — еще один работник метро, но с размозженной головой. Кровь уже запеклась, образовав темную корку на бетонном полу.

— Это был единственный выход… единственный выход… они бы всё равно его забрали… забрали… забрали… — повторял живой метрополитеновец, не замечая ничего вокруг. В его руке был зажат окровавленный разводной ключ, которым он время от времени постукивал по коленке в ритм своему бормотанию.

Я тихо шагнул в дверной проем. Половицы скрипнули под моим весом, и человек резко повернулся. Его глаза, налитые кровью и затянутые пеленой безумия, уставились на меня. Зрачки были расширены настолько, что радужка почти исчезла.

— Ты пришел за мной? — прошептал он хрипло. — Ты от НИХ? Я знаю… ты один из НИХ!

Он вскочил на ноги с неожиданной резвостью, занося ключ для удара.

— Мишка говорил, что выхода нет. Мишка знал… но я… я должен был это сделать… должен был… — из его глаз потекли слезы, смешиваясь с грязью на впалых щеках. — А теперь они идут… ОНИ ИДУТ ЗА МНОЙ!

Он бросился на меня с заходящимся криком, который больше напоминал вой загнанного зверя. Я перехватил его руку, но он сопротивлялся с силой человека, полностью потерявшего рассудок.

— Успокойся! — я пытался удержать его, не причиняя вреда. — Я не один из них. Я такой же, как ты. Живой!

— Лжешь! — прохрипел он, брызгая слюной. — Я видел, как они забирают людей… видел, как они забрали мою семью… они говорили теми же голосами… ТЕМИ ЖЕ ГОЛОСАМИ!

Его глаза вдруг прояснились, безумие на мгновение отступило. Он перестал сопротивляться и посмотрел на меня почти нормальным взглядом.

— Пожалуйста, — прошептал он. — Не дай мне стать таким, как они. Я… я не хочу быть монстром. Я уже и так… — он посмотрел на тело своего убитого товарища, и из его глаз снова потекли слезы. — Мишка был моим другом двадцать лет… Я не знаю, почему я это сделал… голоса… они говорили, что он заражен…

Он внезапно дернулся, словно от невидимого удара. Лицо исказилось гримасой ужаса.

— Они снова здесь! Я СЛЫШУ ИХ! — он прижал руки к ушам, выронив ключ. — Они говорят, что я следующий! Они говорят, что…

Я понял, что перед мной человек, окончательно потерявший рассудок. То, что он пережил, сломало его разум безвозвратно. Он представлял опасность не только для меня, но и для любого выжившего, которого встретит на своем пути. И в первую очередь — для себя самого.

— Прости,