Лекарь в мире ЗОМБИ - Сергей Леонидович Орлов

— Зачем нам вообще куда-то с ним идти? Там снаружи всего несколько этих тварей, так что мы сможем прорваться, если ударим все вместе! — его голос окреп, набирая уверенность. — Нужно добраться до полиции или военных — они разберутся с этой хренью! Кто со мной?

Бритоголовый дружок Семёна немедленно встал рядом. К ним присоединились ещё четверо — три парня и девушка с длинными рыжими волосами. Что удивительно, Вика решила остаться вместе с нами.

— Уверены? — я поднял бровь, глядя на них. — Там не «несколько тварей», а куда больше. И с каждой минутой их число только прибавляется.

— Не слушайте его! — рыжий выхватил металлическую ножку от сломанной парты у одного из студентов. — Этот псих пытается запугать нас, чтобы захватить власть! Мы сами может со всем разобраться!

— Удачи, — я отступил, показывая, что не буду их останавливать. — Дверь там.

Рыжий недоверчиво прищурился, будто ждал подвоха. Но я просто отвернулся и начал перебирать оставшееся оружие.

— Пошли отсюда, — скомандовал он своей группе. — Этот ублюдок за всё ответит, когда прибудет полиция.

Они сдвинули часть баррикады и выскользнули в коридор один за другим. Последней уходила рыжеволосая девчонка — в дверях она обернулась, будто колеблясь, но потом решительно вздёрнула подбородок и выскочила в тёмный проём.

С десяток секунд было тихо. А потом из коридора донёсся душераздирающий крик.

Тот самый звук, который издаёт человек, когда от него отрывают кусок плоти. Не киношный драматичный вопль, а реальный, полный такой боли, что мурашки ползут по коже. За ним последовал тяжёлый топот, звуки ударов, хрипы и бульканье.

— Бегите! — орал рыжий, его голос прерывался паническими всхлипами. — Их тут дохуя! Блядь!

Его крик оборвался на полуслове, а спустя секунду раздался отчаянный женский визг. Затем — удаляющийся топот, будто кто-то из группы сумел вырваться и теперь спасался бегством.

Оставшиеся в аудитории студенты замерли. Кто-то тихо заплакал, закрыв уши руками. Аудитория погрузилась в мёртвую тишину, нарушаемую только звуками кровавой трапезы за дверью и удаляющимися воплями.

— Твою мать, — прошептал кто-то в углу. — Там… там их всех…?

Отвечать было бессмысленно.

— Ещё раз. Я могу попытаться вывести тех, кто согласен следовать моим правилам, — я опёрся на катану, обводя всех внимательным взглядом. — А они простые. Первое: я принимаю решения, и они не обсуждаются. Второе: паникёры, истерички и герои остаются умирать здесь. Третье: укус или царапина от зараженного смертельно опасны. Пропустите такой и очень быстро превратитесь в подобную тварь. Остальное объясню по ходу дела.

— А если мы не согласны? — подала голос девушка из дальнего угла.

— Дверь там, — я кивнул в сторону коридора, откуда всё ещё доносились влажные чавкающие звуки. — Вон они как рады гостям. Ну или можете остаться здесь, мы-то все равно уходим.

Больше вопросов не возникло.

Оставшиеся студенты сбились в кучу, нервно переглядываясь. Но теперь в их глазах читалось не столько возмущение, сколько первобытный страх.

Ника подошла к девушке в углу, которая всё ещё прижимала к себе раненую руку. Кровь просочилась сквозь ткань, которой она обмотала порез.

— Надо обработать, — сказала девушка, доставая из своей сумки маленький пузырёк. — У меня есть перекись.

— Я помогу, — вызвалась полненькая блондинка с косичками, доставая из рюкзака пачку пластырей и эластичный бинт. — Меня Юля зовут. Не бойся, всё будет хорошо.

— Спасибо, — девушка благодарно кивнула. — Я Марина.

Юля принялась аккуратно обрабатывать рану, стараясь не смотреть в сторону обезглавленного тела Семёна, кровь которого уже начала подсыхать по краям.

Я повернулся к Алине, которая всё ещё стояла полностью обнажённая, прижимая к себе собранное оружие. Девушка выглядела так, будто не замечала своей наготы, сосредоточившись исключительно на выживании.

— У кого-нибудь есть запасная одежда? — обратился я ко всем присутствующим. — Им, — кивнул на Алину и декана, — нужно что-то надеть.

— У меня есть! — отозвалась Юля. Она быстро сняла с себя спортивную куртку и протянула её Алине. — Держи! И в сумке ещё спортивные штаны есть, у нас сегодня физра была.

Декан кашлянул, явно чувствуя себя неловко, но продолжая сохранять профессиональное спокойствие.

— А для мужчины найдётся что-нибудь? — спросил он, стараясь говорить так, будто это самая обычная ситуация.

Все взгляды упёрлись в тело Семёна. Его спортивная форма — мастерка и штаны — была заляпана кровью, но большая часть ткани оставалась чистой.

— Мерзко, конечно, — поморщился я, — но вариантов нет.

Все взгляды упёрлись в тело Семёна. Его спортивная форма — мастерка и штаны — могла подойти декану по размеру.

Михалыч, не тратя времени на церемонии, сам подошёл к телу и стал стягивать с него одежду. Движения были чёткими и прагматичными — ни брезгливости, ни колебаний. Лишь на мгновение его взгляд задержался на месте отсечения головы, но он тут же продолжил своё дело.

— В таких ситуациях нет места для сентиментальности, — негромко произнёс он, натягивая окровавленную мастерку. Одежда сидела мешковато — Семён был крупнее и шире в плечах.

Алина уже облачилась в спортивную куртку Юли, натянула штаны и теперь выглядела почти нормально. Впрочем, даже в мешковатой спортивной одежде она умудрялась выглядеть сексуально. Алина была из тех девушек, что будут притягивать взгляды хоть в вечернем платье, хоть в арестантской робе.

Тем временем Вика, до этого зыркавшая на меня, как на серийного убийцу, потихоньку перебралась ближе к окну. Она всё ещё тряслась, обхватив себя руками, но уже не истерила. Момент был подходящий.

— Вика, надо поговорить, — я подошёл к ней, отводя в сторону.

Она дёрнулась, как от удара, но не отстранилась. В её глазах плескался страх, смешанный с отвращением.

— Я… я не буду с тобой разговаривать, — прошептала она, нервно оглядываясь по сторонам, явно выискивая путь к бегству.

— Сейчас не до твоих истерик, — оборвал я. — Что ты знаешь про того парня, с которым видели мою сестру? Ты же с ним общалась, верно?

Вика сглотнула и отвела взгляд:

— Не знаю, о чём ты…

— Слушай сюда, — я схватил её за плечо, пальцы впились в кожу до боли. — Моя сестра где-то там, совсем одна. И если ты знаешь что-то, но решила строить из себя недотрогу, то клянусь — ты пожалеешь. В этом