Мушкетер поневоле - Комбат Мв Найтов

– С Вами приятно иметь дело, дорогой князь! Вы, как та волшебная лань, с золотым копытцем: к чему не прикасаетесь, все превращается в золото! – резюмировал Анри де Роган, писатель и воин. – Я думаю, что присутствующие не будут возражать против предложения все обдумать и собраться еще раз в этом составе, но с присутствием королевского нотариуса.

Его мать несколько раз хлопнула в ладоши. Остальные присутствующие закивали головами. Когда почти все вышли из кабинета, то герцогиня де Роган, выходившая, против этикета, последней, коротко обняла Марго, и достаточно громко, чтобы я услышал, прошептала ей:

– Девочка моя, как я тебе завидую! Он сегодня сумел сделать то, что невозможно было сделать!

Мне герцогиня просто помахала рукой и послала воздушный поцелуй.

Утром я, как обычно, выскочил на зарядку, после того, как выпил чашечку кофе, принесенную Рози в нашу с Марго спальню. Спустился к речке, сбросил халат и прыгнул в воду. Марго еще полтора месяца назад наняла крестьян, которые расширили реку у водопада и закрепили там берег камнями. Не слишком глубоко, чуть более полутора метров, и метров двадцать пять шириной, но плавать вполне можно. Я отмотал «свой километр», вылез на берег, и занялся упражнениями. Вдруг появился дофин, на котором ничего не было, кроме ночной рубашки. Я, не останавливаясь, продолжал выполнять упражнения. Луи потребовал остановиться, но я проигнорировал его «приказание».

– Чего прибежал? Тебя сюда звали?

– Я – король!

– Ты – дофин, и чахлик невмерущий! Ну-ка, рубашку долой и марш в воду!

– Я плавать не умею!

Тут я остановился.

– Совсем? Этого не может быть!

– Почему? – поинтересовался ребёнок.

– Все млекопитающие умеют плавать. Молоком матери питался?

– Нет, у меня была кормилица.

– Значит, пил молоко, следовательно, ты – млекопитающий. Плавать ты умеешь, только боишься. Становись рядом, я покажу тебе, какие движения надо выполнять, чтобы уверенно плыть. Да сними ты свою рубашку!

– У меня нет такой одежды, как у вас. – На мне была майка-борцовка и «боксеры».

– Ну, если это проблема, тогда продолжай бояться воды! Плавать голышом даже удобнее. Просто я взрослый, поэтому не могу снять плавки, а тебе это вполне допустимо. Тем более, что ты говоришь, что ты – король. «Всё могут короли, всё могут короли, и судьбы всей Земли вершат они порой». – пропел я ему. – Только прежде, чем прыгнуть в воду, надо разогреться. Давай за мной! Ты думаешь, я родился таким? Ничего подобного, был покрепче тебя, но тоже доходной. Руки перед собой! Ноги на ширину плеч. Раз, раз, раз, два, три. Еще раз!

Мы с ним договорились, и он начал выполнять, в этой самой рубашке, движения за мной. Много ли ребенку надо, даже если у него дурь в голове. А я ему между делом рассказывал о перво-королях Европы, о том, какие они были богатыри. Что ударом своей косы дубовый стол ломали. Берег наполнился людьми и появилась королева. Пришлось остановиться, и поклониться.

– Прикройте свой срам.

– Он прикрыт, Ваше Величество, и мы еще не закончили. Его Величество желает переплыть реку.

– Вы желаете ему смерти!

– Мне кажется, что некоторые желают этого, выращивая из мальчика изнеженную девочку, ничего не понимая в том, что должен представлять из себя мужчина. – я напряг свои мышцы, лет двадцать пять ежедневно выполнявшие подобные комплексы упражнений, и поиграл ими.

– Луи! Бегом отсюда! Взять его!

– Ваше Величество, трех человек недостаточно, чтобы это выполнить. – сказал я, улыбаясь, и первого подошедшего отправил с подсечкой охладить свой пыл. – Я Вашего сына сюда не звал, он пришел сам, один, и, как видите, он не спешит уходить отсюда.

Ребенок, видя, что мать разгневана, прижался не к ней, а ко мне.

– Мама! – сделав ударение на последнем слове, он быстро заговорил по-итальянски. И по-французски сказал: «Я – король, и это – моя воля. Я переплыву эту реку!».

– Там не глубоко, не беспокойтесь. Рыцарь должен уметь плавать, даже в броне. И в ледяной воде. Если он – рыцарь.

Они остались стоять на берегу. Луи снял с себя рубашку, и спрыгнул в воду вместе со мной. Я положил его на руку, и он попытался поплыть. Мы прошли с ним несколько метров, я пару раз его отпустил, но сильно заглубиться он не успевал, последние несколько метров он проплыл и с того берега крикнул:

– Мамἁ! Я переплыл ее! – но обратно в воду я его не пустил. Мы прошли обратно по камням «бассейна». Там я его растер полотенцем, набросил на него рубашку, а на себя халат, и передал его матери.

– Господа, Ваше Величество, дайте мне закончить упражнения, которые сорвал Ваш сын. Я этим занимаюсь каждый день в это время, и никого сюда не звал.

– Тебя как зовут? – спросил Луи.

– Андре, принц Андре.

– Мама, я каждый день буду заниматься с ним плаванием и зарядкой, чтобы быть как Маркомир Меровинг, первый король франков.

– Принц Андре, вы просто рвете мое сердце!

– Вашему сыну здесь ничего не угрожает, Ваше Величество. Меня воспитывали так, даже жестче. И ничего со мной не произошло. Синяки были, и трое-четверо суток верхом без сна. Но я стал воином и ученым. Дамы и господа, прошу всех покинуть берег. Вы мне мешаете своим присутствием. Луи, домой и завтракать! Какао ему сделайте.

Я повернулся и продолжил прерванные упражнения, повернувшись спиной к присутствующим. Закончив упражнения со шпагой, надел халат и пошел к дому. Меня поджидала Леонора:

– Ваше сиятельство! Вас просила подойти Её Величество!

– Через пять минут я подойду. Мне требуется переодеться.

Шпагу я на всякий случай прихватил, да и пистолет не забыл, но разговор зашел не об этом. Да, мне выговорили, что у них во Франции так с королевами не разговаривают, но ей напомнили, что титула королевы Наварры она не имеет, этот титул будет иметь только ее сын. Пришлось вспомнить и родословную Рюриков, и российских первокнязей, которые имели некоторые связи с королевскими фамилиями франков. Что женой Генриха Первого была дочь Великого князя Руссии Ярослава (Георгия) Мудрого и дочери короля Олафа Первого, из рода Инглингов, восходящих к первокоролям франков.

– У нас очень старинный род, Ваше Величество, корни которого тесно переплетены с королевскими домами всей Европы. Рюрики правили Россией, Руссией или Московией более 800 лет. Сейчас у нас «смута Великая», так как род нашего царя пресекли его враги и мы проиграли войну Речи Посполитой, добрая половина которой говорит на одном языке с нами. Они такие же русские, как и мы. Проиграли именно потому, что