Лекарь в мире ЗОМБИ 4 - Сергей Леонидович Орлов

Леха дождался, когда их дыхание станет ровным и глубоким, и только тогда вышел из тени. Он зажег найденный ранее фонарь и поставил его на пол, заливая помещение тусклым желтоватым светом.

Семья проснулась одновременно — испуганные, дезориентированные, они не сразу поняли, что происходит. Мужчина потянулся к пистолету, но Леха был быстрее. Телекинезом он отбросил оружие в дальний угол помещения.

— Кто вы? Что вам нужно? — голос мужчины дрожал, но он храбро встал перед своей семьёй, пытаясь загородить их собой.

— Меня зовут Алексей, — ответил он спокойно. — И сейчас я проведу на вас несколько экспериментов. Предупреждаю сразу, сопротивление бессмысленно и только усложнит процесс.

Женщина схватила за руки своих детей, её глаза расширились от ужаса.

— Пожалуйста, — прошептала она. — У нас ничего нет. Мы просто пытаемся выжить.

— Я знаю, — кивнул Леха. — И вы мне поможете. Своим участием в науке.

Мужчина дёрнулся вперёд, пытаясь атаковать, но замер на полушаге — невидимая сила сковала его тело.

— Начнём с простого, — произнёс Леха, делая пометку в уме. — Проверим, как масса тела влияет на сопротивляемость телекинезу.

Он поднял мужчину в воздух — тот хрипел и дёргался, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Затем Леха поднял женщину, потом сына и, наконец, дочь.

Вся семья зависла в воздухе, словно странная инсталляция. Леха заметил, что удерживать женщину и дочь было легче — они оказывали меньше телекинетического сопротивления, чем мужчины.

«Интересно», — подумал он. — «Возможно, дело не только в массе, но и в психологическом сопротивлении. Некоторые борются сильнее, даже на подсознательном уровне».

Следующий эксперимент был посвящён точности контроля. Леха заставил семью двигаться как марионеток — поднимать руки, поворачивать головы, сгибать колени. Он отмечал, что контроль над отдельными частями тела требует большей концентрации, но даёт более интересные результаты.

Мужчина всё ещё пытался сопротивляться — Леха видел это по напряжению мышц, по тому, как дрожали его конечности, когда он пытался противостоять телекинетическому контролю.

— Прекрати сопротивляться, — возмутился парень. — Это искажает результаты эксперимента.

— Пошёл ты на хуй, псих! — выплюнул мужчина, его лицо покраснело от натуги.

Леха вздохнул. Он не хотел переходить к более болезненным методам так рано, но выбора не оставалось. Сосредоточившись, он направил телекинез внутрь тела мужчины, нащупывая его лёгкие.

Затем медленно начал сжимать.

Мужчина захрипел, его глаза расширились от ужаса и боли. Он открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, отчаянно пытаясь вдохнуть.

— Папа! — закричала дочь, дёргаясь в телекинетических путах. — Папочка!

— Перестаньте! — взмолилась женщина. — Не надо! Мы сделаем всё, что вы хотите!

Леха ослабил хватку, позволяя мужчине снова дышать. Тот судорожно втянул воздух, кашляя и давясь.

— Так-то лучше, — кивнул Леха. — Теперь, когда мы все понимаем правила, продолжим.

Следующий час он провёл, изучая пределы своего контроля над живыми людьми — заставлял их двигаться неестественным образом, проверял, может ли управлять несколькими телами одновременно, экспериментировал с воздействием на внутренние органы.

Но самым важным открытием стало влияние эмоций на сопротивляемость. Когда Леха заставил одних членов семьи выполнять болезненные действия на глазах у других, он заметил, что сопротивление последних резко снижалось. Словно психологическая травма временно парализовала их волю к сопротивлению.

Это было ценное наблюдение. Леха мысленно отметил его для будущих экспериментов.

К рассвету семья была полностью измождена. Молодой человек и девушка потеряли сознание от истощения и страха. Женщина тихо плакала, сидя на полу. Мужчина смотрел в одну точку пустым, невидящим взглядом человека, который пережил самый страшный кошмар своей жизни.

Леха чувствовал странное удовлетворение. Не садистское удовольствие от их страданий, а научное удовлетворение от хорошо проведённого эксперимента, от полученных ценных данных.

Когда эксперимент был завершён, пришло время принимать решение. Он смотрел на истощённых, сломленных людей, проводя почти клиническую оценку. Оставить их в живых было бы слишком рискованно — они видели его лицо, знали его имя и могли рассказать о нём другим выжившим. В этом новом мире информация была такой же смертоносной, как пуля.

С другой стороны, безжалостная логика подсказывала: зачем тратить впустую хороший экспериментальный материал?

Мужчина, словно прочитав его мысли, поднял взгляд. В его глазах плескался страх, но за ним стояло нечто большее — понимание.

— Ты собираешься нас убить, — произнёс он хриплым, сорванным от крика голосом. Это был не вопрос, а утверждение. — Я вижу это по твоим глазам. Ты уже всё решил.

— У меня нет выбора, — спокойно, почти извиняющимся тоном ответил Леша. — Я не могу оставить свидетелей. Это… нерационально.

— Ради бога, у нас же дети! — голос мужчины дрогнул, в нём послышались нотки отчаяния, хотя «дети» были подростками — парню было около двадцати, девушке чуть меньше. — Они никому ничего не скажут!

— Это все равно дополнительный риск, который мне совершенно не нужен.

Мужчина дернулся в телекинетических оковах, на его шее вздулись вены от напряжения.

— Тогда хотя бы… хотя бы сделай это быстро, — его голос дрогнул, по щекам потекли слёзы. — Сначала детям. Не заставляй их смотреть, как умирают родители. Умоляю тебя. Если в тебе ещё осталось хоть что-то человеческое.

Женщина внезапно рванулась вперёд, насколько позволяла телекинетическая хватка. Её глаза лихорадочно блестели, а в голосе слышалось неприкрытое отчаяние.

— Подожди! Господи, пожалуйста, подожди! — закричала она, задыхаясь от волнения. — Я… я могу быть полезной!

Её взгляд судорожно скользнул по его телу, а затем она рывком разорвала верхнюю часть своей рубашки, обнажаясь в отчаянной попытке привлечь его внимание.

— Посмотри! — в её голосе смешались стыд и решимость. — Я всё ещё в хорошей форме. Я могу доставить тебе удовольствие, как никто другой. Я готова на всё! Абсолютно на всё!

Она подняла на него взгляд, полный такого неприкрытого ужаса и мольбы, что в прошлой жизни Лех, возможно, почувствовал бы сострадание.

— Мама, прекрати! — выкрикнула девочка-подросток, и её лицо исказилось от стыда и ужаса. — Что ты творишь⁈

— Заткнись! — прошипела женщина, не глядя на дочь. — Просто заткнись! Я пытаюсь спасти ваши жизни!

Леша наблюдал за происходящим с академическим интересом, словно изучал химическую реакцию под микроскопом.

— Секс? — уточнил он с холодной прямотой, слегка наклонив голову. — Это то, что ты предлагаешь? Своё тело в обмен на их жизни?

Женщина