Птицеед (СИ) - Пехов Алексей Юрьевич

Пальцы разжались, и глаза обратились на Иду.

— Маленькая сестра, ты-то мне и нужна. Знаешь моё имя? Оно написано у меня на щеках. Вижу по твоему лицу, ты читаешь на квелла. Скажи его.

Он не просил. Заставлял, и она подчинилась, не в силах сопротивляться:

— Кровохлёб. — В голосе ритессы смешались презрение, отвращение и боль, когда молочные глаза пронзали её разум.

Я знал, кто он. Видел гравюры в старых книгах, где были подобные ему. Люди с жутковатыми прозвищами, заменившими им имена. Суа́ни[3] одной из Светозарных.

Века назад многие младшие колдуны соблазнились Илом, как и их великие учителя. Помешались на желании обладать лучшими рунами и ушли в глубину, чтобы никогда не вернуться и навсегда измениться. Большинство из них давно мертвы, но некоторые до сих пор порочат память Рут, шастая по земле. А это совсем мелкий суани, раз ему так просто находиться в Шельфе.

Но он достаточно крупен, чтобы прикончить нас одним хлопком ладоней.

— Ты ведь знаешь, где Перламутровая. Отдай её мне, и мы расстанемся по-доброму. Буду сниться лишь в твоих незначительных кошмарах, маленькая сестра.

Улыбка его была нисколько не обворожительной, но он старался.

— Отпущу тебя и этого выродка. Слово.

Выстрел прозвучал громом. Правда, я не ожидал такого и вздрогнул. Нервы мои от присутствия этого долговязого урода были не то чтобы в идеальном состоянии.

Пуля ударила ему в спину, он утратил контроль, и мы рухнули под ноги, словно кто-то перерезал нити, которые удерживали нас в воздухе.

Там, где погибла женщина, на одном колене стоял Капитан. Ружьё у него дымилось. Он хладнокровно работал шомполом, готовясь к следующему выстрелу. Над ним, возвышаясь стальным шкафом, широко расставив ноги, застыла Толстая Мамочка. Она была ниже пришедшего Кровохлёба, но уж точно — массивнее.

Жерло её шестифунтовой пушки уставилось прямо на суа́ни, которого совершенно не впечатлила пуля. Колдунья попыталась встать, но я же истинный рыцарь, поэтому рванул её на себя, да ещё и прижал к земле, видя перед глазами грязные ступни и проклятущий клевер.

Харкнуло огнём, ядро врезалось Кровохлёбу в грудь, со звуком столь неприятным, что забыть его у меня никогда не получится.

Такой напор снёс даже его. Он пролетел над нами, впечатавшись в стену офицерского дома, сполз на землю, оставляя на камнях кровь, тут же обращавшуюся в мох, на котором распускались ярко-алые цветы.

Ида кашляла от дыма, когда я тащил её за собой, подальше. Капитан, зарядивший ружьё, невозмутимо подмигнул мне. Этого блондинистого сукина сына не смутила бы и нагая Осенний Костёр, не то что такая «мелочь», как её помощник.

Пуля угодила в шею, фонтанчик крови брызнул и прекратился.

Толстая Мамочка работала быстро, перезаряжая пушку. Справилась за минуту, засыпав из деревянного футляра стальную картечь.

Суани, израненный, с продавленной грудью, выломанными рёбрами и рваной дырой от удара ядра, и не думал умирать. Он поднимался, и не приходилось надеяться, что павлиний выкормыш проглотил свою руну, а тем паче ею подавится.

Пушка снова рявкнула, теперь уже победно. Картечины взвизгнули, пронеслись через двор, и по меньшей мере двадцать из пятидесяти крупных шариков врезались в Кровохлёба, превратив его в решето.

Я не сомневался, что теперь он мёртв. На его теле начали расти и распускаться прекрасные цветы…

[1] Шестиугольник — термин, обозначающий количество заклинаний, которые колдун любой ветви, кроме Перламутровой, способен использовать в течение суток, без отдыха, после выматывающей его силы практики. После исчерпания шестиугольника, контакт с руной прерывается на какое-то количество часов. Всего, как не сложно догадаться, в шестиугольнике шесть заклинаний (по количеству углов). Соответственно Перламутровая ветвь, из-за прожорливости своей магии, способна использовать лишь три или вообще два заклинания (для них используется термин — треугольник).

[2] Сектор — совокупность шестиугольников. Максимальное возможное количество шестиугольников — три. 3×6=18 заклинаний за сутки. Но подобное встречается очень редко, и ни один солнцесвет не может дать столько силы. Его хватает не больше чем на двенадцать не самых мощных заклинаний. Обычно на восемь.

Чаще всего у колдунов встречается один сектор. Или же сектор и полусектор (6+3). По сказкам у Светозарных таких секторов было больше пятнадцати.

[3] Суа́ни. На квелла имеет следующее значение: послушник, последователь, младший ученик; тот, кто следует.

Глава седьмая

ГОРОД СОЛНЦА

Голова, одари его Одноликая весельем и чувством юмора до конца жизни, сунул мне в пальцы кружку с кофе. Этот мрачный парень с рожей бульдога умеет потрясти в самый неожиданный момент.

— Дери меня совы, — пробормотал я. — Откуда⁈

— Старший новой группы из Фогельфедера привёз с собой.

— Он был столь добр, что поделился?

— Если честно, я не спрашивал. Просто налил себе, — серьёзно ответствовал Тим. — Наслаждайся. Скоро отправимся.

Он ушёл, а я сидел на железнодорожной насыпи и потягивал едва тёплый напиток. Кофе был дрянной. Почти чудовищный, но я, пробыв без него долгое время, следовал совету Головы и действительно наслаждался.

Вокруг была суета…

Впрочем, прежде чем приступить к тому, что было «вокруг», требуется рассказать вам о том, чем всё завершилось.

Утро Шестнадцатый андерит встречал в дыму и разрушениях. Уцелевшие зализывали раны и оценивали масштаб ущерба. В резне, устроенной муравьиными солдатами и десятком чёрных желудей, пришедших вместе с Кровохлёбом, было потеряно восемьдесят шесть солдат. Погибла половина офицеров. С ними один из двух колдунов, приписанных к андериту (превратился в цветочки, попавшись на глаза проклятущему суани). Двадцать гражданских, в основном наёмный персонал замка, также оправились на костёр Одноликой.

У «Соломенных плащей» тоже были потери. Не повезло Колченогому — он стал нашей единственной утратой. Стоило подумать о превратностях судьбы и её куда более дурном, чем у меня, чувстве юмора. Проиграть в лотерею, выжить благодаря невероятному стечению обстоятельств и погибнуть через сутки, оказавшись на пути мерзкой гадины.

Этот поход в Ил в итоге обошёлся отряду Капитана нескольких хороших людей. Обычно они (я говорю «они», а не «мы», так как не всегда могу себя к ним причислить) справляются куда лучше и платят меньшую цену, чем в этот раз. Хотя все понимали, что нам сопутствовала удача. Стоило лишь посмотреть на тех несчастных, которые проросли цветами.

Встреча с суани происходит не часто. И можно лишь порадоваться этому обстоятельству.

…Когда вестовые с не самыми радостными известиями добрались до Айурэ, началась суета. Поездом сюда перебросили четыре полных роты из Тридцать пятого пехотного полка, усиленных батареей гаубиц, тремя Выжигателями и шестью колдунами. Следом за ними стали прибывать рабочие и материалы для восстановления разрушенных секторов андерита.

Ну и… конечно же… разумеется… вне всяких сомнений… как только в Айурэ прозвучат новости о Кровохлёбе, как завертелась круговерть, точно в переулках Кварталов Пришлых шуганули крыс.

Сюда начал стекаться непрекращающийся поток паломников: армейские из разных урий; личные поверенные лорда-командующего; представители Великих Домов всякой степени чванливости; ведущие эксперты университета Айбенцвайга; колдуны Школы Ветвей; проныры из Фогельфедера и прочее, прочее, прочее.

Ажиотаж вышел знатный, и будь я понаглее да порасторопнее, то обогатился бы, беря с каждого, кто меня допрашивал, по соловью.

А меня допрашивали. Ну, тут, конечно, следует умерить своё тщеславие и уточнить, что подобное (у них это называется «расспросить», но я не вижу разницы, особенно когда двадцатый раз рассказываешь одно и то же) пришлось вытерпеть каждому из нас.

Эта неуёмная волокита продлилась двое суток, к вящему раздражению всех присутствующих и даже нашего Капитана, который вообще редко являет свои истинные эмоции напоказ. Полагаю, нас бы и дальше мурыжили все вплоть до самого мелкого клерка из пятого секретариата по «Важным для мира делам заказа чернильниц, перьев и свечей», если бы наш командир не поговорил кое с кем достаточно серьёзно, чтобы нам наконец-то разрешили свалить из Шельфа.