Внедрение - Андрей Схемов

от меня спиной вперед. — Сконцентрируйся на этом. Поначалу это может быть сложно, но потом освоишься. Как я понимаю, ты со своей способностью тоже не сразу был на «ты». Но в итоге освоился. Здесь тоже самое.

— Спасибо, — поблагодарил я Аллу.

Она в ответ лишь улыбнулась и телепортировалась обратно в то место, где была до моего прихода — перед людьми, которые пришли к ней на занятие.

Я посмотрел на своё тело и попытался представить, как возвращаюсь обратно в него. Но, не успел я как следует сконцентрироваться на этом, как в следующий миг я открыл глаза уже в своём теле.

Быстро же у меня получилось вернуться обратно. Надо будет позже ещё попрактиковаться в этом. А лучше, наверное, сделать это вместе с Аллой.

Как ни крути, а её предложение меня заинтересовало. И я непременно воспользуюсь её услугами. Ведь сопротивление, как показали последние миссии, очень важный показатель. Без хорошего сопротивления в зону лучше вообще не соваться.

Единственное, теперь нужно решить в каком виде провести урок с Аллой. Притащить весь свой отряд, и заставить всех сидеть в позе лотоса несколько часов? Ну или что там делается на йоге? Я точно не знаю, так как в жизни никогда не посещал подобных мероприятий.

Либо прийти к Алле на урок индивидуальный. Что уж вертеть носом. Я всё-таки мужчина. И потому не мог не усмотреть в её предложении второго смысла. Даже, если его там на самом деле и не было.

К тому же, я человек не женатый. Меня не должны тревожить встречи с девушками, так как у меня не было одной единственной. Мне не перед кем отчитываться. Лена, кстати, не считается. Так как с ней мы ни на одно свидание не сходили. А даже, если бы сходили, не факт, что я стал бы завязывать с ней отношения.

К тому же, с Леной я и вовсе могу уже никогда не увидеться…

Ведь никто не знает, чем оберенётся наше противостояние с астероидом. Да, нам обещали отгул на денёк в Москве. Но я отдавал себе отчёт, что этого может не случится. Нас вообще уже завтра могут отправить в Сибирь, а там… Там вообще непонятно что творится.

Ещё раз махнув рукой Алле, и получив улыбку в ответ, я двинулся к штабу.

Несмотря на то, что я потратил довольно много времени на разговор с девушкой, к собранию успел вовремя.

Я предполагал, что, как и в прошлый раз, соберут много военных в актовом зале. Но ошибся. Во-первых, Кудрин собрание решил проводить не в актовом зале, а прямо в своём кабинете. Во-вторых, присутствующих было немного — около двадцати. В основном это были командиры боевых отрядов. И, конечно, же капитаны Жикин и Валунин. Причём «Пороха» среди них не было. Я был единственным представителем из своего отряда.

— Присаживайтесь, товарищи, — пригласительным жестом, указал Кудрин на конференц-стол, и первым уселся во главе. Когда все расселись, он начал говорить. — Скажу вам прямо — за этим столом собрались самые важные люди в проекте «Вторжение». Да, есть ещё командование в лице Константина Юрьевича Кожина, министра обороны и даже самого президента. Но никто из них не был в поле, никто из них не ходил в аномальную зону, — он серьёзным взглядом обвел всех сидящих за столом. — А вы были. И видели больше любых наших командиров. В том числе, больше меня, — он немного помолчал и продолжил. — Поэтому, планируя дальнейшие действия проекта «Вторжение», первым делом я буду советоваться не с командованием, а с вами. И сейчас я хочу услышать ваше мнение о произошедшем вчера. А затем мы вместе решим, что будем делать дальше.

Глава 11

Совет

Признаться, заявление подполковника Кудрина о том, что я вхожу в состав, как он выразился, самых важных людей в проекте «Вторжение», мне льстило. Разумеется, если отбросить ложную скромность, то я нахожусь здесь вполне заслуженно. Всё-таки я побывал в четырёх успешных миссиях. И, главное, общими стараниями с лейтенантом Растегаевым мы смогли предотвратить превращение нашей базы в типичную аномальную зону с потерей почти всего штата проекта. Случись это, и командованию, сидящему в Москве, пришлось бы всё начинать заново.

Тем не менее, меня не оставляла мысль, что в этом кабинете я оказался потому, что «Порох» в этот момент находился в медчасти. Как ни крути, а он командир моего отряда. И потому именно ему положено присутствовать на подобных советах, а не мне, рядовому бойцу.

Но получилось так, как получилось. Я здесь. Среди людей, от которых, как заверял Кудрин, будет зависеть дальнейшее развитие проекта «Вторжение».

Какое-то время подполковник молча смотрел на наши озадаченные лица. Как оказалось, не меня одного удивили слова начальника. Ведь, кроме самого Кудрина и двух его замов, за этим столом присутствовали только представители боевых групп. А такие люди обычно выполняют задачи, а не ставят их.

Я переглянулся с «Кулаком». По выражению его лица без труда можно было угадать его мысли: «Нифига себе!». Похоже, он тоже не ожидал такого поворота событий.

— Простите, товарищ подполковник, — первым нарушил недолгую тишину Андрюха, — вы уверены, что это верное решение? Мы всё-таки солдаты. Мы привыкли действовать, а не планировать.

— У нас буквально земля горит под ногами, товарищ капитан, — резко ответил ему Кудрин. — Почти все наши задачи имеют гриф «срочно». У нас нет времени использовать классическую цепочку командиров. Большая часть которых до конца не понимает, насколько быстро меняется ситуация на земле. Нам нужно всё решать на месте, здесь и сейчас. Самим. Поэтому да, я уверен, что планировать действия должны те, кто находится в эпицентре событий. Но, спешу вас уведомить, окончательное решение в любом вопросе остаётся за мной.

Ага, понятно. Выходит, мы всё-таки не планировщики, а советники. Впрочем, это тоже довольно серьёзная роль. Ещё вчера о подобном я и подумать не мог.

Тем временем сидящие за столом с подозрением посмотрели на «Кулака». Они настолько упорно сверлили глазами морпеха, что мне показалось, что они даже не услышали вторую половину слов, сказанных Кудриным. Впрочем, я и сам не сводил взгляд с Растегаева. А причиной было то, что начальник внезапно назвал его не тем званием.

— Ещё раз простите, товарищ подполковник, — придавленный двумя десятками взглядов, поспешил разобраться «Кулак». И делал он это очень осторожным тоном. — Вы случайно, не ошиблись? Я