Войд. Захваченный дом: Начало. Новые возможности. Захваченный дом - Алекс Бредвик

Ознакомительный фрагмент

Все её удары были быстрыми и резкими. Девушка двигалась очень быстро, временами даже её силуэт размазывался, что для обычного человека было совершенно нереально. Человек просто не может двигаться с такими скоростями, вот не может и всё тут. А она двигается.

Но и соперница ей попалась не самая глупая. Если на первой арене блондинка, Прилив, уже выкинула свою соперницу за пределы арены, что считается поражением, то тут, против Бури, девушка ещё держалась. Приглядевшись, я понял, что это та самая, что спрашивала перед началом забега про возможность умереть. Видимо, она серьёзно отнеслась к словам провожатого, так что сейчас даже не старалась атаковать, а была в глухой обороне и очень внимательно следила за всеми движениями пепельной.

Но девушка с моего потока просто не успевала. Она – молодец – отбивала восемь из десяти ударов, но при этом её руки и ноги сильно страдали. А Буря как раз-таки начала действовать так, чтобы её соперница не смогла поднять своих рук, просто сушила ей их, постоянно ударяя в одни и те же места.

За временем я не следил, не до этого было, следил за тем, как бьёт и как целится Буря. В основном она использовала самые простые удары, без каких-либо подковырок, прямой удар, боковой, иногда пыталась ударить в прыжке… Ногами она била по минимуму. Возьмём на заметку, значит, в случае контратаки будем бить ей в ноги, раз она ими плохо умеет пользоваться…

– Время! – раздался голос в динамиках, но это не остановило Бурю.

Стоило сопернице на радостях опустить руки, как Буря тут же молниеносно подлетела к ней и раскрытыми ладонями на огромной скорости врезала ей между грудей, отправляя ту в полёт. Короткий вскрик бедняги, падение на пол, попытка подняться и ещё один очень громкий вскрик. Похоже, сломаны рёбра. Вот за что она так с ней?

– Запомни, даже если схватка закончилась, противник может сделать подлость напоследок, – надменно сказала она несколько грубоватым, я бы даже сказал прокуренным голосом, – будет тебе уроком.

В нашем зале стояла тишина. Это было самое зрелищное завершение изо всех боев. Двое из четырех смогли достоять до конца, это уже хороший показатель. А ещё пятьдесят два человека впереди, в том числе и те, которые были ранены… А это двенадцать заходов перед моим, ведь я в последнем. Хоть будет время для изучения противника.

Второй заход оказался не таким скоротечным, девушки тактику не сменили, что сыграло с ними злую шутку. Какой-то ловкач просто свернул руку своему сопернику, но тот не сдавался, поднялся на ноги, крича, как дикий зверь, от боли, а тяжеловес… Он просто поднял за глотку своего соперника обеими руками и сжимал её. А после просто бросил почти задохнувшегося противника за пределы арены. Вот с ним точно нужно сражаться либо такому же тяжеловесу, каких у нас нет, либо ловкачу, который мог бы спокойно уклоняться от всех атак этого гиганта, он ведь медленный и неповоротливый.

Во втором заходе на ногах остались трое из четверых, значит, пятеро уже прошли последнее испытание, а трое нет. Это хорошо, наверное. Вот только после двух раундов боёв объявили десятиминутный перерыв, чтобы наши соперники отдохнули и подкрепились чем-то.

Ко всем четверым подошли служащие Академии, дали им какие-то то ли стержни, то ли шприцы, которые эта четверка приложила каждый к своему амулету… И тут усталость с них просто как рукой сняло. Я даже не понял, почему и как это произошло.

– Вы это видели? – подал голос где-то справа Альф. – Они на допинге, я вам точно говорю! Это нечестно!

– А как бы они тогда со всеми сражаться могли бы, а? – спросил у него кто-то. – Не гони пургу, им можно, им и так столько морд за сегодня бить придётся… Я бы точно устал уже на втором.

– Да ты бы и на первом сдох, жиробас, – заржал кто-то незнакомый мне, а следом послышался хлёсткий удар. Видимо «жиробас» не выдержал и кому-то отвесил подзатыльник или пощёчину. – Ах, ты ж урод!

А дальше в той какофонии звуков я ничего не смог разобрать. Они начали орать друг на друга, кто-то им поддакивать, кто-то подсвистывать, в общем, как стая собак, которые не могут поделить один кусок мяса. Пускай грызутся, сами себе дорогу в Академию перекрывают.

– Тоже неинтересно, что там у них происходит? – подошёл ко мне тот самый парниша, который был ранен и которого я дотянул до финиша. – Меня, кстати, Макс зовут, забыл представиться. Но, как мне раньше сказали, имена скоро для нас ничего не будут значить. А ещё… Огромное спасибо!

– Для меня будут имена значить и после, – пожал я плечами и даже поднялся, чтобы пожать руку простолюдину. – Тиберий Грейвойд. Аристократ, как можно понять.

– Да про тебя уже тут все знают, – усмехнулся Макс, почесав затылок. – Даже удивительно, что ты с нами тут общаешься, обычно аристократы носом вертят от простолюдинов.

– Ты из города? – вздохнул я, плюхаясь обратно на диван. – Просто речь у тебя четкая, внятная… И слышно, что ты кто-то из наших, наша речь, наш говор.

– Да, – улыбнулся тот, – я городской, из столицы вашего клана. Все слышали про вас и про вашу планету, то, что на ней процветание, невзирая на её аграрный характер и минимум городов. У вас была утопия. И всё это ваша заслуга и вашего отца.

– Спасибо, – улыбнулся я. – Не ожидал тут увидеть кого-то из своих краев. Особенно средча по происхождению… Не ошибся же, помесей в твоей линии не было?

– Нет, где-то пять поколений только средчи в роду, – уселся он возле меня, не спрашивая на то разрешения… Я сначала хотел ему высказать за это, но потом вспомнил, что мы на равных условиях, так что просто ещё раз тяжело вздохнул.

– Вот и славно, буду тебя считать своим далёким родственником, – улыбнулся я сам себе, ведь, по сути, этот вот до недавних пор незнакомец был ко мне в разы доброжелательнее, чем вся моя родня, кроме отца, конечно.

– О, а так разве можно? – удивился городской. – Я думал только особенные могут удостоиться такой чести.

– Считай, что тебе повезло, – усмехнулся я. – Счастливчик, которому повезло напугать меня в нужный момент, из-за чего твоя жизнь оказалась в сохранности. И ещё более крупный счастливчик, так как смог прожить всё это время, пока мы бежали.

– Я, кажется, знаю, какое себе возьму прозвище, когда поступлю, – озарилось лицо парня счастливой улыбкой, а я был рад, что помог ему тогда. Хоть один человек