Мы вернемся домой - Иар Эльтеррус

решить русский вопрос, желая, чтобы нас не стало. Но не стало в итоге их. А Советский Союз, как я уже говорил, у нас распался в начале девяностых годов двадцатого столетия.

Сказав это, Николай Александрович вызвал голограмму имперского герба. Двуглавый коронованный орел возник в воздухе и распростер свои крылья на фоне красной звезды, сжимая в лапах серп и молот. Илья Родионович, увидев такую сногсшибающую картину, даже головой помотал от полноты чувств. Рн явно не мог поверить своим глазам и раз за разом осматривал герб, словно надеясь, что тот изменится. Однако он оставался прежним.

— Значит, параллельные реальности… — зачарованно произнес гость из СССР. — У нас их существование было только одной из не доказанных теорий…

— У нас, знаете ли, тоже, — усмехнулся Николай Александрович. — Но мы здесь. И вы не первые, с кем мы сталкиваемся. Нас, между прочим, вскоре ждет большая война. На местной Земле вокруг границ России собираются войска всего совокупного Запада. Мы, как сами понимаете, предков в беде не оставим. Покажем западным сволочам небо в овчинку. Вас и ваших выживших коллег я могу только пригласить присоединиться к нам, где искать ваш корабль я понятия не имею, да и незвестно сколько лет вы провели замороженными, вашу аппаратуру мы запустить не сумели. Она вся, кроме морозильных камер, мертва. Кстати, не могли бы вы объяснить, почему используете для электроники лампы?

— А что еще можно использовать? — удивился гость.

— Полупроводники, — ответил капитан

— Я не знаю, что это такое.

— То есть, вычислительная техника у вас примитивна?

— Вычислители кое-что могут, но они всегда играли только вспомогательную роль, — пожал плечами Илья Родионович. — Их используют исключительно для научных изысканий, бухгалтерии, баллистики и траекторий полетов в космосе.

— Мда… — несколько даже растерялся Николай Александрович, цивилизация, не знавшая персональных компьютеров и социальных сетей, должна была развиваться совершенно иначе. — Вот еще одно кардинальное отличие наших реальностей. У нас давно дошли до искусственного интеллекта, разумные вычислители — такие же равноправные граждане империи, как и люди. Михалыч?

— Ну? — отозвался тот.

— Ты слышал?

— Слышал, я все, что на корабле происходит, слышу и записываю. Добрый день, уважаемый Илья Родмонович. Я как раз являюсь представителем машинного разума. На «Снегире» меня зовут Михалычем.

— Добрый день… — растерянно поздоровался гость из СССР, он такого точно не ждал, хотелось узнать как можно больше, но нервы от стольких невероятных известий не выдерживали, руки начали подрагивать и заболела голова.

— Так, на сегодня хватит! — заметила его состояние Алена Ивановна. — Пациенту нужно отдохнуть! Товарищ капитан, прошу покинуть медотсек, мне нужно уложить Илью Родионовича поспать. Потом наговоритесь еще.

Спорить с врачами в космофлоте было не принято, поэтому Николай Александрович поспешил откланяться. Он пребывал в несколько ошарашенном состоянии. Похоже, это далеко не последний необычный случай. Стоит ждать новых необычных находок в этой реальности. И дай Бог, чтобы все они оказались не хуже, чем предыдущие.

Он вздохнул и тоже решил пойти вздремнуть несколько часов. Завтра предстоит много дел, понадобится свежая голова. А с гостем из другой реальности поговорит позже, с утра в того, как клещи, вцепятся ученые и не отстанут, пока не выдоят всю информацию до последней капли. Бедняге можно было только посочувствовать. Жаждущие новых знаний ученые дамы и мужи — это та еще напасть.

Глава 7

Илья Михайлович очнулся и очень удивился этому обстоятельству. Последнее, что он помнил, была закрывающаяся крышка анабиозной камеры. Воздуха на корабле осталось на два часа, и капитан принял решение усыпить оставшихся членов экипажа и уснуть самому. Последним, как и положено первому после Бога. В надежде, что их когда-нибудь найдут. Судя по тому, что он проснулся, надежда все-таки оправдалась.

Капитан открыл глаза и понял, что находится не в анабиозной камере, в куда более технологичном устройстве с прозрачной крышкой, как раз поднимающейся. Так хорошо Илья Михайлович не чувствовал себя давно, как бы не с далекой юности. А уж после того, что с ними случилось, и подавно. Вспомнив о погибших на неизвестной планете товарищах, капитан помрачнел. Понять куда занес «Лаврентия Берию» забарахливший после взрыва американского шпионского спутника гипердвигатель так и не удалось, почти вся аппаратура на борту погибла. Однако Солнечную систему обнаружить удалось, и остатки экипажа, поняв, что после ремонта корабль все же способен взлететь, решили рискнуть и попробовать прыгнуть домой. Вот только попытка оказалась неудачной, оставив «Лаврентия Берию» вообще без двигателей и погубив две трети выживших. Была потеряна даже возможность вернуться на неизвестную планету. Воздуха, как уже говорилось, осталось всего ничего. Тогда капитан и предложил лечь в анабиоз — другого выхода все равно не осталось. Немного подумав, шестеро выживших приняли решение так и поступить. К счастью, реакторы не пострадали, они могли поддерживать работу анабиозных камер в течение двух тысяч лет, если не случится внезапной поломки, что тоже вполне вероятно.

— Добрый день, товарищ капитан! — заставил Илью Михайловича сесть в капсуле чей-то знакомый голос.

Он не сразу понял, что видит перед собой одного из погибших во время посадки на неизвестную планету, своего тезку Илью Родионовича Басаргина, второго пилота. Значит, их тоже нашли и спасли? Ведь именно в надежде на это погибших не похоронили, а поместили в анабиозные камеры в наспех созданном бункере под обелиском, пожертвовав ради этого одним из малых корабельных реакторов. Вопрос в другом. Сколько времени они спали? Какой век сейчас дома, на Земле? Все еще двадцать второй или… другой? Илья Михайлович окинул взглядом помещение, в котором стояло несколько огромных овальных капсул, раза в два с половиной больших, чем анабиозные камеры «Лаврентия Берии». Странный цвет металла переборок, незнакомые и непонятные устройства, красная звезда на стене, на ее фоне коронованный двуглавый орел, держащий в лапах серп и молот. Это еще что такое?! Герб за сотни лет изменилсч, что ли? Но при чем тогда здесь герб давно почившей в бозе Российской империи?!

— Возьмите комбинезон, товарищ, — подошла к капсуле красивая, строгого вида молодая женщина, вот только глаза ее не были глазами неопытной девушки, в них был виден опыт десятков, если не сотен лет жизни. — Я ваш лечащий врач, Алена Ивановна Паншина. Попрошу в первое время не переутомляться и стараться не волноваться. На всякий случай даю вам не обычный комбинезон, а медицинский, с диагностом. В случае чего он сам вызовет помощь. Попрошу не менять его в течение недели, как минимум. Он самоочищающийся, так что с гигиеной проблем не возникнет.

— Как скажете, доктор, —