Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

доставляет ли людей до места назначения, мне неведомо. Может, грабит и убивает. Море большое и глубокое. Есть куда спрятать. А по справедливости… конечно же, свою работу Сулейман выполняет честно. Иначе бы его давно свои же законопатили. У контрабандистов свой кодекс…

— Кодекс… надо же, — покачал головой Аржевский, с прищуром разглядывая красавицу «Аврору», застывшую на серебристой и бликующей поверхности моря.

— Я так понимаю, это вы будете моим пассажиром? — неожиданно спросил Изот, сплёвывая попавшую на язык махорку.

— Не он один, а четверо, вместе со мной, — ответил за Станислава Свояк. — Ты мне скажи, сколько Сулейман берёт?

— Две тысячи фунтов стерлингов и тысяча золотом императорскими монетами.

— А он не охренел? — удивлённо воскликнул Свояк. — Ну ладно, британские деньги мы найдём, но золотые монеты… Такая скупка сразу привлечёт внимание банковской службы безопасности.

Изот пожал плечами, дескать, это не моя проблема.

— Сам сколько просишь? — успокоился коллега Аржевского.

— Я скромный человек, тысячи бумажными банкнотами хватит.

— Молодец. Жадность — это как болезнь, которая излечивается одним способом, — вроде бы в шутку сказал Свояк, но угроза в голосе прозвучала нешуточная. — Причём, кардинальным.

— Поэтому и не жадничаю, — понял его капитан и выбросил окурок в воду. — Так о чём договорились?

— Я тебя сам найду через месяц, — Свояк вперил взгляд в хозяина лодки. — Буду с деньгами. Тогда и скажу день, когда выходить в море.

— Принято, — кивнул Изот и взялся за ручку движка. — Ладно, погнали к берегу, раз всё выяснили. Да и пожрать не помешает. Солнце уже высоко.

Петербург, конец мая 2017 года

С князем Балахниным приехали двое мужчин, которых Никита смутно помнил по последнему посещению Коллегии, состоявшемуся уже весьма давно. Но эти лица он видел точно. Не так много Иерархов числится в главном магическом заведении Империи.

Сам Никита воспользовался порталом из «Гнезда» в Петербург чуть раньше намеченной встречи, поэтому, как только Олег доложил, что гости прибыли, встретил их в гостиной.

— Барон Корф Николай Степанович, — представил князь первого Иерарха, учтиво склонившего при этом голову. Был тот невысок, коренаст, аккуратно подстрижен, зрачки глаз периодически меняют цвет с тёмно-серого на голубой, что было признаком владения Водной Стихии. По возрасту Корф был старше Никиты на десять лет.

— Вы из курляндской или лифляндской ветви? — поинтересовался Никита, протягивая руку для пожатия.

— Из лифляндской, господи барон, — охотно ответил Корф, довольный тем, что кто-то заинтересовался его родословной. — Мои предки проживали в Вильно, прадед переехал в Петербург.

— Юрий Сигизмундович — ваш дед?

— Генерал-лейтенант, военный историк, именно так. Мой дедушка.

Никита улыбнулся (изучал в Военной Академии его труды) и обратил взор на второго мужчину, полноватого, с округлым добродушным лицом, но довольно высокого, что создавало впечатление нависающей над головой скалистой глыбы.

— Есипович Иван Иванович, — тут же представил его Балахнин. — Он, как и Николай Степанович, имеет статус младшего Иерарха.

— Очень приятно, господа, — Никита жестом показал, что можно присаживаться. Подозвал к себе горничную, ждавшую у дверей распоряжения. — Ирочка, принеси нам кофе, пожалуйста, сахар и сливки.

— Будет исполнено, Никита Анатольевич.

Назаров сел в кресло напротив гостей, и на мгновение в гостиной воцарилось молчание. Все четверо словно изучали друг друга, мысленно выстраивая разговор, а то и ожидая, кто первым его начнёт. Эту обязанность взял на себя князь Балахнин.

— Барон Корф и господин Есипович имеют серьёзное влияние в Коллегии на младший состав Иерархов, поэтому именно их я решил с вами познакомить, Никита Анатольевич.

Балахнин намеренно обратился к Никите в вежливой форме, чтобы у гостей не сложилось мнение о приятельских отношениях пожилого князя и вологодского барона.

— Николай Степанович, не желаете ли сами описать ту ситуацию, что сложилась на данный момент в вашем уважаемом заведении? — князь подбадривающе взглянул на Корфа.

— Охотно, — тот нисколько не стушевался и даже вытянулся, как охотничий пёс, увидевший добычу. — В нашем закрытом «Ордене», как мы в шутку называем Коллегию, давненько зреет возмущение теми методами, что упорно придерживаются наши старшие товарищи. Преподавание архаичное; новые методики, которые мы пытаемся продвинуть для обучения студентов, с трудом проходят апробацию. Например, у Ивана Ивановича есть несколько статей, в которых обосновываются новейшие методы плетения разнообразных конструктов, направленных для улучшения бытовых задач.

— Вы «земной» Стихийник? — решил уточнить Никита.

— Да, специализируюсь на ландшафтных преобразованиях и возможностях усилений железобетонных каркасов, — кивнул Есипович. — Привношу изменения в структуру построений магоформ, которые позволяют усилить уже возведённые высотные здания.

— А где практиковались в последнее время?

— Особняк Симских в Хамовниках и офис Челядниных, построенный ещё в восемнадцатом веке, — мужчина замялся. — Правда, эти работы велись без регистрации в Департаменте строительства. В договоре прописано, что клиент берёт все риски эксперимента на себя.

— Ну и как, удался эксперимент? — заинтересовался волхв.

— Я уже третий год веду наблюдение за состоянием фундамента и каркаса, — Есипович расплылся в улыбке. — Есть все основания утверждать, что моя методика работает.

— А на разрушение пробовали проверять? — Никита посмотрел на Ирину, которая принесла кофейник, разлила ароматный напиток по чашкам. Молодец, не забыла про печенье, которое с горкой лежало в плетёной корзинке. Волхв кивком поблагодарил горничную, и как только она вышла из гостиной, пояснил свой вопрос: — Укреплённый каркас здания и его фундамент нужно обязательно подвергнуть силовому воздействию. Иначе это всё профанация. Например, добросовестный строитель использует высокопрочный бетон, который с каждым годом будет только набирать силу. Где здесь доказательство успешности вашей методики?

— Я об этом думал, Никита Анатольевич. Мне нужен полигон для своих экспериментов, а в Коллегии, как вы понимаете, много таких же жаждущих испытать личные наработки, — Есипович улыбнулся и развёл руками. — Очередь огромная, а площадка одна.

— Прошу прощения, господа, — Никита уловил одну из причин, по которой зреет возмущение в Коллегии Иерархов. — Мы немного увлеклись разбором частной проблемы. Продолжайте, Николай Степанович.

— Да, конечно… Подобных и похожих случаев хватает, — барон оживился и сделал глоток кофе. — Я не хочу обвинять секретарей Коллегии в злонамеренном саботаже новых идей. Пётр Витальевич милейший человек, с глубоким знанием предмета, и было бы нехорошо думать о нём, как о замшелом ретрограде. Но происходящее наталкивает на определённые мысли.

Никита мысленно кивнул.