Владимир Андрейченко - Пленники зоны. Смерти вопреки

Ознакомительный фрагмент

– Командир, жаль огнемет не взяли ранцевый, а?! Тот, с моста. Щас бы сгодился.

– Жаль ему. И что, тащил бы его до сих пор на себе? Или лишний автокар имеется?

– Понял. Молчу.

– Ексель-моксель, парни! По существу вопросы есть?

– Да нет. Все понятно изложил, командир. Кратко, но доходчиво.

– Ага. Типа «пришел, увидел, победил»! Ловко. Так бы наяву.

– Так ты и сработай так.

– Ну, ясен перец!

– А если ясно, бойцы, тогда за дело. Выходим через пять минут. Всем собрать вещи, справить нужду, смочить глотки. И да поможет нам Бог!

Все зашевелились, поднимаясь с корточек. Группе предстояло сегодня «немного» поработать.

Глава 3

Никогда еще в жизни Эскимо не было такого драйва, таких приключений, как в этом рейде со спецназом российской разведки. Он скучал студентом в Калининградском универе, томился в стенах Пади, сбежав в Зону. Вроде бы воодушевился, когда попробовал себя в небольшом походе на Маяк, но все оказалось не так: ничто не вдохновляло, не повышало значимости собственного эго, не придавало сил и энергии. Он ждал своего часа и того, кто смог бы увидеть в нем талант, заметить чела с большой буквы и позвать за собой в большое приключение, необычный поход, может быть, легендарный рейд по Зоне. Чтобы отголоски и слухи об этом вояже и молодом сталкере в нем летели по всему периметру отчуждения и за его пределы. Чтобы о нем услышал Калининград, мать, девушка, которая бросила его, назвав унылым лузером. И Эскимо совершенно случайно оказался в таком отряде.

В группе Истребителя.

Адреналина, драйва и новых друзей в рейде оказалось с избытком, эмоции бурлили, дико стучало сердце и хотелось лететь дальше, выше, быть и дальше таким же нужным и важным звеном в группе особого назначения, каким сталкер уже являлся благодаря ее командиру.

Эскимо открыл глаза, услышав свое имя. Ему махнул Бродяга, докуривающий папироску. Молодой сталкер поднялся, взял рюкзак, оружие и начал навешивать весь этот груз на себя. Впереди предстояла самая важная и опасная часть операции. И Эскимо знал, что не подведет.

– Ты чего со своими не пошел? – как бы между прочим спросил пепловца его недавний враг Горбоконик, придерживая «янтарь» у раны. – Как раз бы их квад дополнил. А?

– Не пошел и все, – отрезал Аперкорт, комплектуя очередную обойму к своему АС-96 желто-зелеными патронами, – у меня свой путь, у них свой.

– А все же?

Пепловец оторвался от привычного занятия, хотя он мог часами возиться с оружием, не глядя на него, на ощупь. Посмотрел на бандита. На его небритое лицо землистого цвета, ухмылку, в которой отсутствовали передние зубы, смоляные волосы с седой прядью. На руки в перчатках, держащие артефакт, прикид, который трудно было даже назвать одеждой. И снова стал снаряжать рожок автомата.

– Я тебе противен? Ненавидишь меня?

– С чего ради?

– Таким взором окинул меня, словно, бомжа-пьяницу увидел.

– Ты такой и есть. Выглядишь, как полный отстой!

– О-о, мерси!

– Хранцуз, тудыть. За что мне тебя любить и почитать? За твои и твоих фраеров дела? За павших ребят, проливших по твоей бандитской прихоти кровь?! За жестокость? А может, за твои намерения? А? Что опять затеял?

– Успокойся! Никто никого не собирается дрючить.

– А ты попробуй. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Я и пробовать не буду. И не намерен. Зачем мне это?

– Раньше ты по-другому бы этот вопрос задал. Типа «а нах ты мне сдался?» Не пойму я тебя, Зубоскал. Кто ты и что? Горбоконик уже или еще Зубоскал. С нами или сам по себе. Какую цель преследуешь? Завалить всех или поиметь что-то определенное? Или дружков своих ждешь?

– Че ты пристал ко мне? Вырос я, мля! Реабилитироваться хочу. Апелляцию запросить. Побыл куклой у этого урода, замучил он меня нехило. Много нехорошего сотворил со мной, по гроб не забуду…

– Сотворил с тобой? Жопа-то цела?

– Иди ты. Отсяду от тебя, козел, а то с пепловцами никогда по-человечески нельзя было погутарить.

– Сиди уже, человек, блин! Ишь, о человечности заговорил. Ты на себя посмотри, гуманист ты наш.

– Смотрел уже. И твой взгляд щас видел, и мужиков этих. Все как на собаку побитую смотрят.

– Ошибаешься ты тут, фраерок! Не все.

– Ну, не все, но многие. Вояки еще как-то, а остальные, в натуре, жалеют, со страхом и отвращением смотрят. Вижу ведь.

– Да ни хера ты, мудак, не видишь! Мало того, что они тебя из полного дерьма вытащили, так еще и в порядок привели, накормили. А главное, доверили оружие, поверили тебе, с собой взяли. А ну, пойди, найди в Зоне идиота, который в этой ситуации тебе помог бы, вытащил, вылечил и еще ствол дал?! Сидишь тут и лыбу давишь, в словесный понос ударился. Стремно, поди, самому-то?

– Кончай базар свой… – Горбоконик цыкнул, сплюнул, но не тонкой длинной струей как раньше (сейчас из-за отсутствия зубов не получилось), – тошнит, мля. Сам расщебетался, молчаливый наш! А я че? Я не филоню, признаю… да, выручили вояки меня, новую жизнь дали. Я ведь кое-что от этого мудака телепата и ладное… полезное сварганил. Душу он мне и мозги прочистил. Все говно вышло, вся накипь и шелуха выпали, словно заново родился! Как жил, с кем корешился, кого мочил?! Все в прошлом. А сейчас и подавно очухался. Понял, не одной местью и злобой живет Зона! Да и вся земелька местная. Не одними фраерами полнится она. Есть люди. Е-е-сть! Вот они. Во-о-т. И вояки эти пришлые с Большой земли тоже. Которые на поверку оказались и не вояками… етить меня… язык-то не поворачивается их так величать! Солдаты. Реальные пацаны. Сталкерам помочь – они пожалуйста. Пепловца из жопы вытащить – легко-о! Фраера стопудового у телепата отбить – ваще-е не вопрос! А заложников этих, смотри как берегут, лелеят. Как детей малых. И дело свое при этом знают и, в натуре, ведут отряд ровно. С такими Зону пройти по кругу и всех чморей в ней отхорохорить – это как с добрым утром. В легкую.

– Язык твой, Зубоскал, ваще не уразумею. То как ботаник институтский, чистой воды интеллигент стихами стелешь, а то зековским сленгом жаришь. Кто ты? Откуда?

– Че, заметно? Я так-то не всегда Зубоскалом был. Да и Горбокоником надолго не собираюсь называться. И долг перед воя… перед спецназом русским я оплачу сполна. Скоро мы все себя покажем, кто во что горазд, и где раки зимуют. Эх-ма-а.

Аперкорт усмехнулся, убрал отяжелевший магазин в разгрузку, вынул нож – красивый, прямой клинок с пробковой рукояткой. Сталь отливала в полумраке коридора голубоватым оттенком. Он протянул оружие бандиту:

– На. Дарю. Не знаю… не понял еще, за что и зачем, но чую, что правильно делаю. И хочу, чтобы ты человеком себя ощутил. Человеком и, в первую очередь, мужиком. А какой мужик без ножа хорошего?! Бери, бери.