Первенцы - Дарья Чернышова

с покойным мужем, и на кургане взойдет трава.

«Дядька Войцех, – наконец вспоминала Итка. – У него нет никакого кургана».

Хотя они с Гашеком это не обсуждали, Итка готовилась к отъезду. Запасала еду и воду, проверяла на прочность сумки, штопала порванную одежду. Хозяйка хутора – и этого Итка ожидала меньше всего – научила ее изготавливать стрелы. «Муж любил охоту, – объяснила Гисла. – А работу мелкую не любил».

В запасе оказалось много хороших перьев, и Итка – правда, не сразу – поняла, как правильно обрабатывать дерево, чтобы стрела летела куда нужно. До стычки с разбойниками даже в голову не приходило, что колчан может опустеть в самый неподходящий момент. Чтобы отблагодарить Гислу, Итка хотела добыть на ужин зайца или мелкую птицу, но хуторянка замахала руками: «Не надо! Ты в чащу пока не ходи. Пригодятся тебе эти стрелы… на будущее».

Возразить оказалось нечего.

Однажды вечером Итка сидела у себя в углу, оттачивая полученные навыки: припасенные хозяйкой перья уже заканчивались. Осторожно постучался Гашек. Двигаясь с господской медлительностью, сел на кровать рядом с Иткой: он все еще берег ногу. Помолчал, подбирая слова. Потянул время еще немного – Итка даже забеспокоилась. Наконец решился.

– Тут такое дело… В общем, Лета… Она все спрашивает, когда мы уйдем.

Отлегло. Итка почесала ухо.

– Ну, это зависит от твоей раны и…

– Давай уедем. Прямо сейчас. Сегодня.

Она отложила готовую стрелу и внимательно его оглядела. Гашек трясся, как конские яйца в галопе. Стало совсем тихо, неловко и глупо – все это ужасно, ужасно глупо. В конце концов Итка сказала:

– Не понимаю.

– Она думает, я… мы возьмем ее с собой.

– С чего это?

– Ну…

Из погреба послышались грохот и шипение – Гисла бранилась тихо, но от души. Итка поднялась и отряхнула штаны: опять налипло гусиного пуху.

– Не отвечай. Пойду помогу.

Гашек собирался все же ответить, но ей хотелось сперва поразмыслить и посоветоваться с хозяйкой. Спустившись в погреб, Итка нашла Гислу подметающей глиняные осколки. Запыхавшаяся женщина не услышала шагов и вздрогнула, когда Итка спросила:

– Помочь?

– Тьфу ты, Белка! Уложишь в землю раньше срока! Не надо, я сама. Голодная?

– Нет, спасибо. Мы с Гашеком уходим.

Гисла отставила метлу и вытерла лоб рукавом. Вздохнула.

– На ночь глядя? Обождали б немного.

– Надо так, чтоб Лета не заметила. Если она спит крепко, уедем сегодня.

– Вот оно что. – Хуторянка покачала головой. – Так и знала, что этим закончится. Пойдем. На сытый живот ее и петух над ухом не разбудит.

Сборы заняли совсем немного времени: Итка подготовилась уже давно. Гашек нервничал, оглядывался, трижды проверял конскую упряжь. Гисла держала над головой Итки фонарь, чтобы она могла приторочить к седлу связку самодельных стрел. Ей хотелось многое сказать, поблагодарить за приют и заботу, но женщина все поняла без слов – только отмахнулась, мол, не отвлекайся.

Гашек подергал полы стеганой куртки – сидела она не слишком хорошо, но ничего получше разбойники после себя не оставили. Наконец он наклонился к хозяйке и едва слышно произнес:

– Если Лета спросит…

– Это. Моя. Дочь, – грозно отчеканила Гисла. Гашек отпрянул, и тень маленькой пухлой женщины в пляшущем отсвете фонаря показалась черной медведицей, поднявшейся на задние лапы. – Лета – мой единственный ребенок. О ней, юноша, я позабочусь сама.

Гашек, еще немного потоптавшись на месте, со старческим кряхтением сел верхом на Красавицу. Итка зажмурилась, обернулась и крепко обняла Гислу.

Женщина погладила ее по волосам, и они постояли так совсем чуть-чуть – это мгновение Итка очень хотела запомнить.

– Спасибо, – шепнула она, вскочила в седло и развернула кобылу. – И прощай.

– Удачи тебе, – кивнув, ответила Гисла, – Белочка-колдунья.

Стояла темная, беззвездная ночь. Единственный путь – не оборачиваясь, вперед.

Глава 5. Король пентаклей

Раз, наверное, уже в сотый Гашек как следует почесал нос: на последнем привале комары чуть не съели с потрохами. Итку они будто вовсе не беспокоили, но она качалась в седле с таким мрачным видом, что Гашек не решался первым завязать разговор. Так и ехали, не торопясь, хотя отъевшаяся и отдохнувшая за месяц Красавица все норовила пуститься в галоп.

Они продвигались дальше на север, к Тарде – родовому замку господ из старой аристократии. Лес постепенно редел. Хорошо, что они взяли с собой достаточно пищи, чтобы не зависеть от успешной охоты. Рана Гашека почти зажила. Он опасался, что будет больно сидеть верхом, но обошлось – так старательно его не лечили с тех пор, как он обжег руки в усадьбе Ольшанских.

– Почему ты раньше не носил бороду? – спросила вдруг Итка. – Тебе к лицу.

– Даже не знаю. – Он задумался. – Господин Гельмут брился ежедневно. Наверное, когда-то давно я решил, что буду как он.

– А мой отец? Он тоже так делал?

– Не всегда. До войны ходил с длинной бородой. Помню, я из-за этого думал, что старший именно Марко. А когда он вернулся из Хаггеды… Ну, седой. Тоже стал бриться каждое утро. Будто даже помолодел немного – уж не знаю, как это так выходит.

Итка его не дослушала: на горизонте показалась верхушка толстенной башни. Они почти добрались и наконец дали волю изголодавшимся по хорошему бегу лошадям.

Тарда выросла перед ними, несуразная: высокая башня будто принадлежала другому замку, чьи стены должны быть гораздо мощнее, чтобы не казаться рядом с ней такими смешными. Странную картину дополняла отлитая из металла большая волчья голова, приделанная к воротам, видимо, для устрашения неприятеля. Батрацкая деревня к западу от крепости выглядела заброшенной: нигде в округе даже собаки не лаяли.

Гашек насторожился, придержал Красавицу, сделал знак Итке – погоди, что-то тут нечисто. Прежде чем они как следует осмотрелись, у самых копыт Вечерницы в землю вошла стрела.

– Стоять! – заорал лучник с замковой стены. – Кто такие?

– Мы ищем человека по имени Матей! – крикнул Гашек, получив в ответ вторую стрелу.

Красавица испугалась и вздыбилась, едва не выбросив его из седла.

– Я спрашиваю, кто вы такие!

– Нам нужна работа! – вдруг заявила Итка. – Слух прошел, что в Тарде найдется дело.

Озадаченный лучник ненадолго пропал из поля зрения. Вместо него в бойнице показался светловолосый юноша с очень красным носом – при взгляде на него у Гашека опять зачесался комариный укус.

Лучник возник снова.

– Не пустим. У нас карантин.

– Карантин? – переспросил Гашек. Итка только развела руками. – Это надолго?

– Да хрен его знает, – совершенно искренне ответил стрелок. – Можете у ворот подождать, если Матей вам так сильно нужен.

– Так он здесь! – обрадовался Гашек. – Тогда мы