Честь и меч. Свободное продолжение - Михаил Леккор

Игорь кое-как откланялся — не потому, что не умел, а потому что страшно болел.

Он вышел из зала, подождал, пока привратник захлопнет дверь и остановился в размышлении, чем бы ему заняться. Хотя, как чем? — у него есть центурия, которой он теперь командовал на правах синьора и по разрешению Совета Магистров. Но для начала надо слегка подкрепится, может проклятый желудок успокоится.

— Господин центурион, — раздался знакомый голос. К нему стремительно приближался Серебровский. — Вы живы, вас не съел Совет Магистров?

— Да, — поддавшись веселому бесшабашному настроению, Игорь скорчил жалобное лицо, — бедный мальчик едва вышел живым.

— Ха-ха-ха, — загрохотал Серебровский, — тебе не клади палец в рот, парень. Не согласится ли опрокинуть пару бокалов винца господин центурион с другим центурионом?

От одного представления вкуса и запаха вина желудок у Игоря начал рефлекторно сокращаться. Он с трудом сдержал рвоту.

— Не хочешь вина, попей чаю, — предложил Серебровский.

На чай желудок отозвался более благосклонно. Они зашли в небольшую таверну при замке. Игорь заказал большую кружку Южно-уральского гибридного чая, подивился цене — торговцы учли наступление нечисти и задрали цены, — и принялся поглощать ароматную жидкость.

Серебровский крякнул, немного помялся — ему хотелось опрокинуть бокальчик Тервазийского (не больше!), но на службе пить не рекомендовалось, к тому же он уже провинился перед Советом и поэтому он попросил кофе. Импортный кофе по стоимости походил на жидкое золото, украшенное алмазами. Но Серебровский не собирался оставлять потомков, поэтому прогуливал доставшееся наследство, и цена не заставила его содрогнуться. Кто его знает, может уже завтра огр раздавит голову в своей ладошке. Зачем мертвому деньги?

Серебровский имел подвешенный язык и за час Игорь узнал много сплетен дворца Гроссмейстера, в котором, правда, не было самого Гроссмейстера, особенности жизни Магистров и Митрополитов. Узнал он и что часть Магистров готовы избрать его хоть сейчас, а другая часть тоже хоть сейчас, но предварительно похоронив.

Эти новости заставили его задуматься. Мать почему-то не озаботилась сообщить ему расстановку сил при дворе. А может, она сама не задумывалась и считала ниже своего достоинства интересоваться сплетнями. Женщины иной раз бывают столь непрактичный, — подумал Игорь с высоты своих четырнадцати лет.

Марина словно ждала, когда о ней вспомнят. Ее высокий силуэт сначала нарисовался вдалеке, а потом она вдруг оказалась совсем рядом со столиком. Вдова Гроссмейстера была разгневана и не пыталась этого скрывать. А учитывая, что она и при Владимире Красивом отличалась вспыльчивым нравом, а сейчас стала сущей мегерой, Серебровский с этого момента мечтал об одном — исчезнуть. Ее Совет Магистров побаивался, что уж говорить о несчастном рыцаре!

— Говорят, граф, вы спаиваете молодежь?

Голос вдовы был похож на шипенье змеи. В своем черном вдовьем обличье она здорово походила на гадюку. Еще ужалит, — подумал Серебровский.

— Мама, — строго сказал Игорь. Его металлический голос на миг заполнил весь трактир, заставив вздрогнуть. Серебровский потряс головой — эффект исчез. — Когда граф появился, я уже был пьян и больше не пил.

— Вот как, — притворно удивилась Марина, — мой сыне вырос настолько, уже не стесняется признаваться в том, что валяется пьяным на полу трактира. Сидите, граф, — отмахнулась она от Серебровского, который уже поднимался, мечтая удрать в более безопасное место, например, на поле боя рядом с огром. Тот, по крайне мере, не притворяется другом. — Мы с сыном сами уйдем. Нам надо о многом поговорить. И это не при людях.

Игорь улыбнулся, пожал руку Серебровскому и в хорошем настроении отправился следом за матерью, уже удалившейся от столика.

Серебровский встал на прощанье и посмотрел им в след. Похоже, оруженосец или, пардон, центурион не очень-то боялся змеиных выходок матери. Или у него было много противоядия. Впрочем, редко когда сыновья боятся матерей. В любом случае ему рядом с ними, пока они разбирают отношения, делать нечего. А рядом с ней и позже.

Сухая, злобная личность, так напугавшая старого холостяка Серебровского, сразу же исчезла, после того, как по длинным извилистым коридорам они прошли в ее покои. Перед Игорем стояла не такая уж старая, хотя и не молодая, с точки зрения Игоря, утомленная жизнью женщина.

— Мне многое рассказали о твоих поступках за последние сутки, — сказала она, не опустившись — рухнув в кресло, — я хотела бы услышать и твою версию. А то я уже думаю, что ты либо архангел, либо тварь с крыльями и надо срочно послать за святой водой к Митрополиту Ладожскому.

— Ты так хотела услышать новости, что напугала Серебровского, — засмеялся Игорь. — Видела бы ты его лицо. Святой воды не надо, хватит обычной, а то я пить хочу, во рту пересохло.

Марина мягко улыбнулась, а он сел прямо на пол рядом с ее креслом и поднял лицо вверх, улыбнувшись улыбкой юного проказника.

— С чего бы хотела услышать мой рассказ Ваша Милость?

— М-м, — отмахнулась Марина. Она свесилась с кресла и поцеловала его в лоб, — хватит паясничать, рассказывай. Надеюсь, ты понимаешь, что мы с тобой в одной лодке.

— Ладно, — Игорь посерьезнел, — вчерашнее утро для меня началось с прогулкой по окрестным полям. Центурия вышла охранять столицы пешей, и Вергуна пришлось оставить в Замке Магистров. Почти до обеда пришлось ползать туда-сюда, ну да это неинтересно, а потом появилась нечисть, повоевали, вернулись в столицу. А вот там, — Игорь замялся, — я выпил столько бокалов вина, опьянел так, до сих пор жутко стыдно. Я больше не буду, мама.

За вчерашней пьянкой он уже не видел ничего героического в сватке с нечистью, зато его пьяные похождения в трактира казались известными на весь Орден.

— Как лаконично, — засмеялась Марина, — а теперь подробнее и с самого начала.

Она выжала из него все интересовавшие подробности, в том числе и те, о которых он не хотел бы вспоминать. Четырнадцатилетнему парню трудно соревноваться с тридцатипятилетней женщиной.

Затем она накормила его обедом — первой пищей со вчерашнего завтрака. Желудок пришел в себя и не капризничал, поэтому Игорь поглощал все подряд, попутно расспрашивая мать о событиях при дворе. Марина рассказывала, а сама смотрела на его посуровевшее лицо, первые морщины, и думала о том, что Владимир очень рано ушел из этого мира. Хоть год, хоть полгода. На Игоря пал слишком тяжкий груз, а ему так мало лет!

Впрочем, он