Корпус обреченных - Алекс Хай

против себя Юсуповых? Князья крови — титул, несомненно, почетный, но на дворе четвертое столетие империи. Времена все же меняются. Даже для аристократии. И еще с прошлого века богатство начало с лихвой компенсировать не очень красивый титул.

Разумеется, у нас их не раздавали налево и направо, но деньги порой позволяли заключать ранее немыслимые союзы. А у Юсуповых было все — и деньги, и земли, и княжеский титул, и даже капля императорской крови.

— Что же случилось, Ида Феликсовна? Мне сложно представить, как Дмитрий Павлович мог вас оскорбить?

Ида криво улыбнулась.

Глава 9

— Я могу рассчитывать на конфиденциальность разговора? — тихо спросила Юсупова, когда я повел ее на очередной круг.

— Безусловно, ваше сиятельство. Я защищаю честь дам, что мне доверяются.

— Знаю, — отозвалась Ида. — Именно потому и говорю с вами. Меня очень впечатлило то, что вы встали на сторону Кати Дмитриевны и помогли ей. Пусть и с угрозой больших рисков для себя.

— Приятно, что вы видите в этом некий героизм, — улыбнулся я. — Итак, как же отец Кати провинился перед столь прекрасным созданием?

Ида крепче ухватилась за мое плечо.

— Если кратко, то Дмитрий Павлович отверг мою кандидатуру в невесты своему наследнику. Причем сделал это в весьма неприятной форме, опираясь на грязные сплетни о моих предках.

О, это была давняя история. За сотню лет могли бы уже и успокоиться.

Юсуповы, как и всякий известный род, всегда жили как под микроскопом. Каждый шаг регистрировался, каждая неосторожно брошенная фраза оседала в мемуарах какого-нибудь язвительного придворного.

О прадеде нынешнего князя ходили довольно скользкие слухи. Поговаривали, что он наслаждался обществом не только противоположного пола, но и слишком много внимания уделял друзьям-мужчинам. Однако свечку никто не держал, доказательств ни у кого не было, а поливать грязью самого богемного князя своего времени желающих всегда было полно.

Что бы там ни было на самом деле, но знатный предок женился, оставил потомство и достойно его воспитал, а также приумножил богатство и даже передал в государственный музей несколько сокровищ мирового искусства, сделав их доступными для публики. О масштабах благотворительности я умолчу — Юсуповы всегда жертвовали астрономические суммы на развитие отдаленных регионов.

— Крайне непочтительно со стороны Дмитрия Павловича, — ответил я. — Сожалею, что вам пришлось столкнуться с подобной ситуацией.

— Непочтительно? — криво улыбнулась Ида. — Согласна. Хотя у меня на языке вертятся слова погрубее.

— Согласен. Он идиот или очень стремится себя таковым показать.

— Уже ближе к тому, что я чувствую. Моих родителей и меня лично оскорбил не сам факт отказа, хотя, клянусь вам, мое приданое было достойно любой принцессы. Нас отвратило то, как был подан этот отказ.

— Потому и идиот, — ответил я. — Значит, вы здесь потому, что хотите сплотиться вокруг общего врага?

Ида чарующе улыбнулась.

— Ситуативные альянсы — самые выгодные, ваша светлость. Впрочем, вы уже и так многое сделали для того, чтобы поставить Павловичей на место. Ведь теперь сын Павла Дмитриевича пойдет под суд… После такого скандала ни одна из европейских принцесс и не посмотрит в его сторону. А значит, амбициозные планы Дмитрия Павловича пойдут прахом.

Я многозначительно взглянул на пустующие стулья.

— Европейские принцессы, возможно, и откажутся от союза с Павловичами. Но вы сами видите, что в столице их влияние очень сильно. Ведь им удалось настроить против нас многие Большие Дома.

— Уверяю вас, Алексей Иоаннович, это ненадолго. Вокруг нас тоже есть коалиция. Павловичи слишком полагаются на свое происхождение и считают, что оно дает им полный светский иммунитет. Поверьте, после решения суда ситуация драматично изменится.

— Но раз все уже почти случилось, и я пусть и невольно, но отомстил за вас, зачем же вашей семье крепкий союз с моей?

Ида хищно улыбнулась.

— Затем, ваша светлость, этого скромного отмщения нам недостаточно. Мы Юсуповы, ваша светлость. Мы всегда все делаем с полной широтой души. Казним, милуем, работаем, любим и ненавидим — никаких полумер.

Музыка начала стихать, и я подвел девушку к ее брату.

— Феликс Феликсович, — поклонился я. — Я попал в плен очарования вашей сестры.

Младший Юсупов взял Илу за руку.

— Как жаль, что мне придется ждать еще целый год, прежде чем я смогу ангажировать и вашу сестрицу на вальс, Алексей Иоаннович. Уже сейчас о ее красоте и грации ходят восхищенные слухи. Полагаю, первый полноценный выход Татьяны Иоанновны в свет произведет фурор.

— Смею на это надеяться, Феликс Феликсович.

— Молю вас, просто Феликс. Окажите мне честь, отказавшись от этих громоздких формальностей. Я и правда надеюсь стать вам другом, тем более что вскоре нам обоим предстоит защищать честь наших семей в Спецкорпусе.

Младшего Феликса я с трудом представлял в казарме. Пусть он и обладал алмазным ранговым перстнем, как и отец, но мне Юсупов казался… слишком возвышенным, что ли. От него веяло гедонизмом и даже каким-то декадентством. Хотя в общении он был приятен и держался без томности.

— В таком случае, Феликс, и я требую, чтобы вы звали меня просто Алексеем.

Ида переливчато рассмеялась, словно зазвенел серебряный колокольчик.

— Ох, молодые люди, оставлю вас пообщаться. Я так и не сделала комплимент вееру княгини Цициановой. А ведь это французский винтаж…

Феликс младший печально улыбнулся, когда Ида проплыла мимо нас, заставив гостей поворачивать головы ей вслед.

— Как же я порой жалею, что она родилась не принцессой…

— Она легко может ею стать в браке, — ответил я.

— Для Иды титул никогда не значил много. То есть, значит, конечно, но в пределах разумного. Стать баронессой она не согласится, но не будет жертвовать всем своим комфортом только ради красивого титула или звучной фамилии. Как и для всех женщин нашего рода душевная близость значит для нее гораздо больше.

— Выходит, с Павлом Дмитриевичем она ее ощутила? — мрачно улыбнулся я.

Феликс младший дернулся как от пощечины.

— Тише, умоляю вас. Что ж, ей так казалось. Ваш дальний родич умеет быть чертовски галантным и способен очаровать любую женщину. Это мог быть неплохой альянс, но я рад, что он не случился. Шампанского, ваша светлость?

— Увы, мне еще не положено.

— Как и мне. Но это праздник в вашем доме и в вашу честь. И я за вас выпью. Вы очень понравились моей сестре,