Шлак 2.0 - Олег Велесов

— Пусти, па… пажалуст…

— Что надо сказать?

— Пра… пра… сти…

Я ослабил захват. Пацан вырвался, отскочил и плюхнулся на тюфяк. Потёр горло, закашлял.

— Ты прям… сдавил как. Чуть не сломал. Силища как у подражателя.

Да, что есть, то есть, силы у меня прибавилось. Такое впечатление, что наногранды вышли, а силу забрать забыли, во всяком случае, часть.

— А ты знаешь, какая сила у подражателя? Боролся с ним что ли?

— Ага, с ним поборешься. Он тебя раздавит, только попадись в лапы. Отец рассказывал, как подражатель одного дружка его раздавил, кишки и через рот, и через жопу полезли.

— Настолько сильный?

— Уж поверь.

— Поверю. А отец у тебя где? — я кивнул в сторону озера. — Кто-то из этих?

— Прям, — хмыкнул пацан. — Это зашлакованные с Загона. Придурки. Натворили чё-то и сбежали, чтоб в яму не попасть, а дед их пригрел. А отец мой — старатель! — он произнёс это с гордостью, видимо, для мальчишки профессия старателя была равнозначна чему-то героическому. — Дед говорил, ты из Квартирника шёл? Отец сейчас там. Сивер его погоняло. Слышал?

Да, я слышал. Как тут не услышать. Свела судьба воедино. Сутки назад его папаша обобрал меня до нитки, а потом чуть под освежевание не подвёл. Да и себя заодно. Хреновый из него старатель получился. Тут уж скорее не старатель, а рейдер. Но говорить этого мальчишке не стал. Пусть поживёт иллюзиями, потом сам как-нибудь узнает, без моей помощи.

— А смотритель дед твой?

— Ну, — кивнул пацан. — Только тётка Люба не бабка. Бабку свою я не помню, и мамку не помню. Дед говорил, их твари на поле порвали, давно уже, я маленький был.

— Возле Полынника?

— Не, это с той стороны Развала. А это здесь. Километров пятнадцать, за Анклавом. Оно меньше, но тварей и там полно.

— А где их больше, на поле и в Развале?

— Ясен пень в Развале. Ты чё, совсем… — пацан закусил губу. — Ты с неба свалился что ли, не знаешь, где твари тусуются?

— В Загоне о них мало кто знает, а видят только на экране в шоу Мозгоклюя.

— Мозго… чего? Клюя? Ха, вот же погремуху придумали. Кто его так обидел? Он мозги что ли выклёвывает?

— Вот видишь, и ты не всё знаешь. Мозгоклюй — это положенец, то есть, человек с положением, обеспеченный. Он живёт в Загоне и снимает кино о том, как твари нападают на людей и пожирают их. Многим нравится.

— Что ж там может нравиться? Сплошная кровища. У вас там в Загоне все долбанутые что ли? — он покрутил пальцем у виска.

Этому мальчишке ещё многое предстояло узнать о жизни за стенами Приюта. Дед оберегал его, как мог, но рано или поздно ему всё равно придётся выйти в люди. Ох, сколько же ему открытий чудных преподнесёт этот мир.

— На вкус и цвет, как говорится…

На дороге мелькнула тень и пропала. Что или кто это был, разобрать не успел, слишком быстро. Солнце зашло, воздух заметно потемнел, так что могло и показаться.

Я вскинул карабин к плечу, посмотрел в прицел.

— Увидел чего? — подался ко мне пацан.

— Не знаю, тень вроде.

— Дай гляну.

Я передал ему карабин. Пацан прильнул к прицелу, долго всматривался.

— Давно деду говорил, тепловизор надо. А он жмётся, старый хрыч. Цены кусачие, понятно, но жизнь-то…

Договорить он не успел. По ушам хлестнул звук выстрела, и его отбросило на спину.

Два месяца назад я бы впал в ступор, а сейчас рухнул на пол и откатился к стене. Ногой подцепил плечевой ремень, подтянул карабин к себе. С оружием в руках стало спокойнее. Но куда стрелять? И главное, в кого? Чуть высунулся из-за края окна. Дорога пустая, как и луговина перед запрудой. Стреляли однозначно из зарослей, с опушки. Я представил траекторию. Если там кто-то есть… Во-первых, не разгляжу, темно, во-вторых, не дурак же стрелок там сидеть, наверняка сменил место. Он же не знает, что старый хрыч на тепловизор поджался.

— Ванюша…

В лестничном проёме показалась голова смотрителя, и позвал он явно не меня.

Я кинул взгляд на пацана. Он как упал, больше не двигался, не понятно ранен, убит. Скорее всего, хана парнишке. Стоял грудью к окну, расстояние до опушки метров сто пятьдесят, стрелять могли только из винтовки с оптикой. Ни ветра, ни дождя. При таких условиях даже я не промахнусь.

— Подстрелили его, — негромко сказал я.

Смотритель оказался крепким на эмоции, причитать по внуку не стал. Подобрался, стиснул зубы, склонился над телом.

— Дышит. Эй, сюда! Помогите!

В караулку поднялся Старшина. Вдвоём они осмотрели пацана. Старшина покачал головой.

— Лёгкое пробито. Видишь, кровь на губах пузыриться? Выходного отверстия нет. Пулю доставать надо.

— Сможешь?

— Я тебе врач? В Анклав надо.

— Довезём?

Старшина огладил бороду.

— Можно наногранды вколоть, два карата, не больше, иначе не выдержит. Есть у тебя?

— Не держу, ты же знаешь. Одолжи свои, я заплачу.

— У Прохора возьмёшь, скажешь, я разрешил.

— Спасибо, не забуду. И выбираться надо. Долго он даже с нанограндами не продержится.

— Подумаем.

— А чего думать? В лодку и на дальний берег, оттуда до Анклава десять километров. К утру на месте будем.

— Если позволят, — Старшина наконец-то вспомнил обо мне. — Дон, кто стрелял, видел?

На мой взгляд, этот вопрос следовало задать в первую очередь.

— Нет. Но стреляли оттуда, — указал я в сторону зарослей.

Из подсумка Старшина достал монокуляр. Темнота сгустилась сильнее, но под нанограндами для него она оставалась сумерками. Может кого-то и разглядит.

Выстрел не мог быть случайным. Нет никакой логики в том, чтобы выстрелить и сбежать, если только это не заказ. Но что мог натворить шестнадцатилетний подросток, чтобы его заказали? Здесь другое. Никто в здравом уме не станет ссориться с Приютом. Это любимое место старателей, и задеть кого-то из его обитателей, значит, задеть все артели разом. Так что тут кто-то очень серьёзный или кто-то очень беспредельный, не удивлюсь, если и то и другое вместе. В разговорах часто упоминали рейдеров. Возможно, они.

В караулку поднялись ещё двое старателей. Один занял позицию с видом на озеро, второй прошёл к окнам, выходящим на насыпь.

— Дон, — тронул меня за руку смотритель, — помоги Ванюшку вниз спустить.

Я взял пацана под мышки, старик за ноги. Спустившись, положили его на стол. Подбежала тётка Люба, запричитала.

— Запади, старая! — шикнул на неё смотритель. — Лестницу втяни, а то ненароком залезет чужак какой. И лаз заслонкой прикрой.

Распорядившись, он расстегнул рубашку на груди пацана. Под ключицей кровоточило маленькое отверстие. Кровь била короткими не сильными толчками. Я приподнял тело, и пока держал, старик сложил в несколько слоёв кусок марли, приложил к ране и перемотал бинтом.

— Прохор, Старшина велел дать два карата. Я расплачусь потом.

Старатель выложил из вещмешка шприц, банку с нанограндами. Набрал в шприц дозу и протянул смотрителю. Тот закатал пацану рукав, вколол наногранды в вену.

— Дон, держи его за плечи.

По лицу пацана прокатилась судорога, мышцы напряглись, глаза раскрылись. Он заколотил кулаками по столу, тело выгнулось. Мы навалились на него втроём и держали, пока первый порыв не схлынул. Когда конвульсии прекратились, смотритель опустился на скамью и устало махнул рукой:

— Мать, самогоночки принеси.

Тётка Люба вынесла пол-литровую банку, плошку с варёной рыбой. Дёд выдохнул, поднёс банку ко рту и не отрывался, пока не опустошил половину. Я пить не стал, но от рыбы не отказался.

— Демидыч, кто мог стрелять в мальчишку?

Смотритель вытер губы и пожал плечами:

— А хер его знает. Кто угодно. Хоть рейдеры, хоть квартиранты. И те, и те одинаково по беспределу работают. Если узнаю, какая сволочь стреляла, из живого кишки выпущу!

Он сжал кулак и стукнул по колену. Чувства понемногу брали верх над силой воли. Всё-таки внук. Как не крепись, а эмоции не удержишь.

Я доел кусок, взял второй.

— Часто нападают?

— Да какое… Так, погрозят издали. Ну стрельнут по стенам, попугают. Брать у нас, в общем-то, нечего. Специально ничего ценного не держу, чтоб без соблазну. Они это знают. А рыба… Что рыба. Приходите, жрите. Не жаль.

Он снова приложился к банке.

Я подошёл к лазу. Заслонка прикрывала отверстие не полностью, оставляя небольшую щель на уровне глаз. С умыслом так было сделано или нет вопрос десятый. Разглядеть удалось только полосу неба и звёзды на нём, а вот услышать…

В зарослях прокуковала кукушка. Два осторожных ку, потом почти сразу у реки новый вскрик. Им ответила третья, но уже возле озера.