Курсант - Василий Горъ

того, что встретили всего две роты, возвращавшиеся с утренней зарядки, и вспомнили о том, что почти половина личного состава Академии куда-то убыла по боевой тревоге. И пусть в нашем здании народа хватало, на шестой этаж мы поднялись мрачными, как грозовые тучи. Ну, а там начались сюрпризы: от силы минут через пять после команды «Разойдись» мне на коммуникатор прилетел приказ матушки срочно вернуться в коридор.

Я, конечно же, повиновался — выскочил из душевой кабинки, в темпе оделся, выбежал на «взлетку» и вопросительно уставился на родительницу. А через пару мгновений услышал, как открывается еще одна дверь, увидел, что из своего жилого блока выбегает Наоки, и прозрел.

— Угу… — мрачно буркнула «Светлана Романовна», как-то почувствовав, что я врубился в суть происходящего, дождалась, пока японочка остановится возле меня, и криво усмехнулась: — Спускаетесь на минус третий, находите блок самоподготовки номер четыре и поступаете в распоряжение Валентины Алексеевны. Лют — старший. Вперед!

Пока я укладывал в голове информацию о наличии у этого здания как минимум трех «рабочих» подземных этажей, матушка прислала коды доступа к лифту и требовательно повела рукой. Вот мы с места и стартовали. Не тупили и в общем коридоре — в темпе добежали до холла, вызвали кабинку, вломились внутрь и поехали вниз. А через пару минут, переступив через порог нужного помещения, обнаружили в нем сразу двух Архимагов.

Обида на «прабабку» начала потихоньку забываться, поэтому ее приезд, можно сказать, порадовал. В отличие от приезда личного менталиста Ярослава Третьего — да, он действительно мог нам помочь.

Но я не собирался позволять кому бы то ни было лезть в сознания своих девчонок, вот и высказал все, что думал по этому вопросу, сразу после того, как поздоровался.

Реакция Стрешнева успокоила:

— Лютобор Игоревич, я приехал, как «поводырь» и не более!

— Отлично. Тогда нам нужно досье и какое-то время для подготовки…

…Небольшая комнатка, в которую нас запустила целительница, была создана для «доверительных бесед» с психологами или менталистами: кресло для «пациента» позволяло устроиться с максимальным комфортом, а живая зелень, ковер с густым ворсом и интерьер, ничем не напоминавший об армии, должны были помочь расслабиться. Но расслаблять «онна-бугэйсю» было бы редким идиотизмом, поэтому, плотно закрыв дверь, я включил «глушилку», обнаружившуюся на небольшой тумбе, лег на пол, похлопал ладонью возле себя и открыл папку с бумажным досье, позаимствованным у Валентины Алексеевны. Пока Лаванда укладывалась рядом, кинул взгляд в левый нижний угол первого листа, обнаружил цифру «двенадцать», «небрежно» написанную простым карандашом, мысленно порадовался правильности выбора «типа» живой куклы и выдал соответствующий вариант начала объяснений:

— В боестолкновении на Ильмене мы должны были либо умереть, либо попасть в руки групп захвата… сразу по нескольким причинам. Во-первых, противники вынудили нас драться на воде, то есть, в условиях, выгодных Водяным. Во-вторых, из-за безумной разницы в уровнях развития между ними и нами. И, в-третьих, из-за отсутствия у младшей половины нашей команды опыта использования заклинаний в реальных боях. Да, благодаря поддержке Светланы Романовны, позволившей скрытно выйти на дистанцию последнего броска, и целительницы, сумевшей реанимировать трупы, все закончилось хорошо. Но подобные чудеса случаются раз в сто лет, а мы привлекли к себе слишком много внимания для того, чтобы почивать на лаврах. Вот я и решил избавить ударный кулак команды от самой серьезной слабости — отсутствия опыта. И, заодно, создать идеальные условия освоения новых заклинаний и «калибровки» дырокола. Для этого я попросил Волконских доставить сюда несколько Одаренных нелюдей, приговоренных к смертной казни за самые жуткие преступления. Тип, досье которого мы сейчас прочитаем — серийный насильник и уби— …

— Дальше можешь не продолжать… — перебила меня японка, перевернула первый лист, внимательно прочитала краткую справку о доказанных деяниях некоего Вощинина Демьяна Олеговича, затем пролистала фотоотчеты с мест преступлений, по три-четыре секунды вглядывалась в лица первых нескольких жертв этого урода, затем вернулась в начало досье, нашла его фото,

прикрыла глаза и глухо спросила: — Он тут?

— Да.

— Раз «поводырь», значит, этот ублюдок — под программой Стрешнева?

— Под одним-единственным запре— …

— Отлично!!! — сообразив, о каком запрете идет речь, хищно оскалилась она и мигом оказалась на ногах. А когда встал я, замерла в поклоне сайкэйрэй и попросила ее не страховать.

Логика этой просьбы была понятна, но разница в восемь ступеней между ученицей-«пятеркой» и мастером-«единичкой» откровенно пугала. Янке или Эиру я бы точно отказал. А «онна-бугэйсе» не смог. Вернее, как-то понял, что ей нельзя показывать даже свои сомнения, поэтому взял девушку за плечи, заставил выпрямиться, поймал взгляд, в котором клубилась лютая ярость, и вложил в голос всю уверенность, какую смог в себе найти:

— Он нелюдь. А ты — меч, несущий Воздаяние…

— Твой меч, мой господин! — уточнила она, дождалась подтверждающего кивка и словно заледенела.

Тут сам собой включился «резонанс» с ее энергетикой, и я, уже ЗНАЯ, что Наоки поймала нужное состояние души, спокойно развернулся на месте, первым вышел из комнаты, пересек ее по диагонали, открыл дверь в соседнее помещение и замер в неподвижности. А когда увидел лицо японки, понял, что она уже там, в небольшом спортивном зальчике, оборудованном, как потом выяснилось, весьма неплохой артефактной защитой. Вот и пропустил мимо. Молча. А когда девушка переступила через порог, собственноручно вернул на место массивную створку, заблокировал замок и переместился к стене, перед которой стояли Архимаги.

Стрешнев, явно настраивавшийся на совсем другой расклад, ощутимо напрягся, начал, было, высказывать мне свое «фи», но Валентина Алексеевна прервала его монолог на первом же слове:

— Яш, не бузи: Лют ничего не делает просто так!

— Да, но Вощинин — ма— …

— А она — монстрик, кушающий таких мастеров на завтрак, обед и ужин! В общем, спускай его с поводка…

Спустил. Сразу после того, как целительница отключила голограмму, прятавшую поляризованное стекло. И прикипел взглядом к фигуре маньяка, стряхнувшего с себя навеянное оцепенение и уставившегося на японочку, как удав на мышонка. Только «мышонок» не испугался — бесстрастно достал из ножен за воротником тычковый нож, деловито зажал между пальцами левой руки, покрутил головой и… сорвался с места через долю секунды после того, как Водяной окутался защитой.

Мгновенного появления Лаванды рядом мужчина не ожидал. Поэтому зевнул первую атаку. А Наоки сходу «шокировала» его угнетающим рыком, всадила дырокол в предплечье