Юрий Валин - Эльдорадо для Кошки-2 (СИ)

Энгус игнорируя направленные на него стрелы, спокойно заявил:

— Вас извиняет только ваше очевидное невежество. Вы бы слушали госпожу. Видят боги, вам еще повезет, если просто повесят. Нынче за оскорбление особ, приближенных к королю, положено двухдневное оскопление и варка в кипящей моче. Миледи — законная хозяйка Медвежьей долины и «Двух лап», вот так-то. Имеет право.

— С каких это пор у «Двух лап» появилась хозяйка? — мрачно поинтересовался предводитель местных аграриев.

— С тех самых пор, как король пожаловал мне эти земли, — доброжелательно пояснила Катрин. — Скажи своим парням, чтобы побыстрее стрельнуть попробовали. Повеселимся. А то жалко на них смотреть — сейчас воздух испортят от натуги.

— Мы люди солидные. Нам спешка ни к чему, — пробормотал мужик. — Это про которого короля вы сейчас говорите?

— Да вы здесь и вовсе одичали, — презрительно усмехнулась Катрин. — Король в наших славных землях один — великий Рутр IX. Его Величество правит Тинтаджем и королевством весьма крепкой и тяжелой, но справедливой рукой. Корона Ворона сияет как никогда. Не советую портить отношения с нашим обожаемым монархом. Он столь же суров, как и милостив. Можете поверить — я знаю, о чем говорю.

Предводитель крестьян смотрел на красивое наглое лицо гостьи, на обилие драгоценностей и, очевидно, сельского вождя начинали обуревать сомнения.

— Так вы про «Две лапы» изволили молвить? Ну и как, понравился замок благородной леди?

— Несколько запущен, но место живописное. Вы, я вижу, не прочь напроситься в гости?

— Нет. Тот замок не для людей, — бородач стиснул топор. — Вы там еще не бывали, иначе…

— Что иначе, уважаемый? — Катрин холодно улыбалась. — В моих краях говорят — «не зная броду, не лезьте в воду». Так это про неучей, вроде вас. Магия — искусство древнейшее, к ней тонкий подход нужен. Мы живем в замке не первый день. И древнее заклятье на стороне законной хозяйки. И всегда так будет.

— Тридцать лет назад в замке тоже правили благородные лорды. Мы-то помним, как нам забыть…

— Это ты кому будешь рассказывать? Я историю до античных времен изучала. В том, что случилось тридцать лет назад, виноваты не только Фир Болг и те благородные, но недальновидные лорды. Разве не так? Челядь тогда полезла не в свое дело. Или о том вы забыли?

— Ну… Кто ж знал, — мужик нахмурился. — Наши отцы и деды прокляли тот день.

— Лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, вы искренне раскаялись. Время-то было. В таком случае «Две лапы» не станут держать на вас зла. Принесите присягу, и старое предательство будет забыто. Но за неуважение ко мне и оскорбление моих людей буду карать безжалостно. Тут уж не обессудьте.

— Присяга? Но, миледи…

— Прежде всего, опустите свои дурацкие луки, — рявкнула Катрин. — Что за манеры? Экие вы весельчаки, да простят вам боги. Леди готова разговаривать с вами, а вы так и нарываетесь на грубость, олухи лесные. Замку и Медвежьей долине нужны мирные и порядочные пахари, а не заросшее, как йети, жиганское жулье. Кто не хочет неприятностей и не желает видеть меня хозяйкой этой земли — убирайтесь, да поживее. Держать силой никого не собираюсь.

— Куда уходить? — кажется, бородач по-настоящему перепугался. — Наши деды здесь…

— Про ваших дедов я уже слышала. Повторяю: «Две лапы» не станут защищать быдло, не ведающее, что такое совесть и преданность. Хамью, осмеливающемуся нападать на беззащитных девушек, в Медвежьей долине место лишь на дубовом суку. Даже могил не оставлю, выведу как класс, — Катрин обвела непреклонным взглядом молчавших бородачей. Вышло по-настоящему сурово, и удовлетворенная землевладелица продолжила: — Пока я снисходительна, недовольные и колеблющиеся могут свободно убраться с моей земли. Дорога открыта. Тинтаджу нужны рабочие руки. Я королю напишу письмо, чтобы вам место на каменоломнях попридержали. Миска баланды всем гарантирована.

— Миска чего? — робко спросил кто-то из бородачей помоложе.

Катрин усмехнулась:

— Отстали вы от жизни. Барсуки заросшие. Когда до вас доходили последние вести из столицы?

— Два года назад, — настороженно пробормотал старший.

— В Тинтадже многое изменилось. Там новые законы, которые не покажутся вам излишне мягкими. Я готова поведать вам, что творится в мире, а потом вы сообща поднапряжете ум селянский и решите, что вам делать. Повиноваться королевской воле или искать места поуютней Медвежьей долины…

Теперь Катрин была уверена, что удастся побывать в деревне. Оставалось надеяться, что и выбраться из того гнезда пейзанской анархии удастся.

«Что ж мне так много надо? В каждой дырке затычка. На кой черт мне восстанавливать законный порядок и налаживать общественные связи? Вот дура, хоть бы Энгуса туда не тащила».

Процессия двигалась вдоль опушки. Катрин то и дело ловила на себе мужские взгляды и нельзя сказать, что они сплошь были приветливыми и восхищенными. Адекватно вел себя только предводитель ополчения. Несмотря на безобразную бороду «веником», вождь явно обладал здравым умом и определенной интуицией. Поддерживал вежливую беседу, поглядывая снизу вверх, и при этом не выражал желания немедленно поменяться местами. Остальные пахари-разбойники косились с плохо скрытой опаской. Бесспорно, многие из них считали наилучшим выходом стукнуть незваную госпожу по голове и аккуратно зарыть в лесу, предварительно освободив от оружия, украшений и прочих социально-оскорбительных излишеств. Ну, может еще кое-что сотворить, пока тело теплое. Такие идеи возмущали не только Катрин, но и Вороного. Конь свирепо косился на крестьян, щерил зубы. Возможно, жеребцу претил запах деревенских жителей. Запах, действительно, был не очень…

Катрин высокомерно улыбалась и слушала светскую беседу. Спокойный, как бревно, Энгус обсуждал со старостой предстоящую зиму. Модная аграрная тема, насущная, жаль только сама латифундистка понимала немногое. Тут сама виновата, нужно было в свое время больше дачными делами интересоваться. Дожди, сенокос, приплод, закваска-засушка. Молодец Энгус. Лишнего не болтает, о делах в замке упоминает расплывчато и вскользь. Взрослеет мальчик. Благотворное влияние Блоод, не иначе.

Едва заметная тропа вывела в низину. Перешли по хлипким мосткам ручей, поднялись по тропинке между холмами, и Катрин увидела деревню. Неровный, но с виду крепкий частокол, за ним крытые камышом и соломой приземистые дома. Струйки дыма из очагов, худосочная сторожевая вышка. Общинная простота и патриархальность. Доподлинно невинны и безгрешны помыслы жителей пасторалей сих… Хорьки вонючие.

Застучали по чему-то металлическому, звонкому. Донеслись крики с вышки-жердочки. По-крайней мере, служба оповещения здесь работает.

В сопровождении почетного караула-конвоя, Катрин и Энгус въехали в бревенчатые ворота. В первую минуту девушку поразило количество детей. С демографией здесь все было в порядке. Вероятно, сказывались длинные зимние ночи и скромный выбор культурных развлечений.

Процессия остановилась на тесной площади в центре деревни. Люди шептались, переговаривались, кто-то хихикал. Ждать, пока все насмотрятся и обсудят гостей, смысла не было. Взирая поверх голов, Катрин заговорила. Возможно, гостья казалась вызывающе надменной, но леди Медвежьей долины осознавала, что стоит прямо взглянуть в удивленные, любопытные, недобрые, тупые и всякие прочие рожи, и она непременно собьется с мысли.

Краткая лекция на тему, как местных политических, так и международных новостей, прошла в удивительной тишине. Один раз девушку прервала укушенная несознательными блохами собака, но шавку тут же пинками призвали к должной тишине. Катрин упомянула о подавлении злоумышленного бунта против Короны, о перемирии с горцами и о новой национальной политике в отношении дарков. Уделила внимание ужесточению законов, карающих за измену и бродяжничество. Возможно, король истолковывал бы отдельные юридические параграфы несколько в ином свете, но Его Величество был далеко, а здесь манор леди Мезозойской. Чего хотим, то и вещаем.

Если позволят.

Когда докладчица закончила, в толпе раздался громкий вызывающий хохот. Катрин не слишком удивилась. И до этого кожей чувствовала, что всё гладко не пройдет. Слава богам, показное веселье демонстрировали всего несколько человек.

— Вот же заливает девка! Эй, Жигун, ты кого нам привел? Не мог ей сам под кустом ума-разума вправить? Врет ведь, курва гладкая, и не краснеет.

Староста пожал плечами:

— Врет или нет — дело общества решить. Я в замке нынче не был, да и ты, Раф, туда давненько не наведывался. Леди, сам видишь, богатая. Что ей врать-то?

— Врать ей вовсе не нужно, это уж точно, — насмешливо поддакнул Раф. Раздвигая людей плечом, бунтарь неторопливо двинулся к центру. За ним, как привязанные, двигались еще трое. Все немаленькие дяди. Правда, одного Катрин сразу скинула со счетов — знакомый. Этот без пальцев много не набезобразничает.