Евгений Прошкин - Новая Зона. Контур боли

— Но при этом невидимый, — уточнил Столяров.

— В этом и заключается его ценность. В принципе разглядеть «хлопушку» можно… иногда, на рассвете. Не каждый день. Хрен его знает, наверно, это от влажности воздуха зависит или еще от чего… Я не в курсе. Но в обычных условиях «хлопушка» невидима. И металлодетектор ее тоже не берет. А мощность взрыва у нее где-то под десять кило в тротиловом эквиваленте.

— Ого! — Михаил раскрыл глаза еще шире.

— О том и речь. Можно кинуть в бензобак, можно просто подложить в чужую сумку. Полезная штука, правда? Поле применения широчайшее. Потенциальный спрос огромен. Не исключая экспорта.

— А детонация? — азартно спросил полковник.

— Как у нитроглицерина: от удара или от перегрева. Предполагаю, что электрический разряд тоже подойдет, но у меня не было возможности проверить.

— Значит, растет невидимая капуста… — проговорил Столяров, пытаясь подытожить и систематизировать. — Кстати, где растет-то? На газонах?

— Ну да, на открытом грунте. Только насчет «растет» я не совсем уверен. Она сидит в земле, это точно. Но не факт, что «хлопушка» имеет биологическую природу. Скорее, это энергетическое образование.

— Не важно. Слабое поле, если в него наступить, то слегка бабахнет. Так? И в нем зреет артефакт, который аккумулирует взрывную энергию. Так?..

— Все верно. Зреет он недели две, набирает силу. После этого висит и ждет, пока не появится повод разрядиться.

— Собаки, кошки?

— Люди. Животные обходят «хлопушки» за версту. Даже птицы поблизости не летают, я пробовал крупой их приманивать. Это и есть простейший способ обнаружения: рассыпать по газону корм, а потом посмотреть, где не склевали.

— Остроумно, — оценил Гарин.

— Честно говоря, не очень, — сказал Доберман. — Слишком приметно. Думаю, таким образом Скутер и нашел две штуки из тех четырех, которые торчат у нас во дворе. Даже колышками их обнес. Теперь уже не потеряет. Скотина… Хорошо хоть, еще пара осталась. Одну «хлопушку» вам, вторую мне, — неожиданно предложил сталкер. — Не сейчас, конечно, а когда вырастут. По-моему, это справедливо?

— Почему бы не забрать все четыре? — подал голос Михаил. — Кто такой этот Скутер?

— Тогда мне с вами не по пути. В смысле, я не хочу, чтобы мой путь окончился так быстро.

— А что, вообще нет шансов?

— Я же сказал: у Скутера три десятка бойцов с хорошим вооружением. И «хлопушки» он собирает уже давно. Если утащить артефакты у него из-под носа, он вряд ли поверит, что там мыши сдуру подорвались. Это его урожай, его собственность. Во всяком случае, так он считает.

— И нет никого, кто был бы сильнее? — усомнился Олег.

— В этом районе точно нет. А другие сюда не полезут, им своей войны хватает.

— Тридцать человек держат такой большой кусок Москвы… — сокрушенно произнес Гарин.

— У Скутера крепкая банда. В окрестностях есть и другие, но в основном мелкие группы, типа нашей.

— Вашей? — прищурился Олег. — Ах, на-ашей… Я просто не сразу понял, что мы с тобой уже в одном отряде.

— А вот мне давно это понятно, — сказал Столяров тоном, не терпящим возражений. — Разумный мужик, порядочный. Хотелось бы только уточнить кое-что. Ты, Доберман, такой разумный и порядочный, что ты в Припяти делал? Жил, говоришь? Это как?

— Я тебе потом расскажу, — ответил сталкер его же словами. И не преминул добавить: — Может быть.

Как ни странно, такое объяснение Михаила устроило.

Олег недоуменно уставился на друга. Он не особо-то и возражал против присутствия Добермана, но его обескуражило то, что Столяров принял решение в одиночку. Гарин хоть и смирился с превращением родной квартиры в «базу», но по-прежнему считал себя тут хозяином. Видимо, напрасно.

Михаил, игнорируя негодующие взоры товарища, занялся какими-то необязательными хлопотами по кухне: дозаправил примус и, насвистывая свежий хит Ёлки, принялся перекладывать в пустой холодильник привезенные консервы. Доберман так же по-хозяйски огляделся, нашел полиэтиленовый пакет и начал аккуратно, чтобы не накапать масла на пол, собирать пустые жестянки.

Олега вся эта деятельность взбесила окончательно.

— И как же мы будем… — он покрутил пальцем вокруг головы, изображая «венец», — как будем проводить наши эксперименты? Секретность и все такое… не пострадает, нет?

— Нет, — коротко ответил Столяров и, вытащив из-за пазухи артефакт, небрежно бросил его на стол. — Что ты вылупился, Олег? Доберман провел в Припяти достаточно времени, чтобы не удивляться таким вещам.

— Ни фига себе игрушка! — Сталкер отложил пакет с мусором и бережно взял артефакт в руки. Медленно огладил поверхность, рассмотрел обруч со всех сторон и вдруг сделал вид, что собирается его надеть. — Да шучу, шучу! — добродушно сказал он, возвращая «венец» на место. — Мне такого счастья даром не надо, честное слово.

— Ты в курсе, что это за предмет, — утвердительно произнес Гарин.

— Наш командир прав: я слишком долго жил в Зоне Отчуждения, чтобы чему-то удивляться. Особенно «венцу». Я, кстати, пробовал им пользоваться, но у меня ничего не вышло. Говорят, нужны какие-то особые способности. У меня их, очевидно, нет. И слава богу, — добавил он, чуть подумав.

— «Наш командир»… — раздраженно буркнул Олег. — Наш генералиссимус…

Первым его желанием было схватить артефакт и спрятать подальше, Гарин даже потянулся через стол, но раздумал и, махнув рукой, покинул кухню. Перейдя в кабинет, он плюхнулся на диван — с такой силой, что спинка чуть не вытолкнула его обратно.

Олег сцепил пальцы на затылке и в таком положении просидел минут пять, бездумно разглядывая мебель и обои на стенах. На глаза несколько раз попался слепой монитор. Гарин, крякнув, поднялся и убрал его вниз, под стол, чтобы не было видно. Затем снова сел и с грустью отметил, что картина мало чем изменилась. На душе было странно пусто. В голове — просто странно.

Незаметно для Олега сидячее положение трансформировалось в лежачее, и он задремал. Спал он на удивление крепко и сладко, а когда проснулся, почувствовал обновление.

Столяров энергично задергивал шторы, этот звук Олега и разбудил. Гарин приподнял голову и сощурился, пытаясь разглядеть силуэт в сумерках.

— Темнеет, — зачем-то пояснил Михаил.

— Да, — так же бессмысленно ответил Олег.

— Вставай, пойдем.

Гарин вздохнул, растер лицо руками и вслед за Столяровым прошаркал на кухню. Окна там были уже зашторены, на холодильнике и на полках горело несколько свечей. Внятно пахло вкусным. Олег не сразу увидел, что на столе стоит тарелка с высоченной стопкой блинов. Выходит, Михаил утром не зря грозился.

— Сахар? Сгущенка? — спросил Доберман.

— Вы меня балуете, мужики, — проворчал Гарин.

— Не обольщайся. Просто откармливаем, — с каменным лицом ответил Столяров.

— Свечей у меня не было, — сказал Олег, озираясь.

— У тебя вообще ничего не было, — отозвался полковник. — Средний ты хозяин, студент. Но и я не лучше. Это Доберман принес. Сгущенку тоже он приволок.

— Есть и вареная, — вставил тот.

— Ну и еще всякое барахло, — добавил Михаил. — Он ведь теперь с нами.

— Ага, — рассеянно обронил Гарин, оглядывая «всякое барахло» Добермана: вторую винтовку, также замотанную в тряпки, и объемистый рюкзак не то с патронами, не то с бельем, Олег не стал уточнять. Кроме того, на столе он заметил потрепанную книгу «Черная карма», судя по названию — антинаучный философский трактат, судя по обложке — неприлично трешевый боевик. — У соседа почитать взяли? — осведомился Олег. — Не побрезговали?

— Это тоже мое, — сказал Доберман. — Давай за стол уже. Миша без тебя запретил начинать.

— Миша — он такой, да… — буркнул Гарин, испытывая смесь благодарности и досады.

Все уселись и взяли по блину. Свечи горели неровно, по стенам бродили большие тени с размытыми границами. Для пасхальной открытки не хватало только иконы в красном углу. Доберман вытер ладонь о штаны и переложил книгу к себе поближе. Это движение привлекло внимание Гарина, почему — он не знал и сам.

— Интересный роман? — спросил Олег.

— Полезный. — Доберман сосредоточенно дожевал. — Короче, это история про одного сталкера, который потерял память. А потом начал вспоминать. И чем дальше вспоминал, тем страшней ему становилось.

— От чего же ему было страшно? — вяло поинтересовался Столяров.

— От самого себя.

— Говно книжка, — резюмировал он.

Доберман мгновенно вспыхнул:

— А ты читал?! Ты же не читал! Зачем критикуешь?

— Это и так ясно.

— Что тебе ясно?

— Все.

— Что «все»?! — не унимался он.

— Мне ясно, что ты психованный книголюб и я, вероятно, напрасно взял тебя в отряд.

Доберман успокоился так же быстро, как и завелся.