"Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

заметил улыбку на лице танцевавшей справа от меня Нади. «…А может снова всё начать?» — пел Александр Серов. Яна Терентьева лукаво усмехнулась, склонилась к моему уху и сказала: «Спасибо вам, Дмитрий. За Колю». Я ухмыльнулся и кивнул ей в ответ.

В начале следующего танца ловкий Бакаев переметнулся к Яне Терентьевой. Я мазнул взглядом по лицу замершей на танцплощадке Нади и вернулся за стол под вишню. Вовкину жену пригласил на танец теперь уже искренне расстроенный Синицын. Лиза не следила за плясками родителями — вернулась в дом. Мы с младшим братом наблюдали за танцами, сидя за столом. Пили пиво, ели раков, общались. От бесед на тему преступников и преступлений я отказался. Сказал Вовке, что на подобные разговоры у меня сейчас не было настроения. Поговорили о футболе. Затем я поинтересовался планами брата на завтрашний день.

— Да всё, как обычно, — ответил Владимир. — Заберу Надю с работы, поедем домой.

Он пожал плечами. И вдруг вскинул брови.

— Хотя нет, — заявил Вовка. — Завтра же у неё примерка юбки. Точно.

Мой младший брат усмехнулся.

— Надя в Керчи юбку себе купила, — сообщил он. — Нужного размера не было. Поэтому взяла большой. В среду мы ездили к швее. Завтра к ней снова наведаемся, проверим результаты. К половине шестого. Так что домой вернёмся позже.

Я мысленно отметил, что планы Вовка и Нади на понедельник пятое августа остались прежними. Такими же, какими они были «тогда» и у меня. Я встретил тогда жену. Повёз её к швее. Теперь Владимир и его жена снова окажутся на «том самом» перекрёстке в «то самое» время. Я слушал рассказ своего младшего брата о крымских винах. Вспомнил, как капала кровь с подбородка умиравшей Нади. В прошлый раз я наблюдал ту сцену всего пару секунд. Пока сам не потерял сознание. Подумал: «В прошлой жизни мы с Надей перешитую юбку так и не увидели. Потому что к швее мы в тот понедельник не доехали».

* * *

Домой меня в воскресенье вечером отвёз Женя Бакаев. По пути я расспросил Бакаева о его детях. Предсказал Женьке, что его старший сын окончит юрфак, но не станет ни адвокатом, ни милиционером — он будет известным в Москве ресторатором. Пообещал, что младший Женькин сын (Сергей Бакаев) станет прокурором. Он не поедет к брату в Москву, а останется в Нижнерыбинске рядом с родителями. Бакаев в шутку меня спросил, в каком звании он уйдёт на пенсию. Я в ответ пожал плечами. Ответил, что «теперь» у Женьки будет возможность дослужиться и до генерала. Если только он не станет «обычным безработным долларовым миллионером», потому что такая возможность у него в будущем тоже обязательно появится.

Перед сном я прочёл очередную главу Лизиного романа. Почти на полчаса она отвлекла меня от реальности. Я исправил в тексте дочери орфографические ошибки — отметил, что их стало значительно меньше. Прикинул, какие журналы сейчас напечатали бы Лизину историю. В том, что роман вполне сгодится для печати, я уже не сомневался: мои первые тексты были ничем не лучше, но их всё же напечатали на бумаге. На ум мне пришёл журнал «Юность». Все прочие варианты показались спорными. Но я журналы позднего СССР почти и не помнил. Литературой я заинтересовался, будучи гражданином Российской Федерации. Я положил Лизину тетрадь на тумбочку и подумал о том, что по поводу журналов проконсультируюсь с Лебедевой.

* * *

В понедельник рано утром я встретился с Колей Синицыным. К тому времени на улице ещё было не жарко. Я стоял у двери гаража, подставлял лицо свежему ветру. Николай не подвёл меня: подкатил ко мне на мотоцикле, заглушил двигатель, ловко спрыгнул на землю. Он погладил свою «вишнёвую лошадку» по слегка запылившемуся металлическому боку.

Коля пожал мою руку, вручил мне ключи от мотоцикла и свой модный мотошлем. Я закатил мотоцикл в гараж, закрыл ворота. Синицын воздержался от расспросов. Он лишь спросил, довезу ли я его до отделения. Я ответил, что выполню своё обещание. Напомнил Николаю, чтобы он сегодня воздержался от рассказов о нашей сделке при общении с моим младшим братом.

К «родному» ОВД мы с Колей поехали на моей «копейке». По пути беседовали о вчерашних танцах и о том, как «парни обалдели» при виде Яны Терентьевой. Я предсказал Синицыну, что отец Яны в недалёком будущем станет депутатом нашего Горсовета. Но Коля отмахнулся от этого известия и заявил, что он и сам не засидится в «простых капитанах».

Я остановил машину у тротуара напротив входа в отделение милиции.

Мы с Колей попрощались.

— Удачной службы, Николай, — сказал я.

Синицын кивнул и произнёс:

— Дмитрий, ты… это… скажи, если нужна моя помощь.

Николай потёр пальцем усы.

Я улыбнулся и ответил:

— Всё будет хорошо, Коля. Я справлюсь.

Глава 17

Из окна автомобиля я посмотрел на знакомую картину: над дверью отделения трепыхался на ветру красный флаг, и красовалась вывеска с крупными синими буквами «МИЛИЦИЯ». Я наблюдал за тем, как Коля Синицын будто нехотя шёл к крыльцу с потрескавшимися каменными ступенями. Вспомнил, как я в последний раз поднимался по этим ступеням пятого августа тысяча девятьсот девяносто первого года… но не в этой жизни. С того дня я за эту дверь не входил.

Хотя Коля и Женька «тогда» описывали мне те изменения, что происходили в «нашем» ОВД. Первое время я едва сдерживал желание увидеть подтверждения их рассказов собственными глазами. Вот только я так ни разу и не прикатил на своей скрипучей коляске туда, где многие ещё помнили Владимира Рыкова, как подвижного и энергичного опера (а главное — ходячего). Разве что приезжал «на работу» в своих снах. Теперь же я отметил: эти ступени меня больше не манили.

Я поднял глаза и отыскал взглядом окно своего кабинета. Решёток там не было, как на первом этаже. За стеклом угадывались жёлто-коричневые шторы. В тот раз я приехал на работу позже Синицына — этот факт я хорошо запомнил. Я пробежался глазами по припаркованным во дворе автомобилям, Вовкину красную «шестёрку» не увидел. Место, где я ставил автомобиль, сейчас пустовало. Я посмотрел на часы — примерно в это время я на работу обычно и приезжал.

Вовку я не дождался.

Бросил прощальный взгляд на красный флаг и на слово «МИЛИЦИЯ». Включил левый поворотник.

От здания ОВД я поехал на городской рынок.

* * *