"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

в доле с немцем Якобсоном, а он главный виновник, мол консулу говорит, что серебро бойцам раздает, а сам…! Под шумок избили трактирщика и разграбили злополучное заведение. Затем ломанулись ловить Генриха Якобсона. К счастью, не поймали, он бестия ловкая вовремя схоронился, зато вошли во вкус громить трактиры да лавки, вот тут и развернулась русская душа.

Я узнал о случившемся слишком поздно, пока послали гонца, пока меня нашли, за это время народ уже успел совсем распоясаться. Искра хаоса распространяется стремительно, как лесной пожар! Меня еще не успели известить, а весть о бунте уже докатилась до Южного острога, и половина бригад оттуда повалила в Тверь на разборки.

В общем, когда я въехал в городские ворота, картина была удручающая. Горожане все попрятались от греха подальше, лавки и торговые ряды закрыты, улицы полны полупьяных бойцов. Никто уже не помнит, чего ради все затеяли, но все орут и требуют справедливости. Ощущение такое, будто вся та энергия, что была сжата в тисках военной дисциплины, вдруг вырвалась на свободу и потекла по городу бесформенной и уродливой пеной.

Притормозив кобылу, я почесал затылок.

«У меня за спиной Калида и взвод конных стрелков, а в городе не менее трех тысяч пьяных потерявших разум солдат. Как им вернуть человеческий облик? Задача не из простых!»

Повернулся я тогда к Калиде, и тот, видя мой настрой лезть в самое пекло, сразу же «рубанул с плеча».

— Даже не думай! В город не ходи! Они сейчас не стрелки, а пьяная, ничего не соображающая толпа! К утру протрезвеют, а там и Куранбаса подойдет со своими пятью сотнями, да с Заволжского подтянем пару бригад. Вот тогда и будем разбираться!

Это, конечно так, подумалось мне, и он дело говорит, но тогда получится, что я осознанно отдал город на целую ночь на разграбление пьяной солдатне. Кто знает, до чего там может дойти!

Подумав так, я отрицательно качнул головой.

— Нет, Калида, так не пойдет! Это ж не монголы и не литва, это же наши бойцы и наш город! Что же мы бросим горожан на произвол судьбы, а против своих будем кавалерию вызывать!

Калида нахмурил брови, а мне тогда пришла на ум одна история времен Римской империи. Там описывался случай с взбунтовавшимся легионом. Императору доложили о бунте и попросили его ради безопасности покинуть лагерь, но он отказался. Вместо этого он приказал трубить к обеду. Зазвучал сигнал, и легионеры, отложив обиды, по привычке поспешили к месту раздачи пищи, а пока ели, страсти как-то поутихли и буянить уже расхотелось. В общем, все разошлись по палаткам, и бунт рассосался сам собой.

Вспомнив все это, я пришпорил кобылу и понесся прямо к городским казармам. Выехав на плац, я собрал всех оставшихся офицеров и приказал трубить общий сбор. Протяжно завыли трубы, зарокотали барабаны, и привычный сигнал понесся по притихшему городу.

Калида уловил мою мысль без слов и погнал всех, кто был под рукой, по улицам с наказом кричать, что консул собирает всех на плац у казарм.

Я не был уверен, что получится как с римским императором, но надеялся, что вдолбленная в головы солдат привычка по любому случаю сначала строиться возьмет вверх.

Получилось неплохо. Офицеры заранее рассосредоточились по плацу и подняли значки подразделений, так что выходящим на площадь бойцам ничего не оставалось, как прибиваться к своим ротам и взводам.

Я все это время сидел в седле и безмолвно и терпеливо ждал. По одному. По два, а то и десятком стрелки выходили на площадь и, завидев меня в грозной позе каменного командора, инстинктивно жались к своим подразделениям. Вся эта канитель тянулась около часа, и только когда плац практически заполнился шеренгами рот, я спрыгнул на землю и двинулся вдоль строя.

И вот сейчас я иду и всматриваюсь в лица своих стрелков. Вижу, что многие уже осознали, что натворили, но пары алкоголя еще бродят в их головах, не давая окончательно утихнуть стадии отрицания.

План дальнейших действий у меня есть, и я ищу достойную фигуру для его претворения в жизнь. Шагая вдоль строя, слежу за лицами проплывающих бойцов. Для разговора мне нужна фигура авторитетная и мне лично знакомая. Армия разрослась настолько, что я давно уже не помню всех в лицо, но тут удача меня не подвела. Вижу в первом ряду Семку Кобылу, он еще из тех пятнадцатилетних пацанов, что я набирал в первый свой взвод. Такое не забывается, и я помню каждого из них в лицо.

Остановившись, бросаю на него прищуренный взгляд.

— Здравствуй, Семен!

— И вам здравия, господин консул!

Он не знает, чего ждать, и старается не смотреть на меня, а я наоборот впиваюсь глазами в его лицо.

— Как там мать поживает? Как жена, детки?! — Говорю специально громко, но спокойным и даже по-семейному обыденным тоном.

— Дак, грех жаловаться, — стушевавшись, боец невольно встретился со мной глазами, — все живы, здоровы!

— Это хорошо! — Обвожу взглядом ближайшие лица и повышаю голос. — Это хорошо, когда ты за дом свой да за близких своих спокоен, а то времена ныне бедовые пошли, уже не знаешь от кого и напасти ждать! Те, кто защищать тебя поклялся, бегают по улицам с оружьем, как тати ночные! Грабят да убивают!

Резко повернувшись, вновь нацеливаюсь на взводного.

— Что скажешь, Семен?! Для этого я тебе оружие в руки давал?! Для этого ты клялся мне на кресте служить верой и правдой, да живота своего не щадить?!

Мой прожигающий взгляд требует ответа, и парень не знает куда деться от стыда. В этот момент он и самому себе не может сказать, как такое могло случиться, не то, чтобы мне ответить.

Не найдя никаких слов, он вдруг бухнулся на колени передо мной и завопил.

— Виноват, господин консул! Бес попутал! Руби мне голову за то… В полную твою волю отдаюсь!

Мысленно чертыхаюсь.

«Ишь ты быстрый какой, голову ему руби! Я что для этого тебя десять лет поил, кормил, обучал да воспитывал?! Нет, ты еще послужишь Земле русской!»

В принципе, бунтующий порыв уже рассосался. Сейчас я с легкостью могу арестовать заводил, а остальных распустить по казармам. Я чувствую настрой, витающий над плацом, и уверен, никто слова против не скажет и сопротивляться не будет. Но суть не в этом! Я бывший учитель и твердо знаю, любое пламя протеста должно быть не только потушено, но и использовано как воспитательный элемент для профилактики подобных эксцессов в будущем. Простого подавления мало! Если не залить пожар в головах, то он попросту