Олег Лукьянов - Хроники затерянной эры (трилогия)

«Удалось! Получилось!»

Нахлынувшее новой волной чувство счастья и радости от осознания идеально проделанной работы, быстро уступило место страху, когда Эльва увидела в руках эльвийки огромный пистолет.

«Почему Круз не сообщила, что у нее пистолет?! Она ведь может выстрелить!»

Но хвала Богу, как говорят люди, она не стала делать никаких грязных вещей — чуть постояла, пока муж хлопал глазами, а потом мгновенно исчезла — словно ветер сдул с порога.

Он хотел броситься за ней, но Эльва вцепилась в него крепче:

— Не делай этого! — воскликнула она. — Дай ей уйти!

Но он не послушал, отцепил от себя ее руки, и выбежал ей вслед.

Оставшись одна, она распростерлась на перине и раскинула руки на подушки. Наверно только Круз, наблюдавшая за ней в этот момент, видела появившуюся на ее лице кривую улыбку. А еще она видела, что портрет воина с седыми висками, глядя на Эльву из золотой оправы картины, очень специфически прищурил глаза.

Но Круз не придала этому значения — решив, что ей это только померещилось.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Подготовка

Глава 1

Федерация

Что со мной происходит?

Лара погибла, а кроме слабого отголоска сожаления, по этому счету я не испытываю ровно ничего. Эльва и Фарк меня предали — я их не прощал, но во мне нет ни разочарования, ни злости. Хуже всего, что в душе ничего не переворачивается от осознания, что Найта больше не со мной.

С момента, когда она застала меня в обнимку с красноволосой девчонкой, прошло две недели, но тогдашнее выражение её лица я помню в деталях. Раздутые ноздри, стиснутые челюсти и глаза… в них полыхало яростное пламя.

…Она сильно изменилась. Была ли тому виной Лара, ударившая ей ножом в спину, или дело в том недоразумении с Лара-Эльвой?

Не важно. Найты больше нет — можно с этим свыкнуться.

— Отец, мы почти на месте, я настаиваю, чтобы ты переоделся в парадную форму.

Я глянул на Эльву, надевшую строгое платье, отметил, что в нем она больше напоминает поп-звезду на светском рауте, чем секретаря официального лица, и помотал головой:

— И так сойдет.

— Зря ты так, Федерация относится к твоей персоне весьма серьезно, и с твоей стороны было бы разумно…

— Адмирал сказал, что это неформальная встреча — вся помпезность будет на их главной планете. И, кстати, раз уж ты решила сменить термокостюм на шелковое платье, то советую найти шубку — экскурсия обещает быть холодной.

Она легкомысленно пожала плечами:

— Пустяки. Я уверена, что мне не позволят погибнуть от переохлаждения.

Я не стал её переубеждать. В конце концов, что мне за дело до этого псевдочеловека? Красноволосая кукла мнит себя моей дочерью? Что же, не собираюсь рассеивать её грезы. Не чувствую к ней ничего…

Проклятье, о чем я думаю? Раньше таким не был. Я пуст, как скорлупа сгнившего ореха. Ненавижу!

— Что-то случилось? — спросила Эльва, что-то заметившая на моем лице.

— Я чувствую себя полумертвым, — пробормотал я себе под нос. — Хочется застрелиться, чтобы не ощущать этой пустоты.

— Опять снился тот сон?

Я оторвал взгляд от пола и внимательно посмотрел на неё.

— Я следила за тобой, когда была СНИЖ, — пояснила она, — и видела, как ты ворочаешься по ночам. А однажды, когда ты со своей женой ночевал на «Сердце», я подслушала ваш разговор…

— По крайней мере, призналась честно, — прокомментировал я. — Не беспокойся, к полудню я снова обрету краски эмоций…

Всё то время, пока я говорил, она следила за мной участливо, потом хотела сказать что-то невообразимо умное, но её прервал звук дверного зуммера.

В каюту вошел начальник охраны, я почувствовал, что под его костюмом струятся вихри энергии — вероятно, он спрятал там обогревательный жилет.

— Босс, — сказал он. — Мы уже приземлились — трап подан.

— Иду.

Выйдя из каюты, мгновенно попал в кольцо охраны, которое сопроводило нас с Эльвой до арки люка, ведущего в снежную бездну.

В лицо ударил лютый мороз, в глаза — ветер смешанный со снегом. Еще оставаясь на вершине трапа, огляделся и понял, что из-за спирально падающих хлопьев не вижу почти ничего и различаю только два цвета: белое, которое было повсюду, и серое — которое было небом.

Снег под подошвами сапог захрустел, словно корж для торта и державшая меня едва ли не в обнимку Эльва тут же упорхнула куда-то, а из снежной завесы уже вынырнула небольшая делегация. В ней радушно улыбались все, кроме статного, хотя и убеленного сединой человека, стоящего в первом ряду. Вызывающие регалии на его парадном мундире вызвали во мне только оскомину.

Он вообще расстается со своими медалями? Этот человек раньше командовал флотом корсаров, и, как я узнал, лично отдал приказ на мою ликвидацию своим десантникам.

Но это было давно. Сейчас он первое лицо в Федерации, которая жаждет заключить со мной торговый союз. Поэтому я первый протянул ему руку и попытался завуалировано польстить:

— В последний раз, когда я вас видел, вы носили на плече звезду адмирала, сейчас это…

Он осклабился и изобразил смущенный вид:

— Мой народ оказал мне слишком высокую честь. Я не считаю себя достойным. Звания генералиссимуса удостаивались единицы… Но поговорим об этом позже. Помню, в последнюю нашу с тобой заочную встречу, ты был напуганным пареньком, бегающим по палубам с ракетометом и выпученными глазами — а сейчас от тебя просто так и веет уверенностью и силой.

Я собирался ответить в том же духе, но он заглянул мне за спину, и его лицо вытянулось:

— Это твоя…

Мельком оглянувшись, я застал момент, когда упавшая коленями в сугроб Эльва, зачерпнула ладонями пригоршню снега и отправила её себе в рот. На её носик одна за другой легли две крупные снежинки, и когда она повернула лицо, я увидел глаза одуревшей кошки…

— Это моя дочь, — сказал я ошарашенному генералиссимусу.

— Дочь?.. Аха, — хмыкнул он, едва ли не подмигивая. — Мне бы такую дочь…

Фамильярность старика мне совсем не понравилась.

— Я полагаю, у вас была какая-то причина, для того чтобы устраивать мне прием в этом богом забытом мире, посреди заснеженной пустыни, — уточнил я.

— О, — крякнул он, вновь обращая лицо в камень, — это совсем не забытый мир, а кроме того, это не пустыня.

— Я не хотел вас обидеть.

— Я тоже… — начал он и осекся, когда ко мне прижалась девчонка в легком платье.

Снежные хлопья облепили её волосы так плотно, что красное проглядывало лишь местами, её руки побелели, а губы приобрели темно-синий оттенок.