"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

Дело в том, что до меня уже дошел слух, будто коалиция четырех Мстиславичей под предводительством Всеволода Святославича Смоленского затеяла свою игру. Они рассчитывали, что я буду требовать пожизненного права на консульскую должность, и хотели навязать мне правило, по которому консул каждые три года избирается из числа членов княжей палаты. При нынешней расстановке сил ход их мысли был очевиден, но мое предложение перемешало все планы заговорщиков. По нему консул должен был избираться всеобщим земским собором раз в пять лет, и тут в отличие от их замыслов моя выгода никак не просматривалась. Наоборот, казалось бы, абсолютная объективность и учет интересов всех сторон. Возразить нечего! Они ведь не жили в нашем времени и про выборные технологии ничего не слышали.

Гладя тогда на их озадаченные лица, я с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться им в лицо.

«Наивные дети, против кого вы задумали козни строить?! Да я за эти пять лет, что тут у вас сижу, собаку съел на этой игре. Вам еще учиться и учиться!»

И наконец, четвертый пункт шел о едином торговом пространстве, что ограничивал города и князей в размере ввозной и транзитной пошлины для купцов из союзных городов. Кто тут главный выгодополучатель угадать было не сложно, и князья устроили мне утомительные дебаты. Торговались долго, поскольку никто так просто расставаться со своими доходами не спешил, но мне все же удалось убедить всех в том, что увеличение торгового потока компенсирует им снижение пошлин.

Неожиданно кобыла перешла на шаг, возвращая меня из воспоминаний. Впереди показалась развилка, и умное животное остановилось перед перекрестком. Скосив на меня лиловый глаз, она словно бы спросила, «ну что, хозяин, куда поедем», и потрепав ее по гриве, я улыбнулся.

— Давай домой, дорогуша!

Фыркнув в ответ, Луна послушно свернула на дорогу ведущую к Заволжскому.

Глава 2

Небольшое прямоугольное зеркало дает чуть искаженное, но вполне приемлемое отражение молодого мужчины в темно-зеленом френче. В развороте стоячего воротника белоснежная льняная рубашка, гладко выбритый подбородок и шейный платок.

Удовлетворенный увиденным, поправляю ряд крупных позолоченных пуговиц и опускаю взгляд. Там подобие армейских галифе, заправленные в узкие начищенные ваксой сапоги.

Довольно хмыкнув, выношу себе ироничный вердикт.

— Прямо штабс-капитан императорской армии!

Костюм сшит по моему заказу и рисунку. И тут должен сказать, что если с френчем особых проблем не возникло, то со штанами пришлось изрядно повозиться. Прямо беда! Лучшие портнихи понятия не имеют ни о пуговицах, ни о вшитом поясе, не говоря уж про гульфик. Зато, как известно, нет худа без добра, в ходе почти двухмесячной «борьбы» с Тверскими швеями я нашел-таки талантливую тетку, сумевшую разобраться в моих рисунках и сшить то, чего я хочу.

Затеяв обновить свой гардероб, я пришел к революционному открытию. Рынок моды и готовой одежды — это золотая жила, и хорошо было бы этим заняться. Не скажу, что я этого не знал раньше, но пока сам носом не ткнешься, не поймешь, что к чему по-настоящему.

Еще в самом начале своей жизни в Твери я осознал одну очень правильную и полезную мысль. Невозможно заниматься всем самому, разве что разорваться! Невозможно и не нужно! Люди сами до всего дойдут, все сделают и построят, если их заинтересовать и подсказать, в каком направлении надо двигаться. Осененный этой, казалось бы, такой простой мыслью, я существенно облегчил себе жизнь. Вот как с тем же зеркалом, в которое я сейчас смотрюсь. Еще три года назад, когда в стеклодувной мастерской научились отливать стеклянный шар, я предложил мастерам его разрезать пополам и раскатать прессом в лист, а потом покрывать заднюю сторону раствором серебра.

Сказал и забыл, зеркала для меня не приоритет, основной товар — это колпаки для ламп, посуда и оконное стекло. Каково же было мое удивление, когда через три года мне принесли вот этот образец, что стоит у меня кабинете. И неважно, что производство подобных зеркал крайне затратно и по деньгам, и по времени, главное мастера дошли до всего сами, своим умом. Может быть, я гуманитарий и по натуре не деловой человек, но для меня это куда более значимо, чем вероятная баснословная прибыль от продажи зеркал.

Или с этой портнихой опять же. Примерив первый раз свой новый камзол и штаны, я посмотрел в глаза сшившей этот наряд портнихе и задал ей всего один вопрос.

— Хочешь стать богатой и знаменитой?

Еще совсем молодая женщина смущенно зарделась, но мой взгляд не уступал, пока я не услышал ее тихий, но твердый ответ.

— Хочу!

«А кто ж не хочет!» — Усмехнулся я про себя и приказал выделить ей помещение на первом этаже своего дома, дал денег на наем работниц и первый большой заказ.

Это было год назад, а сейчас у нее уже свой цех по пошиву одежды для армии и ателье на центральной площади Твери, где обшивается только высшая знать города.

Да, шьют платье у Бериславы, но не скажу, что мой пример изменил местную моду. В основном, как и прежде, заказывают длинные кафтаны, рубахи и женские сарафаны, хотя изменения все же есть. Я не тороплю и стричь бороды да чулки напяливать, как царь Петр, не собираюсь. Как известно, Русь долго запрягает, но быстро едет, рано или поздно желание нового и прагматизм свое возьмут.

Отойдя от зеркала, пересекаю кабинет и останавливаюсь перед дверью. Там в приемной меня ждет Полоцкий княжич Константин, и разговор с ним предстоит непростой. Я могу лишь примерно догадываться, что речь пойдет о каких-нибудь родовых спорах и княжич приехал в Тверь в поисках даже не союзника, а скорее защитника. Он уже несколько дней добивается встречи со мной, но я тянул до последнего, не зная надо ли мне встревать в чужие семейные дрязги.

Решив положиться на интуицию, я пригласил князя на сегодня, дабы все-таки сформировать свое мнение до заседания палаты князей.

Толкаю дверь и чувствую, как на лице автоматически появляется радушная улыбка.

«Да ты тут настоящим дипломатом стал!» — мысленно подтрунивая над самим собой, прохожу в приемную и приветствую княжича.

Тот поднимается с кресла и чуть склоняет голову.

— Рад видеть тебя, консул!

Предлагаю ему сесть и сам сажусь напротив. Между нами большой стол, из-за которого я смотрю на мужчину тридцати-тридцати пяти лет в дорогом, но изрядно заношенном кафтане. Открытое волевое лицо производило бы хорошее впечатление, если бы не злые холодные глаза, излучающие непомерную гордыню и тщательно замаскированное