"Фантастика 2025-123". Компиляция. Книги 1-32 - Александр Сергеевич Конторович

— Так вас альфа укусил, — покачала головой экономка. — Хорошо, быстрее магия пробудится.

— Надеюсь, он не заразил меня бешенством, — упавшим голосом прошептала я. — Ой, зря я согласилась на эту авантюру в борделе!

— Говорю же, болезнь победили много веков назад, — пробурчала Марлен. — Скорее, наоборот, зверю очень понравился вкус вашей плоти, вот он и решил вырваться на свободу, вопреки воли хозяина.

— Он действительно хотел меня сожрать?! — округлила я глаза.

— О нет! — хихикнула женщина, прикрыв рот ладонью. — Здесь, кажется, другое желание пробудилось. Более страстное. Ну, вы меня понимаете… — сделала она многозначительную паузу.

— Вы про… это? — Клариса вскинула брови, выпучив глаза.

— Говорят, пару веков назад ирбисы ещё могли чувствовать свою истинную пару, но утратили сей дар. Хотя многие считают, что это были лишь легенды для людей. Однако кто-то до сих пор верит, что двуликие снова обретут способность распознавать вторую половинку.

— Бред какой-то, — процедила я, покосившись на плечо. Четыре раны от клыков горели изнутри огнем. Жар медленно расползался по телу, причиняя боль. — Демон! Вот же клыкастый!

— Сильно болит? — сжала сочувственно губы экономка.

— Пока нет, но, чую, это только начало, — посмотрела я на женщину.

— Вы правы, сильный альфа даёт более быстрое и болезненное пробуждение дара, — вздохнула Марлен. — Надо же, как вам не повезло. В городе не так много альф, чтобы наткнуться на одного из них у Жюли. Удивительно.

— А мне всегда поразительно «везло», — скривилась я от нарастающей боли. — Скорее бы приехать.

— Может, лекаря вызовем? — обратилась Солли к экономке. — Я переживаю за Аманду.

— Обязательно вызовем, — кивнула Марлен. — У мисс ди Ситтел слишком быстро пошёл процесс, боюсь, без помощи ей будет трудно перенести пробуждение и оборот.

— Зачем согласилась только! — сжала я сильнее зубы. — Жила прекрасно человеком, хоть и полукровкой!

Когда карета остановилась у особняка, меня уже вовсю трясло, как осиновый лист. Горло раздражала сухость, и появился кашель. Девчонки подхватили меня с двух сторон и помогли добраться до комнаты, которая принадлежала раньше моей бабушке.

Первым делом я напилась воды из графина, и кашель немного успокоился. Забравшись на кровать, я зарылась в одеяла, пытаясь расслабиться, но мышцы ныли, как будто я разгружала вагонетки с рудой целый день. Невольно я начала постанывать.

Солли и Риса крутились возле меня, пытаясь помочь, но что делать, понятия не имели. Марлен хотела послать слугу за лекарем, веля ему быстрее шевелить ногами. Соллейн вызвалась сама ехать за врачом, прихватив парнишку, чтобы тот показал дорогу.

Голова раскалывалась, мышцы ныли, кости выворачивало наизнанку. За что мне это всё?! Я металась по кровати, пытаясь унять боль и жар в теле.

Когда приехал лекарь, я уже плохо соображала и находилась практически в полуобморочном состоянии. Мужчина жужжал, как надоедливая муха, расспрашивая о моём самочувствии. Измерил температуру, покачал головой, пощупал пульс на запястье. Дал пару ложек какой-то приторной микстуры. Наказал Марлен следить за температурой тела и, если та будет выше сорока, давать жаропонижающее средство.

Через несколько минут я почувствовала некоторое облегчение — боль притупилась, жар немного спал. Меня клонило в сон, и я погрузилась в странное сновидение.

Снег, кругом белый снег. Я шла по полю в одном лёгком платье и совершенно не ощущала холода — наоборот, от сугробов шло тепло, обволакивая ноги по колено. На горизонте солнце еле проглядывало из-за серых туч, которые надвигались грозной глыбой. Кажется, будет вьюга.

Вдруг яркий луч солнца пробился сквозь завесу, осветив меня. Я зажмурилась, подставив ладонь ко лбу.

— Аманда, Аманда, — прошелестел кто-то рядом.

Обернулась, но никого не увидела.

— Аманда, прими мои дары, — нежный голос, кажется, звучал в моей голове. — Принимаешь?

— Что? Кто это говорит? — нахмурилась я, ничего не понимая. — Какие ещё дары?

— Хорошие, — усмехнулся женский голос. — Примешь?

— Где я вообще? — крутанулась вокруг.

— В моих владениях, — нетерпеливо вздохнула она. — Примешь мои дары?

— Ой, боязно брать что ни попадя и неведомо от кого, — проворчала я, оглядываясь, но так и не увидела собеседницу, только слепящий свет.

Голос звонко рассмеялся.

— Я в тебе не ошиблась. Прими мои дары, — снова перешла она на шелест. — Обещаю, не пожалеешь….

— Ладно, приму, только верни меня обратно уже! — нетерпеливо добавила я. — Хочу домой!

— Скажи: принимаю твои дары, Ишани, — требовательно прошептала собеседница.

— Принимаю твои дары, Ишани, — только вымолвила я, как луч солнца погас, погружая мир во мглу, и снежный вихрь налетел на меня, поднимая вверх мощным потоком. Снег искрился в воздухе, ветер развевал платье и трепал волосы. Толчок! И я полетела вниз. Бух! Мягкая и тёплая постель оказалась подо мной, одеяло накрыло с головой.

Неожиданно стало легко и свободно дышать. Я откопалась из постели и высунула голову наружу. Кажется, мой новый дом. Уф! Надо же, приснится такое! Потянувшись, я выгнулась, как кошка, чувствуя лёгкость во всем теле.

И вдруг я ощутила новую магию! Странное тепло в области солнечного сплетения, которое тянулось лучиками по животу и груди. Уррр… приятно. Интересно, что будет, если я дам этой магии растечься по ногам и рукам. Сосредоточилась на тепле, разгоняя его по телу. Мр-р-р… Моя звериная сущность довольно поежилась… Ого! Я чувствую её!

И тут меня накрыло: сердце бешено забилось в груди, отдаваясь в висках. Сознание затуманилось от резкой боли и огня в позвоночнике. Жар быстро растекался по костям и мышцам, выворачивая их. Стиснув зубы, я выгнулась и упала на кровать, вцепившись руками в одеяло, и услышала треск рвущейся ткани. Ногти! Нет, это были уже настоящие кошачьи когти!

— А-а-а! — прокричала я, чувствуя, как платье рвётся на спине. — Ар-р-р!

Руки менялись, покрываясь белой шерстью. Мамочки! Я превращаюсь в ирбиса!

Глава 6. Ирбисы.

Кровь разгонялась быстрее по венам, делая тело горячее и податливее. Оборот причинял боль, но в то же время меня не покидала уверенность, что всё идёт правильно. Сознание пыталось уплыть,