Владимир Поселягин - Зверолов

— Ого, как они его взять сумели? — ошарашенно спросил Роземблюм.

— Как-то взяли, — с не меньшим удивлением и уважением ответил я.

Мы находились в частном секторе, и хоть народу было не так много, всё равно за нами наблюдали. Совсем рядом находился комплекс трехэтажных домов, где сдавались квартиры, — балконы там оказались оккупированы зрителями.

— Нужно сразу с ним поговорить, — сообщил я Роземблюму. — В департаменте как бы не было поздно.

— Согласен.

Дальше я стоял у машины с нашими парнями и наблюдал за работой старшого. Первым делом он повелительным взмахом подозвал закрепленного за ним переводчика, что жался неподалеку, и направился к трем старшим чинам. Я до сих пор в их званиях не разбирался. Комиссары вроде бы они были. В течение минуты велись переговоры. За это время штурмовая группа подвела громилу к фургону и попыталась затолкнуть его внутрь, но тот упирался ногами. Кого они брали, штурмовики знали, поэтому не стеснялись работать дубинками по ногам. Тот ревел, но всё равно не давался, крутясь и упираясь.

Заметив, что Роземблюм машет мне рукой, я оставил парней с интересом наблюдать за зрелищем у фургона и трусцой поспешил к начальству, демонстрируя прыть подчиненного.

— Я объяснил ситуацию, — отошел на пару шагов в сторону старшой, обрисовывая мне диспозицию. — Комиссар Жевьен согласился на допрос. Только выставил условие, чтобы присутствовали его люди.

— Да проблем нет.

Когда я в сопровождении чинов и других полицейских приблизился к месту побоища, там как раз отлетел в сторону очередной полицейский после хука ногой громилы. Я встал и принялся с интересом его разглядывать.

«М-да. Такого пытками быстро не сломаешь. Такого можно только победить, и никак иначе», — прикинул я и, подозвав старшего группы, велел ему развязать задержанного. Тот посмотрел на меня, как на психа, и перевел вопросительный взгляд на начальство. Видимо, получив разрешение, отдал несколько приказов и велел выставить оцепление, чтобы задержанный оказался внутри. Молодец, понял ситуацию.

Сперва громила не поверил, что его оставили в покое, только переводил взгляд с одного полицейского в оцеплении на другого, тяжело переводя дыхание. А когда двое полицейских освободили его от верёвок, вообще обрадованно расправил плечи, разрабатывая затёкшие руки.

— Мне нужно только имя, — сказал я, проходя на импровизированный ринг. — Скажешь имя, останешься цел. У меня есть все необходимые разрешения на твой допрос. А то, что ты его можешь не пережить, никого не волнует.

Громила перевел взгляд на меня и с недоумением разглядывал, как незначительную блоху. Со стороны мы так и смотрелись: слон и стоящая рядом с ним моська.

Хрипло зарычав, тот направился в мою сторону, заходя слева. Часть оцепления колыхнулась ко мне, чтобы прикрыть, но я остановил их жестом руки. Как побить противника, который весит в четыре раза больше тебя? Надо использовать тычковые удары и захваты с использованием веса противника. Только так, и никак иначе, сказал бы Петрович, мой первый инструктор в этом мире. Я бы добавил подручные средства, нож или пистолет. Против таких все средства хороши, но в данном случае его нужно было именно победить. То, что его скрутили полицейские, он за победу не считал.

Как только он приблизился и на последних метрах рванул ко мне, я нанес два молниеносных удара. Отсушив ему левую руку, взял на излом правую и, используя вес противника и большую часть его массы с инерцией движения, бросил-швырнул в сторону фургона. Я почти не использовал никаких усилий, вся хитрость в том, чтобы использовать его массу и инерцию движения.

Вы когда-нибудь видели, когда худенький, но крепкий на вид паренек хватает здоровяка хитрым приёмом и банально швыряет того в сторону машины, от чего та чуть не переворачивается, да еще закручивает при этом вокруг своей оси? А французские полицейские и часть зрителей на балконах видели очень даже хорошо. Ладно, хоть пресса этого не заметила из-за оцепления. Подскочив к ошарашенному громиле (на то, что на боку фургона отчетливо отпечаталось тело здоровяка, я тактично не обращал внимания) и схватив его за космы, запрокинул голову и, холодно глядя в глаза, спросил:

— Так ты скажешь мне имя, или мне переломать все твои кости?

— Это Матт. Это он. Матт Решке, — указал пальцем в сторону одного из балконов здоровяк. Стоявший там не особо крупный мужчина, с интересом наблюдающий за захватом, дернулся, отшатнулся и быстро скрылся в квартире через балконную дверь.

Подошедший ближе командир группы захвата среагировал молниеносно:

— Взять! — и сам ломанулся вперед.

Большая часть полицейских рванула следом ко входу в комплекс, но нашлась и светлая голова, что отправила часть полицейских в оцепление вокруг дома. Шестерка оставшихся под моим присмотром связала безвольного Леонсо и отвела его в фургон. Захлопнули двери, и грузовичок, просевший на один бок, сорвавшись с места, под вой сирены увез сообщника маньяка.

— Весело, — буркнул я, покосившись на подошедшего Ивана.

— Это да. Сейчас всё начальство с прессой беседует. Старшой там же. Уже дает интервью. Сейчас еще начальства понаедет. Новость о захвате маньяка уже расползлась по верхам, она перебила даже информацию про бойню в Булонском лесу, о которой сейчас трещат все газеты.

— Так не поймали еще маньяка-то, — удивился я.

— Похоже, никто и не сомневается, что это произойдет. Лягушатники, что еще скажешь?.. Что это они там кричат?

— Похоже, поймали, — прислушался я. — Пойдем, узнаем подробности.

Всё выяснилось, когда страсти немного улеглись. Маньяка действительно поймали, и сделала это не группа захвата, а простой жандарм из оцепления. Его сейчас как раз перевязывают у кареты скорой помощи. Поглядывая на невысокого жандарма, который со смущенной улыбкой слушал врача, перевязывающего ему голову, я понял, что скоро во Франции появится новый национальный герой, задержавший известного, благодаря прессе, маньяка.

Как выяснилось, преступник черными ходами ушел от группы захвата и, перепрыгнув через забор, столкнулся с нашим героем. Завязалась драка, жандарм, будучи куда меньше преступника, просто спеленал того руками, прижав его руки к телу. Маньячина, оправдывая прозвище Парижский мясник, данное народом, ухватил жандарма за ухо и принялся его грызть. Но тот молодец, настоящий герой, терпел и не отпускал, пока не подоспела помощь, хотя тот успел сожрать пол-уха. Так и был задержан этот легендарный преступник с окровавленным лицом и жутким оскалом.

Всё это я объяснил парням, сообщив в конце: