Водный Феникс. Книга пятая - Станислав Алеев

понять, что никаких обид между нами нет. И старалась звучать настолько бодрой, насколько вообще возможно, после выматывающих забегов, жутких стрессов, и даже убийств…

Улыбка сама собой куда-то исчезла с моего лица.

Благо, Катя не стала дальше спорить, попросив разбудить ее через два часа, чтобы поменяться. Сказала можно и раньше, если буду чувствовать себя плохо. И едва она легла рядом с Громовой, как тут же вырубилась.

Я же наоборот решила, что продержусь столько, сколько смогу. Будет мне наказанием за трусость и нерешительность. И за тупость. И за неуклюжесть! И… И я наконец смогла ощутить себя полезной. Я даю остальным отдохнуть и набраться сил после трудного дня. Эта мысль помогала мне держаться и успокаивала.

Ночь проходила довольно спокойно. Только Громова ворочалась и вздрагивала. Да еще в голову постоянно лезли дурные мысли, на любой звук из окружающего леса, будь то ветка или птица. Но я упорно повторяла себе, что у страха глаза велики и не стоит думать о всяких страшилках.

Каждый раз как глаза начинали предательски слипаться я умывалась ледяной водой. И таким образом прошло явно куда больше двух часов. Начинало потихоньку светать. Ночных птиц сменили первые ранние пташки, которые заводили свои трели и пересвистывания.

Именно тогда раздался жуткий пронзительный вопль, от которого мое сердце ухнуло в пятки. Но инстинктивно я все же среагировала верно, применив частичный покров пламени на обе руки. Все на поляне тут же проснулись. Девочка, еще толком не открыв глаза, пыталась нас прикрыть большим магическим барьером. Перепуганный Гюнтер схватил здоровенное полено и явно был готовился воспользоваться им против любого врага.

А Оля… кричала. Это она кричала во сне! Все более отчаянно и пронзительно. Нужно срочно ее разбудить!

Я даже воспользовалась вспышкой, чтобы быстрее оказаться рядом с Громовой. Катя окончательно проснулась, синхронно со мной потянувшись к ней, приговаривая ласково:

— Оля. Оленька! Все хорошо! — Громова с криком вдруг резко распахнула глаза, и тут же вокруг появились ледяные шипы. Но Катя будто их не замечала, продолжая приговаривать — Мы рядом! Все нормально. Все будет хорошо…

Только через несколько минут мы все немного успокоились. Оля даже извинилась, впервые заговорив с нами после того, как мы разделились… На ресницах и щеках у нее блестели слезы. Нам удалось ее вновь уложить, после чего мы переглянулись, а затем Катя вдруг начала меня отчитывать.

— Два часа! Я же просила, разбудить через два часа! Тебе тоже нужен отдых! — она будто пыталась на меня накричать, но при этом шепотом, чтобы никому не мешать. Я не удержалась и улыбнулась. Нервы наконец немного расслабились.

Спорить я не стала, и мы поменялись. Я отправилась на Катино место рядом с Громовой. Гюнтер вообще влез на дерево и устроился там. Видимо, решил что соседство с нами — это слишком большой стресс, которого лучше избегать.

Я почуствовала как уставшее тело наконец расслабляется. Глаза наливались свинцом, и я даже ощутила радость просто от того, что смогу их наконец закрыть. Но вдруг заметила, что Олина спина сотрясается от беззвучных рыданий…

Я не знала, как лучше поступить. Сделать вид, что не замечаю? Попробовать поговорить? Внутри меня боролись старая, укоренившаяся неприязнь к сопернице и новые чувства, появившиеся за последние дни — смесь жалости и уважения, чувства долга, и… товарищества? И даже немного восхищения.

Тогда, как я уже привыкла делать в любых непонятных ситуациях, я просто подумала: «А что бы сделал Симон?». Правда, в данной ситуации, кажется это не лучший способ, учитывая странную и нездоровую симпатию Симона к Громовой. Хотя…

К черту все! Сейчас мы товарищи. Может, потом все вернется на свои места, но прямо сейчас, мы в одной команде и это даже не обсуждается!

Я даже сама на себя разозлилась, что так долго сомневалась. А затем пододвинулась к своей извечной сопернице и неуклюже, ощутив как щеки наливаются румянцем, аккуратно ее приобняла. Я еще сказала какую-то успокаивающую глупость вроде «все хорошо…», которая тут же вылетела из моей пустой головы. Мне было слишком стыдно повторять, так что я решила заткнуться, но не отодвинулась. И заметила, что Оля перестала всхлипывать и задышала ровнее.

Такое странное чувство! Лежа вот так в обнимку, мне почему-то хотелось ее оградить от всех бед, защитить от всех поганостей, что с ней произошли. Неужели это из-за Симона⁉ Но он ведь в отключке и не должен влиять на мои мысли и чувства… Я поняла бы, если б на ее месте была моя подруга, Соня или, хотя бы, Катя. Но Громова… Ну уж нет!

С этими странными мыслями я и заснула.

А на следующий день все изменилось. Оля очнулась почти в полном порядке, стала активной. Даже слишком. Предложила немного потренироваться. Без Симона мы решили пока никуда не выдвигаться.

Про события вчерашнего вечера и ночи мы с Катей тактично не спрашивали, хотя и сложно было сдерживаться. Но мы решили, что Оля сама расскажет, когда будет готова. Или спросим у Симона…

За завтраком после тренировки мы общались уже все вместе. Даже успели как всегда начать спор с Громовой на пустом месте, не даром ведь мы с ней соперницы… Но сейчас все было как-то по-другому. Без прежней злобы. Без обиды. Было нечто новое. Раньше я и подумать не могла, что во время споров мы можем улыбаться…

Ближе к полудню очнулся и Симон. Он сразу же создал себе клона, и, хоть и выглядел уставшим, но его взгляд снова стал ясным и знакомым. Наш отряд вновь был в полном составе и готов выдвигаться!

Глава 8

Приятно, черт возьми!

Девушки обнимали меня сразу втроем, и вот так просто они мигом выгнали из моей головы все переживания и негатив. Я просто не мог, да и не хотел, сдерживать улыбку и крепко обнял их в ответ.

Последнее время мои мысли постоянно были о проблемах, о переживаниях, о том что идет не так… Едва я очнулся, вместо того чтобы порадоваться, что все целы и пришли в себя, сразу вспомнил о погроме в лагере смотрителей. О том, что все оказались в смертельной опасности, и чуть не потеряли Олю самым поганым и отвратительным образом. И о том, что мне пришлось вчера сделать, нарушив целый список законов.

Но мне не дали провалиться в тяжелые мысли. Катя тут же кинулась ко мне в обнимку, а потом без лишних слов присоединилась и Оля с Аней. Даже Гюнтер полез