Ломщик - Анатолий Федорович Дроздов

в полуподпольный мир проникнуть трудно. Ломщик пригодится на первых порах, но далее надо сделать правильный выбор — с кем продолжать путь.

Когда уголовники ушли, прогудел сигнал окончания смены, и Макс двинулся наперехват — ловить Энгу. Попутно думал: а ведь стиль общения пахана не особо отличается от подхода Генегии. Оба могли признать: ты нам здорово удружил, получай заслуженные плюшки… Нет, как сговорившись начали выдвигать претензии, будто накосячил больше, чем принес пользы. Не они такие, мир такой. Даже ансисты наверняка испытывают влияние Глобы, внушающего: прими себя таким каким ты есть и получай удовольствие. И Гегения, и Заберт ничуть не сочли позитивным, что обязаны Максу, наоборот, их это напрягло. Ни за что не выдавят из себя: спасибо, получи взамен мелкий знак внимания и на большее не рассчитывай. Каждый гран ответного блага здесь надо выдирать едва ли не силой.

Не желая также наталкиваться на стену непонимания с Энгой, начал с извинений.

— Дорогая! Сразу не сказал тебе, внутри все клокотало… Прости меня! Прости за то, что не был рядом, когда уроды потащили вас обеих к складу, и что не пришел сразу на помощь. Надо было сначала разобраться с другими.

Девушка даже споткнулась на полушаге.

— Ты в самом деле… Я так испугалась… А еще оттого, как ты их обоих…

— За это тоже прости. Не поберег твои нервы. Не нашел способа их урезонить гуманно. Но когда увидел, что они тебя раздели, и подонок достал член… Не было бы карабина, отвернул бы ему и голову, и головку. Правда, потом отходняк начался, ты вряд ли заметила, потому что рыдала. Это в сериалах убивать просто — хоть по одному, хоть пачками. В любом нормальном человеке сидит запрет на лишение жизни себе подобного. Переступить через него сложно, даром не проходит. Когда я выскочил из цеха и убедился: больше никого, такое накатило! Упал на колени и проблевался. Да, я казнил негодяев. Но в принципе — убивать нехорошо, неправильно.

— А ты до этого никого…

— В известной мне жизни — нет. Но Гегения уверена, что мои воспоминания наведенные, сгенерированные очень продвинутой машиной, на уровне Глобы. Значит, реальная память подавлена. Что я там творил, лишенный чипа, знать не могу.

Энга взяла Макса за руку.

— Идем! Сегодня не отпущу тебя на завод. Чувствуешь? Пальцы до сих пор дрожат. И раз тебе тоже плохо, мы нужны друг другу. Вместе легче.

Через несколько шагов добавила:

— Я больше верю тебе, чем идее начальницы о внушенных воспоминаниях. Ты точно не из нашего мира. Из лучшего.

— В том мире множество других нюансов, — вздохнул Макс. — Убийцы, грабители и насильники везде водятся в изобилии. А также вполне солидные, респектабельные люди, мановением руки посылающие армию на войну — убивать. Насилия и грабежи к этому прилагаются автоматически. Есть влиятельные, чуть помельче рангом, сами не воюют и не рискуют башкой, но охотно зарабатывают на крови, поставляя в войска технику и боеприпасы, фактически — убивают чужими руками.

— Ужасно… здесь хотя бы войн нет.

— Лет за 50 до моего переноса в ваш мир у нас показывали фильм… по-вашему — видос. Назывался «Торговцы смертью». Естественно, мы его смотрели на экране, а не через чип. Но не важно. Там такой кульминационный момент: семья торговца оружием, живущая очень богато, вдруг узнает, что из-за проданных им боевых машин на войне гибнет огромное число людей, в том числе гражданских. Жена и дети устраивают торговцу обструкцию, требуют у героя фильма прекратить торговлю смертью. Это преступно, бесчеловечно! Тот соглашается, но предупреждает: прежнее роскошное существование закончится. Не будет виллы, бриллиантов, других привычных благ. Назавтра ему надо вставать рано утром, чтобы успеть на джет-плейн — лететь к покупателю с очередной партией смертоносного оружия. Торговец сказал своему семейству: если хотите покончить с богатым, но бесчеловечным образом жизни, не будите меня, и все закончится. Делайте выбор. После чего пошел спать.

— И они позволили ему не лететь, остаться дома?

Макс скатал снежок и забросил за сугробы.

— Какое там… Разбудили еще раньше, чтоб, не дай Святой Болтуарий, не опоздал на рейс — продавать пулеметы. Таков оставленный мной мир. В нем есть честь, благородство, патриотизм. Грязи тоже полно. Как говорят в стране, из которой я перенесся в Тремиху, не все так однозначно. Но я любил свой мир, принимая и светлые, и спорные его стороны. Северная природа там почти такая же. Мое последнее место работы находилось на несколько сот километров южнее, край озер… Красотища!

— Здесь тоже. Только дорог нет. Зимники растают, транспорт лишь воздушный. Грузы — беспилотными баржами.

— На чем-то из этого и я сбегу. Наверно, даже раньше тебя.

Энга не отвечала, Макс только ближе к дому понял — почему. Она снова плакала, капельки, упавшие на воротник, успели замерзнуть.

— Ты чего?!

— Слишком много для одного дня…

— Мы обязательно встретимся там. Ты же прекрасно знаешь: одним джет-плейном не улетим.

— Но если ты вставишь чип…

— То стану ровно таким же, как остальные парни Рутении. Все, чем отличаюсь, и что тебе так нравится, исчезнет. Сможем разговаривать только о сериалах и роликах, остальное перестанет интересовать.

— Нет! Ты не такой! Чип влияет, но не изменяет в корне, — возразила девушка.

— Он изменил вашу цивилизацию. Сделал большинство людей ленивыми, равнодушными, эгоистичными. А еще он убивает человечество уменьшением численности, внушая, что роды более одного ребенка — ненужная блажь. Да и один не особо нужен.

— Это мы сами решаем.

Они уже подошли к порогу.

— Если я обрету место в жизни на Большой Земле, ты согласишься родить от меня троих?

Энга ахнула:

— Даже двое — чересчур!

— Вот тебе результат воздействия Глобы. Если каждая женщина рожает лишь по одному ребенку, род людской сокращается не менее чем вдвое в каждом поколении, пока однажды не исчезнет. Давай смотреть философски, наша с тобой жизнь лишена смысла: если человечество обречено на полное уничтожение, то стимул не умереть прямо сейчас заключается лишь в стремлении получать удовольствие, больше ни о чем не заботясь. Глоба внушил именно это!

Они вошли внутрь, сбросили тяжелую верхнюю одежду. Тила где-то задержалась, но парочка не спешила использовать минуты уединения.

— Мало того, что ты меня оставишь… Решил остановить Глобу? Тебя посадят на 20 лет!

После попытки изнасилования, двух убийств буквально в метре от нее и сообщения о скором отъезде любовника новое потрясение почти не вызвало последствий. Эмоционально Энга вымоталась до предела. Скажи ей — вся Рутения провалилась в тартарары из-за неожиданного природного катаклизма, она только закроет