Последний менталист - Валентин Якимов

class="p1">— Назад! — бросил я старику, который тут же оттолкнулся от земли и отступил сразу на несколько метров. Я же взмахнул перед собой клинком, формируя стихию в плоский воздушный щит. Золотистый дискообразный вихрь, на этот раз для обороны, возник между мной и ворочающейся тварью.

А затем тварь применила технику. И это явно была техника самого урсарана, не имеющая к метаморфизму никакого отношения. Громадная туша окуталась чёрной дымкой… а затем начала плавно менять своё положение в пространстве.

Не «двигаться» — именно менять положение, будто кто-то невидимый приподнял её в воздух, перевернул — а затем молнией бросил в мою сторону!

— Астральный сдвиг! — сдавленно прохрипел кто-то за спиной, наполняя воздух своим страхом. — Бежим…

— Стоять! — жёстко рявкнул в ответ их командир, но мне было уже всё равно. Пусть слабые духом бегут. Для меня остался лишь я сам и мой противник, окутанный тенями.

Астральный сдвиг, значит… Выходит, для атаки Урсарану придётся выйти из астрала обратно в материальный мир. Иначе он просто пройдёт сквозь меня…

Видя, как тени вокруг этого медведя-паука редеют и развеиваются, как он летит прямиком на меня, я сам резко рванул вперёд, ускоряя себя воздушной волной.

Успел. Раньше, чем враг материализовался, я прошёл прямо сквозь него, мгновенно оказываясь за спиной. Прямо у мощной задней ноги, похожей на стальную балку.

Три… Два… Пора…

Тварь материализовалась с оглушительным грохотом, разрывая воздух и камень двора в месте своего появления. И в этот же миг я в полную силу ударил клинком.

И с хрустом перерубил его заднюю правую ногу. Какими бы мощными эти лапы ни были, а против отличной стали, усиленной и ускоренной воздушной стихией, они — ничто.

— А-а-а-а-а!!! — совсем по-человечески взревел Урсаран, напоминая, кто скрывается под личиной чудовища. А я как раз успел сконцентрироваться для новой атаки.

Направив поток энергии от клинка обратно себе в мозг, я на бегу трансформировал её в пси-энергию — и, развернувшись, заглянул в маленькие красные глаза чудовища.

Враг уже вновь стоял лицом ко мне, просто изменив своё положение с помощью астрального рывка. В таком состоянии ему отрубленные лапы не помеха…

Но для атаки ему каждый раз нужно будет выходить из астрала.

— Стреляйте в одну точку каждый раз, когда он меня атакует! — быстро выкрикнул я. — Но не по ногам… Ими займусь я!

Так и поступили. Обезумевший от ярости Урсаран раз за разом стал бросаться на меня, выходя для удара в материальный мир и круша всё на своём пути.

Но я каждый раз оказывался позади. Проскальзывая между крошащих камень лап, бросая себя в сторону мощным ураганным потоком, или же с помощью Ефима, который скоро тоже вступил в схватку.

— А-а-аргх!!! — истерично проревела тварь, лишаясь уже пятой ноги. Три отрубил я, две оторвал дед Ефим, наседая на Урсарана в слепых зонах.

Это стало для него концом. Оперевшись на культи и истекая кровью от сотен пулевых ран, туша содрогнулась от боли и стала заваливаться. В астрал уйти больше не получалась — тело его мерцало, но оставалось материальным.

А значит подчинялось законам физики. Обречённо застонав, гигант развалился посреди разгромленного двора. Отрубленные лапы разъехались в стороны, из ран вместе с энергией утекала жизнь.

И в этот момент я наконец ударил в полную силу. Разрядил весь накопленный за схватку заряд, грубо взламывая агонизирующий разум, ни капли не заботясь о его сохранности.

Чувствуя, как пульсирует и бьётся в висках энергия, я прикрыл глаза, плавно выдохнул и постарался отрешиться от оглушительного грохота и рёва. Полностью сосредоточиться на соединении своего разума с разумом умирающего практика.

Но что-то тут же пошло не так. Слишком ли много энергии я вложил в это, или просто перенапрягся за сегодня, но меня сразу начало «затягивать». Этим словом среди телепатов называется состояние, когда твой разум отключается от внешнего мира, полностью погружаясь в разум другого.

Сейчас меня затягивало в разум полубезумного метаморфа. Перед глазами одна за другой проносились болезненно-яркие сцены. Похоже, те, которые он вспоминал чаще всего.

И все они оказались связаны с какой-то обидой.

Я сразу понял, что передо мной не кто иной как брат баронессы Стрельцовой.

Вот он с сестрой играют во дворе, а к ним подходит, кажется, отец. В руках он сжимает два листка бумаги.

— Молодец, дочь! — улыбается суровый мужчина с широким скуластым лицом. — Ты явно унаследовала мой талант! Если не будешь лениться, если как следует разовьёшь свой магический потенциал — быть и тебе генералом разведки! Нынче одарённых женщин как раз начали брать в офицеры!

А вот, когда он перевёл взгляд на сына, лицо мужчины тут же потемнело.

— А ты… Ты весь пошёл в мать. Метаморф!

Из его уст слово «метаморф» прозвучало самым грязным оскорблением.

— Ого, братец! Будешь шпионом! — рассмеялась девочка, не улавливая проблемы. А вот парень, от лица которого я всё это видел, сразу понял, что что-то не так.

— Куда уж! — процедил мужчина. — Либо всю жизнь будет копить бесполезные формы, не годные ни для чего, как его бабка… Либо научится превращаться во что-то полезное, но за пару лет чёкнется и подохнет в клетке… как его мать.

Вот как, значит. В моём мире метаморфам часто жизненно необходимы услуги нас, менталистов. Ибо, обращаясь в нечто чуждое человеку, такой практик может постепенно полностью или частично утратить человеческий разум.

Видимо, здесь, без ментального воздействия, этот недуг лечить так и не научились.

— А я буду превращаться в других людей! — раздался тонкий голосок мальчика. — И в тебя превращусь! И во всех! И в Императора!

Хлёсткий удар по лицу заставил мальчика с криком рухнуть на песок двора.

— Заткнись! И никогда, слышишь, ни-ког-да не смей даже думать о таком! За превращение в других казнят!.. А Род, допустивший такое, лишают дворянского звания! Ещё раз услышу от тебя такое — добра не жди!

— Не услышишь… — тихо прошептал мальчик. — Ты больше не услышишь…

Всё это на самом деле пронеслось почти мгновенно. А затем ещё сцена, и ещё, и ещё — и во всех парня кто-то чем-то обижал. Отец, сестра, сверстники, учителя… соседи в лице молодого Вольнова. Я сразу узнал своё собственное тело.

Похоже, парень всю жизнь копил эти обиды. Сам стал одним большим комом ненависти и зависти… И страха, конечно же. Страха признать, как ничтожен он на самом