Скиталец среди миров - Дмитрий Лифановский

и прикопать. Но потом. Когда поймут что выгодней. С документами обещали помочь. И помогли. На следующий день Тихий притащил мне паспорт на имя Раевского Федора Михайловича, уроженца города Кочки, сироты, простолюдина восемнадцати лет отроду. Приятным бонусом стало то, что в паспорте стояла пометка, что я официально являюсь вольным охотником и состою в одноименной ассоциации. Жетон члена ассоциации так же прилагался. Без этого значка с изображением оскаленной морды моего друга Лютого мне не купить ни артефактное оружие, ни нормальную амуницию. Да и соберись я сдуру сдавать добычу официальным приемщикам, снимут с меня налогами 75%. А с жетоном всего 40. Фроди Сигурдович же, берет лишь 30%. Выгода очевидна. Правда, сдавать трофеи кому бы то ни было, кроме официальных пунктов, противозаконно и карается строго. Только мы здесь, а закон пишется в княжестве.

Отдал я за все это комплект золотых украшений и шкуру тигра с когтями и зубами, но не жалко. Оно того стоит. Только когда соберусь в княжество, документики надо будет поменять. Есть такая возможность, узнавал. В принципе, сам Сигурдович и посоветовал так сделать. Даже помочь с этим обещал. Не бесплатно само собой. Посмотрим, как сложится наше партнерство, может и обращусь. Пока мне все нравится. Люди действуют хоть и жестко, но с пониманием, не беспредельничают и кровь зря ума не льют. Меня хоть и попытались прессовать, грань не переходили. И это радует. Не хотелось бы искать новые контакты имея за плечами трупы тех, с кем хочу наладить рабочие отношения.

Еще два дня я просто валял дурака, постоянно чувствуя на себе чужое внимание. Следят. И правильно делают. Я бы поступил точно так же. Пусть следят. Зато познакомился в ресторане с разбитной бабенкой, оказавшейся замужней дворяночкой, кстати сказать. Дамочка приехала в Кочки за острыми ощущениями. Муж ей прискучил, видите ли. Вот и ускакала она от него, оставив записку, что уехала отдыхать. Даже не уточнив куда. Ну, не знаю. Странные отношения. Хотя, чего ждать от полигамного общества? Может это так принято в свете. Мне грех жаловаться. Милая Агния ­– страстный, рыжий огонек, за двое суток выжала из меня все соки и так же, как появилась, упорхнула в никуда, ничего не сказав. Просто в один прекрасный момент я проснулся после бурных упражнений один. А на столе записка с одним словом: «Чмоки», — и отпечатком губной помады. Может юношу Федю такое отношение обидело бы. А как по мне, то оно к лучшему. Но к лекарю надо заглянуть, на всякий случай. Мало ли.

А вот если Бежецкие завтра не появятся, надо будет уходить. И ума не приложу как быть тогда с княжной. Наверняка Лакапины оставят в городе наблюдателей. Кстати, их гвардейцев я уже дня три в городе не наблюдаю. Значит ушли. Но все равно, тащить сюда девочку, обречь ее на смерть. А мне жалко красоту такую.

Но княжне повезло. На следующий день, возвращаясь от целителя, который мои опасения не подтвердил, увидел перед моим домом какое-то столпотворение. Грозного вида вояки отгоняли от Теремка прохожих, которым, чтобы пройти по своим делам, приходилось прижиматься к стеночке моего дома. Явно важная шишка прибыла в наш тихий городок. Ну, это так, сарказм. Слуги затаскивали в гостиницу вещи, гвардейцы цепко поглядывали по сторонам, а за ними лениво наблюдала ослепительная красавица со стриженными под мальчишку платиновыми волосами. На идеально подогнанной гвардейской форме, пошитой явно на заказ, выделялся герб Бежецких ­– на лазурном поле расправивший крылья серебряный сокол в княжеской короне держащий в когтях рябиновую ветвь.

Я решительно направился к оцеплению. Ближайший ко мне гвардеец напрягся.

— Предай госпоже Рогнеде, что я хочу с ней поговорить. О ее сестре. Жду в ресторане — и кивнув на крыльцо «Медведя», направился обедать.

— Стоять! — рявкнул вояка. Он что, идиот? Я не его подчиненный. А от меня, возможно, зависит жизнь его хозяйки. Продолжил идти, не оглядываясь, пока не почувствовал за спиной возмущение маны. Пришлось поднимать щиты и, вскинув руку, зажечь на ней огненный шарик.

— Не стоит, — я покачал головой и с усмешкой оглядел ощетинившихся в мою сторону стволами самострелов гвардейцев. Мой взгляд натолкнулся на горящие гневом глаза Рогнеды. Не убирая с лица усмешку кивнул ей и приглашающе показал рукой на ресторан. Девушка быстрым шагом, буквально придавливая воздух силой и яростью, направилась в мою сторону. Ох, чувствую, предстоит нам непростой разговор. Это не умница Фроди Сигурдович. Это княжна Бежецкая. Резкая и своенравная. Сводная сестра моей гостьи, в свои двадцать три лучший боец и командир сил быстрого реагирования рода. Откуда я все это знаю? Так Зоряна рассказала. Старшая сестра для нее идеал и пример для подражания. Ведомая желанием быть похожей на нее, младшая княжна сбежала в Заброшенные земли. Не ожидал тут увидеть именно Рогнеду. Думал, кого пониже рангом пришлют. Что ж, так даже проще.

Глава 8

Бежецкая готова была испепелить на месте этого дерзкого самодовольного мальчишку. Если бы не нуждалась хоть в какой-то зацепке в поисках Зоряны. Сестру Рогнеда любила. Впрочем, как и большинство людей, кто хоть немного знал младшую Бежецкую. Ее невозможно не любить. Открытая, добрая, светлая. При этом порывистая, временами упрямая, как и все в их роду. Она словно несла в себе тепло и радость. Она глупышка все время переживала… переживает за свой мирный дар. И никак не поймет, что он наоборот, делает ее исключительной, непохожей и очень ценной для рода. Воинов у них хватает, а вот хороших лекарей нет.

И нашипела же какая-то змея подколодная в уши мелкой, что ее хотят отдать замуж против воли. Настроила против близких. Кто эта змея уже выяснили — Ирка Порфирьева. Тварь неблагодарная! И не накажешь же. Убили дуру, заметая следы. Иначе Рогнеда лично бы вырвала сердце у предательницы. А вот кто убил, еще предстоит выяснить. Слишком хорошо замели следы. Если бы не старый Ульв, успевший поговорить с Ириной и выяснить куда убежала Зоряна. И даже он не догадался, что именно Порфирьева предала подругу детства. И никто бы не догадался. Слишком близки они были, слишком много у них было общих девичьих тайн. Что заставило девушку поступить так подло, уже не узнать. Ну не верилось, что причиной стало золото.