Алексей Калугин - Дом на болоте

Ознакомительный фрагмент

– Воистину так, – степенно наклонил голову Борода. – Мир, родившийся на границе между Раем и Адом, едва ли не с первого дня творения начал сползать в Ад, – сталкер провел ладонью по бороде. – Надеюсь, вы понимаете, что я выражаюсь фигурально. На самом деле, я, конечно, знаю, что вселенная родилась в результате Большого Взрыва.

– В таком случае, – уточнение, – поднял руку молодой сталкер. – Мир стал превращаться в Ад не в тот момент, когда возник, а когда на планете Земля появился человек.

– Точно! – Бычок столь энергично мотнул головой, что едва не смахнул со стола банку пива. – Человек – это такая зар-р-раза…

Не зная, что еще к этому добавить, Бычок вскинул сжатые в кулаки руки и как следует ими тряхнул.

– И что из этого следует? – Хитро прищурился Борода.

– Что? – спросил молодой.

– То, что Зона есть не аномалия, а следствие вполне закономерного процесса развития мира, населенного людьми! – Итожа фразу, Борода хлопнул ладонью по столу.

– Точно! – С воодушевлением повторил его жест Бычок. – Как говаривал один международный герой: я тебя породил – я тебя и убью! Зона всех нас сожрет! Всех! Рано или поздно!

– Не каркай, – произнес угрюмо сидевший за соседним столиком долговязый сталкер. Защитный комбинезон у него на спине был разодран от воротника до самого пояса и грубо стянут широкими стежками дратвы.

Бычок только рукой в ответ махнул.

– Природа! – Он строго погрозил потолку пальцем с обкусанным ногтем. – Природа мстит человеку!

– Какая там природа, – лицо Бороды сжалось, точно губка, из которой выдавили воду. – Сами мы дураки.

– Это почему же? – Обиделся не то за себя одного, не то за все человечество Бычок.

– Кто атомную станцию в Чернобыле построил? А?.. А антенна на ней сама, скажешь, выросла?

– Антенна… – Не зная, что ответить, Бычок только руками развел. – Ну, ты скажешь, Борода…

– А сейчас еще и кризис нефтяной, – вставил невпопад молодой сталкер.

– Где? – Едва ли не с испугом уставился на него Бычок.

– В мире, – парень растерянно моргнул. – Мировой нефтяной кризис. Переворот в Саудовской Аравии.

– Это как же? – Озадаченно наклонил голову Бычок. – Там что, тоже Зона образовалась?

– Дворцовый переворот, – объяснил молодой. – Наследный шейх убит, к власти пришел какой-то военный. полковник, кажется… Имена у них у всех очень уж закрученные, не запомнишь… Ну, в общем, нефтепроводы взорваны, терминалы горят. Россия тут же цены на свою нефть вздула. Американцы в ответ говорят, что делиться надо, особенно в такую тяжелую для всех пору. Ну, и потихоньку войска натовские к границе российской подтягивают.

– Введут? – С чрезвычайно серьезным видом поинтересовался Борода. Ну, прямо не сталкер, а геополитик какой!

– Да кто ж их знает, – пожал плечами молодой. – Может, и введут… Американцы, они ж безбашенные.

– Пусть вводят, – согласился Борода. – После самим же хуже будет.

– Это почему вдруг? – Живо заинтересовался таким раскладом Бычок.

– Потому что в обмен на нефть стотридцатимиллионное население кормить придется. Русские, они такие, – ежели американцы к ним вопрутся, так они и вовсе работать бросят. На фига, спрашивается, работать, ежели Дядя Сэм гуманитарной помощью снабжать обязан?

– А ты сам, разве не русский? – Искоса глянул на собеседника Бычок.

– Я – сталкер, – усмехнулся Борода. – У сталкера нет ни национальности, ни гражданства, ни долга перед родиной. У него только и есть, что Зона.

– Да-а, – с озабоченным видом покачал головой в круглом шлеме Бычок. – Вот так сидишь тут, в Зоне, и не ведаешь, что за дела в мире творятся. Я, Борода, в отличии от тебя, патриот. И, как истинный патриот, скажу тебе прямо…

– Ты когда последний раз газету читал, патриот? – Перебил Бычка бородатый сталкер.

– Газету?.. – Бычок поднял руку, чтобы поскрести ногтями лоб, а пальцы наткнулись на пластиковую преграду. Бычок с досады плюнуть хотел, да вовремя сообразил, что плевок может в шлеме остаться. – Я как-то на Ростоке подшивку газет за две тыщи шестой год нашел. Отволок ее Жабе, а он, жлоб, даже банку тушенки за нее дать отказался!

– Правильно сделал, – кивнул Борода. – Кому нужны газеты пятилетней давности.

– А! – Бычок радостно хлопнул в ладоши и, выбросив правую руку вперед, нацелил палец на собеседника. – Ты тоже не понял! – Борода сурово наморщил лоб. Навалившись грудью на край стола, Бычок подался вперед. – Это ж не просто подшивка газет, – палец переориентирован на потолок. – Артефакт!.. Врубаешься?.. – Борода отрицательно покачал головой. Молодой тем временем переводил непонимающий взгляд с одного сталкера на другого. – Подшивка газет за две тыщи шестой год, – медленно, как будто разговаривал с идиотом, повторил Бычок. – Откуда на Ростоке подшивка газет за две тыщи шестой год? Чернобыль-то в каком рванул?

Поскольку Борода молчал, на вопрос ответил молодой:

– В девяносто шестом… Кажется.

– Во! – Бычок снова ткнул пальцем в потолок. – И с тех пор здесь никто газет не выписывал. И, уж точно, не подшивал.

– Ну и что? – Пренебрежительно дернул плечом Борода.

– А то что это артефакт был! Сиречь, созданный Зоной таинственный предмет непонятного назначения.

– И что ты сделал с этим аномальным предметом, когда Жаба его у тебя не взял?

– Ну… – Бычок быстро отвел взгляд в сторону. – Извел потихоньку… На всякие там… бытовые нужды.

– Задницу, выходит, подтирал артефактом, – расшифровал бычков эвфемизм мрачный сталкер в драном комбинезоне.

– Слушай! – Рывком повернулся в его сторону Бычок. – Не с тобой вообще разговаривают!

Мрачный буркнул что-то себе под нос и уткнулся в пластиковую тарелку, в которую было вывалено содержимое банки каких-то рыбных консервов.

Сообразив, что дальнейшему развитию темы газетного артефакта следует положить конец, Бычок умело перевел разговор в иное русло.

– Как, ты говорил, тебя кличут-то? – Обратился он к молодому.

– Штырь, – процедил сквозь зубы парень, полагая, что так его прозвище прозвучит особенно внушительно.

– Сам придумал?

Молодой растерянно приоткрыл рот.

Борода усмехнулся. Ни что не меняется в этом проклятущем мире. Штырь… Сколько таких штырей повидал он на своем веку. Каждый молодец, возомнивший себя сталкером, тут же придумывает себе прозвище, звучащее резко, как гвоздь, заколоченный в доску с одного удара. И чтобы непременно с шипящей начиналось. Штырь. Штык. Чекан. Жало. Был даже один, который себя Чардашем называл. Должно быть, услышал где-то. Так и сгинул, не узнав, что слово сие означает. А прозвище, его ведь придумать невозможно. Прозвище невесть откуда берется и само к человеку прилипает. Так что, может быть, и этот парень, что Штырем себя называет, ежели еще полгода в Зоне протянет, свое прозвище получит.